прокуратуре сейчас не до проверок провинциальных милиционеров. Там у них резонансное ограбление банка с трупами. Так что можно неспеша довести уголовное дело до логического конца. Заявление от потерпевшего есть. И эта основа. Но эту основу надо подкрепить свидетельскими показаниями. И вот тут вползла проблема. Свидетели есть. Их аж семь человек. Но они в один голос свидетельствуют против потерпевшего. И если такое случиться в суде, то на зону пойдет этот самый переломанный гопник. И свидетели зараза такие, на кого нет ни какого компромата. И снова сердце вещает, что надо это дело прекращать. Не вяжутся концы с концами. Вот только уязвленное самолюбие разъедает душу. Начальник он милиции или балалайка беспонтовая? Коли не получается со свидетелями, надо попробовать прессануть задержанного. Предложить обменять движок «Паджерика» на свободу. Ему то какая разница. Ведь машина не его. Отдаст ее клиенту и забудет. С паршивой овцы хоть шерсти клок. А с новым движком и приводами, его личный внедорожник окажется вечным. Считай на сто тысяч километров будет гарантия.
В ночь, когда дежурила красавица – паспортистка, после горячей и продолжительной любви, Дмитрий отзвонился еще раз клиенту. Еще раз обрисовал ему нынешнюю ситуацию. У того вроде претензий особых нет. Понимает, что форс – мажор может случиться с любым. Обещает помочь, чем сможет. Вся беда в том, что из разделяет пара тысяч километров. Но то, что он на его стороне, придает сил и уверенности в благополучном исходе дела. Да и Катя обещает со дня на день решить вопрос с его освобождением.
Удар ниже пояса, образно выражаясь, нанес переломанный гопник. Забрал заявление. Написал, что оговорил человека по приказу оперативного работника милиции. А травму челюсти он получил при аварии на мотоцикле. С трассы вылетел. Ну и славно, значит на зону пойдешь за ограбление. Свидетелей то преступления предостаточно. И опять прокол. Все свидетели изменили показания. Они были на месте преступления, но деталей разборки не видели. Паспорт и бумажник они только на земле увидели. Может, что то позже вспомнят. Опять все против него. И он знаеткто мутит воду. Но опять же, нет у этой сучки влияния на местных уголовников. Золота у нее во рту мало, чтобы заставить этого гондона переломанного забрать заявление. И задержанный по прежнему молчит. Не получилось с ним договориться. Не пойдет он ни на какие махинации с чужой машиной. И понятно, что он в курсе происходящего. И эта его позиция выигрышная. И не остается ничего другого, как его освободить. Но это слишком уж явная его победа. И такого не может быть, потому что не может быть никогда. Ты на свободу выйдешь, но только с разбитой харей и без зубов. А может и того хуже. Последнее слово будет за властью. То есть за ним. И начальник милиции самодовольно улыбнулся.
Неожиданно к Дмитрию подселили уголовника. И похоже очень крутого. Всего синего от наколок. И который сразу попытался занять роль лидера. Усов ему примирительно улыбнулся. Захватил пальцы в перстнях. Вернее, переплел их со своими. И сжал так, что пальчики уголовника слегка хрустнули. И смотрел тому в упор в глаза, пока урка не отвел свои бесцветные глаза в сторону. После этого в камере появился еще один сиделец. Молодой парнишка спортивной наружности. Все понятно. И все старо, как Мир. По закону ничего не получается. Решили устроить пресс – хату местного разлива. Молодому роль садиста не по нраву. Это хорошо чувствуется. Но когда он пыхнет сладкой папироской и уколется чем то посерьезней, сомнения отпадут. Надо давить на него, пока он в уме и твердой памяти. А Катя молодец, скинула информацию о сидельцах. Этот молодой подозревается в изнасиловании своей подружки, с которой открыто трахался уже больше полгода. Дело липовое в натуре. Но как оно повернется, одному Богу известно. Этим и шантажируют парня. Так что пацан на крючке у ментов однозначно. И он под приглядом матерого уголовника, у которого вся жизнь