действенно влиять на каждого из шести воинов расчета с учетом их характеров, взглядов на жизнь и на бой.
Ранним июльским утром, когда вся местность была еще затянута дымкой тумана, расчет старшего сержанта И. Д. Жукова из 1220-го полка выкатил свое орудие на запасную огневую позицию. Здесь заблаговременно был вырыт орудийный окоп для стрельбы прямой наводкой по дзоту противника, едва видневшемуся в кустарнике на расстоянии шестисот метров.
Вдруг небо озарилось вспышкой выстрела, над расчетом Жукова со свистом пролетел снаряд. Немцы обнаружили орудие. Старший сержант приказал скатить его в укрытие, а сам стал наблюдать за противником. Уточнив расстояние до дзота, он приказал снова поставить орудие на боевую площадку.
Началась артиллерийская дуэль. Прильнул к панораме наводчик Григорий Былык, четко и быстро действовал заряжающий Байрам Башлибов.
Гитлеровцы обстреливали огневую позицию наших артиллеристов, но расчет коммуниста Жукова не дрогнул. Он произвел несколько прицельных выстрелов по вражескому дзоту, и тот был уничтожен.
По орудию Жукова ударил пулемет из соседнего дзота. Введя корректуру, старший сержант перенес огонь на него. Прицел был точен. Высоко взлетели бревна в доски. Прямым попаданием снаряда в амбразуру дзот был разрушен.
Расчет коммуниста старшего сержанта Ивана Дмитриевича Жукова с честью выдержал свой первый боевой экзамен.
Как-то утром заехал я в полк к Васильцову. Бойцы позавтракали, вот-вот в батареях должны были начаться занятия. День стоял ясный, солнечный, лишь на горизонте растекалась синеватая пелена, несколько уменьшавшая видимость глубины обороны противника.
— Кончай курить, товарищи! — командует старший на батарее лейтенант Сергей Яковлев.
— Не даст нам фриц сегодня заниматься. — Сержант Королев бросил окурок. — Разве такой ясный день упустит!..
Не успел он договорить, как со стороны Урицка раздался характерный звук орудийного выстрела. Через секунду снаряд, с визгом пролетев над позицией, разорвался метрах в ста от батареи. Вскоре прогремел новый взрыв, затем еще и еще... Снаряды ложились все ближе к батарее.
— В укрытия! — скомандовал Яковлев.
Все вокруг затянуло серой пеленой, запахло гарью. Грохот нового взрыва — и властная команда сержанта Николая Горюнова:
— Горят снаряды! За мной!..
В погребке пламя подбиралось к ящикам со снарядами. Еще минута — и взрыв был бы неминуем. Но сержанты Горюнов, Королев, младшие сержанты Громак, Стелянов и Варенков вытащили горящие ящики, сбили пламя, засыпали их землей.
Разведчики дивизиона засекли вражескую батарею, и она была уничтожена.
* * *
В начале августа меня вызвали в штаб артиллерии 42-й армии, которой бригада была оперативно подчинена. Со мной поехал начальник штаба бригады майор В. И. Дуданец и командир 625-го отдельного разведывательного дивизиона майор Н. Б. Полонский. Мы захватили с собой первые наметки плана контрминометной борьбы.
Прежде чем ехать в штаб, я предложил своим спутникам заглянуть на Невский проспект. Город, озаренный солнцем, был красив даже в блокадные дни.
Едва проехали один квартал, как завыли сирены, начался очередной обстрел. Воздух разрезал протяжный вой снарядов, слышался грохот разрывов. Неподалеку от нас поднялось красноватое облако пыли: снаряд попал в фундамент дома. Следующий угодил в трамвай с людьми.
— В укрытие! — остановил машину постовой милиционер.
Мы повернули к арке, под которой было полно народу.
— Сюда, товарищи военные! — послышалось сразу несколько голосов. — Скорее!
Около часа бушевал смерч огня на Невском. С болью в сердце наблюдали мы, как великая красота разрушалась фашистскими варварами.
Я всматривался в суровые лица женщин. Многим из них пришлось заменить у станков мужчин, ушедших на фронт.
Вспомнилась мне одна встреча. Нужно было срочно переделать шворневую лапу гаубицы, и я поехал на прославленный Кировский завод. Директором завода был Николай Дмитриевич Пузырев — человек талантливый и энергичный. Во время блокады он одним из первых организовал выпуск военной продукции. Внимательно выслушав мою просьбу, Николай Дмитриевич сказал:
— Знаете, товарищ подполковник, мы очень загружены заказами, фронтовыми конечно. По двенадцать — четырнадцать часов люди не отходят от станков.
О том, чтобы, как говорят, «нажать», не могло быть и речи. Я молчал. Директор сочувственно вздохнул:
— Однако попытаемся помочь. Поговорим с рабочими.
Мы пошли по территории завода, из цехов которого медленно выползали танки. В глаза бросались пробитые снарядами стены, изрешеченные крыши, воронки — следы артиллерийских обстрелов.
— И все же работаем, — перехватив мой взгляд, произнес Пузырев. — Задания фронта выполняем.
В цеху нас окружили работницы.
— Товарищи, — обратился к ним директор. — Вот артиллерист просит срочно переделать шворневую лапу гаубицы. Но в урочное время никто не позволит нам заниматься этим неплановым заказом... Как же быть?
Высокая женщина с удивительно большими серыми глазами молча взяла у меня из рук эскиз, долго рассматривала.
— Раз надо, сделаем, — произнесла она. — Вам к какому сроку...
Нет, никогда и никому не сломить таких людей!
...В штабе артиллерии армии нас принял начальник штаба полковник Н. П. Селиванов. Он попросил план по обобщению опыта контрминометной борьбы и внимательно просмотрел его.
— Командующий особенно требователен к точности формулировок, — заметил Селиванов. — Считает, что неясность в изложении — это неясность в мыслях.
Вскоре нас позвали к командующему артиллерией армии генералу М. С. Михалкину. Это был высокий рыжеватый человек с крупными чертами лица. Я доложил ему о состоянии бригады. Он прочитал наш план, сделал замечания.
— Под Ленинградом немцы в совершенстве отработали систему минометного огня, и она приносит нам немало забот, — заговорил он, широко шагая по кабинету. — Военный совет армии требует найти эффективные способы борьбы с минометами противника. Нужно организовать контрминометную борьбу как самостоятельный вид боевых действий. Звукометрическая разведка прочно укрепилась у нас как одно из основных средств разведки минометных батарей и корректировки стрельбы по ним. Вам надлежит на каждую вражескую минометную батарею завести карточку, присвоить цели номер. В карточке надо отражать калибр, количество минометов, координаты, время огневой деятельности батареи... В понятие «контрминометная борьба», — продолжал Михаил Семенович, — мы должны включать и борьбу с отдельными установками многоствольных реактивных минометов, и с органами управления минометными подразделениями, и с органами материально-технического обеспечения... Помните, — закончил генерал, — что мы должны мастерски бить врага, а мастерство приходит с опытом. Не жалейте сил на то, чтобы полнее и быстрее освоить опыт других.
С совещания у генерала Михалкина мы возвращались поздно. Стояла еще пора белых ночей, было светло и тихо, прохладный воздух бодрил. Город-фронт отдыхал.
Вскоре в 42-й армии в целях обобщения опыта разведки и организации подавления минометных батарей врага была создана комиссия под