тюрьма. И бедолага не понимает, что он сейчас на мушке. Потому что он для Усова враг по жизни. И не только потому, что он больше десяти лет с ними воюет на трассе. Его палец вот – вот нажмет спусковой крючок, образно выражаясь. Потому что ненависть распирает Усова к этому нелюдю. Он освободился всего месяц назад. И весь этот месяц находился в пьяном угаре. Обмывал освобождение. Но как правило, деньги имеют свойство заканчиваться. А друзьям – собутыльникам ты без «бабла» совсем не интересен. И всем плевать на твой послужной уголовный список. Все в основном шахтеры, которых фиг чем напугаешь. Сами под Богом каждый день ходят. Вот и остался бедолага один на один с жутким похмельем. И не нашел ничего лучшего, как пойти к соседке занять денег. И которая на свою беду считала его не человеком, а недоноском по жизни. Что и не скрывала. И что высказала в этот раз. А как бы она это скрывала, если всю жизнь отработала директором школы. И просто ненавидела всякую мразь, мешающую людям жить. Вот и закончила свою жизнь три дня назад под ударом топора. А Дмитрий у нее учился. И не просто учился, а уважал эту женщину. И скорбное известие повергло его в ужас. И когда ее убийца оказался на расстоянии вытянутой руки, возмездие не может не случится однозначно. Вот только надо решить проблему вот с этим молодым насильником. Дай Бог, чтобы у него голова работала как надо.
– Слушай, насильник, ты попал конкретно.
– Я чистый. Ни какого изнасилования не было. Это моя маруха по злости заяву накатала. Мы с ней живем уже полгода.
– Ты уже смотрю, блатным стал. У тебя не подруга, а маруха. И это все бесполезно. Не спасут тебя блатные замашки.
– Какой есть. Не тебе меня учить. Ты сам то кто?
– Если говорю, значит знаю. Ты сейчас уже в говне по уши. А можешь занырнуть с головой. Вот тогда точно не отмоешься никогда.
– Не надо меня пугать. Я пуганный.
– Ты дурной, а не пуганный. Если ввяжешься в то, что тебе менты приказали, сдохнешь однозначно. Я тебе это гарантирую.
– А кто ты такой, чтобы меня пугать.
– Я гоняю машины из Владивостока на Запад почти двадцать лет. Много людей серьезных знаю. Таких серьезных, что мне срать на этого главного мента. Как и на вот этого уголовного пидора.
После таких убойных слов в камере повисла тишина. Молодой растерялся. При нем, можно сказать, облили помоями уголовника, для которого такое оскорбление смерти подобно. И в камере повисла такая напряженка, что кажется, чиркни спичкой и все взорвется.-
– Твоя задача ни во что не вмешиваться, пока я буду этого ублюдка убивать. Так ты с ментами или как?
Эти слова вообще парализовали зеленого пацана. Ему стало страшно. Он понял, что сейчас произойдет что то страшное. И не мог этому противится. Тем более противостоять. А тот, которого оскорбили, тоже почуял опытной чуйкой смертельную опасность. И не возбухая, начал продвигаться в сторону двери.
– Ну куда ты, милая. Давалка камерная. – очередное оскорбление заставило урку кинуться вперед, в надежде прорваться к двери. Стукануть в нее, чтобы вызвать охрану. Но не успел. Реакция у его противника была отменной. Удар левой в область сердца стреножил беглеца. Через секунду уши уголовника оказались с смертельном захвате. А дальше все было просто и спокойно. За уши вниз. Присели. За уши вверх. Встали. А нежелание заниматься зарядкой, гасилось утыканием морды в грязный пол.
– Сесть. Встать. Ну что тварь, убивать легко? На том свете попросишь прощения у убитой. Раскаешься перед моей учительницей. Она будет отомщена. Ты больше не убьешь никого.
Приседания продолжались больше часа, пока уголовник не потерял сознание. Сердечко то слабое. Да еще после месячного запоя.
День города проходил весело, широко и загульно, как всегда. Российский народ занимался своим самым любимым делом. То есть расслаблялся пивчиком, вином и водкой. Закусывая все это чебуреками, пирожками и шашлыками, в изобилии представленными на лотках и в киосках. Начальник милиции тоже приобщился
