— Ну и правильно! Надо выпить за это! Дранк! — Барди разлил густое пиво по кружкам и залпом выпил свою.
Наконец-то! Я вцепился в ближайшую кружку и отхлебнул чуток. Не соврал Тулле. Пиво тут и впрямь было особенным. И еда отменная. Вроде бы вкус тот же, а вроде бы и другой. И молоко пахло иначе, и сыр отличался от нашего. Только рыба везде одна и та же.
Альрик с Барди решили вспомнить всё, чем славны северные острова: от зимних снегов, заваливающих дома вместе с крышей, до каждого островка, городишки и корабля. И когда их воспоминания совпадали, они радостно стукались кружками, орали «Дранк» и выпивали. Хозяйка только и успевала таскать новые кувшины, а под конец умаялась и при помощи двух рабов приволокла целый бочонок. Тулле с другим нордом, вроде бы младшим братом Барди, затеял длинный разговор о полях, свиньях, семенах. Видарссон взахлеб рассказывал об острове с черным песком и дымящейся землей.
Не хватало Снежного Хвита. Он бы сейчас неспешно поднялся и напевным голосом пересказал бы историю о подвигах Фомрира или об ужасной Карне, что обратилась в землю под рукой Фольси.
Ко мне подсел Дагмар. И почему ко мне вечно детишки тянутся? Что я им, нянька, что ли?
— А ты сколько тварей убил? А сам их поймал или тебе привели? — жарким шепотом спросил он.
— Да я не на тварях вырос. А вообще троллиху заколол. Еще морских тварей ловил. С великаном дрались, но не наш хирд его убил.
— А как тогда? Неужто столько рабов зарубил? — мальчишка придвинулся еще ближе. — Я вот тоже хотел, да отец не разрешил. А много на пятую руну надо? Десять? Или три по десять?
— Безрунных не убиваю, — отодвинулся я. — Мне с того никакого прибытку.
— Это как?
— Ну как… Вот в Фискехале один болван меня с бабой сравнил…
— И чего? — а глаза так и плещут любопытством. Того и гляди на колени залезет да голову в рот засунет.
— Ну и всё. Помер он.
— Неужто убил?
— Да, — буркнул я и взялся за пирог. Такому что не скажи, всё равно хвастовством покажется.
— Наших северных сразу видать! — воскликнул Барди. — Вот это годный карл! А то тут все уже обабились. Выдумали тоже, сыновей в рунный дом отдавать! И чему они там научатся? Мой даже меч толком держать не умеет. Вон, даже раба убить не смог.
— А зачем? Зачем мне все эти удары, защиты? Тут подпрыгни, тут упади, тут взмахни! — огрызнулся Дагмар. — Лучше уж быстрее в рунах подрасти. Умеешь ты мечом махать или не умеешь, а всё одно побеждает тот, у кого рун больше!
Я аж подскочил на месте. Стою и слова сказать не могу, от злости горло перехватило.
— Рун больше? Зачем удары? — еле-еле выдавил я.
Тулле впихнул мне в руки кружку, я залпом выпил ее, выдохнул и сказал:
— Знаешь, кого я убил первым? Это был рунный в кольчуге и с секирой, которая в два раза больше тебя. А я был в рубахе на голое тело, из оружия один только свинокол. И если б меня отец каждый день по двору не валял, с оружием в руках не гонял, сдох бы я безрунным! Даже к Фомриру бы не попал. А ты говоришь…
Я сплюнул и вышел из дома, чтоб не прибить болвана. Втянул свежий воздух. Он пах скорым дождем, навозом и дымом. Звезды спрятались за серой хмарью. Темень была такая, будто за порогом мир обрывался. И начиналась Бездна. Вот сделаю еще шаг и провалюсь в бесконечную пропасть, где рождаются все земные и морские твари.
Хотя есть легенда, что тварей рождает сама сыра земля.
Будто Карна, ужасная мать зимних богов, пришла однажды к дому богов и начала поносить их. Оскорбляла непотребными словами, вызывала на битву первенца своего Скирира и угрожала разломать дом богов. Не мог Скирир выйти и сразиться, ибо хоть и ненавистная, и ненавидящая, но мать. А у остальных силенок бы не хватило. Карна Первородная сильна и умела превращаться в то, чему повредить сложно: железо, огонь, воду и землю.
Золотоволосый Фольси, сияя улыбкой, перекинул торбу через плечо и вышел к Карне. Увидела Карна весеннего бога, оборотилась чудовищем страшным, многоголовым и многоруким, бросилась к Фольси. Тот же привычно запустил руку в торбу, вытащил оттуда семена и швырнул в чудище. Враз стала Карна землёй плодородной в надежде, что зерна ей не вредят. Осиял улыбкою Фольси тучи бегущие, и тёплым дождём они Карну полили. Улыбнулся Фольси жаркому солнцу, и оно пробудило семена. Проросли сразу зёрна, смешали Карну с землёю, сплели ее тело с почвой. С тех пор Карну больше никто не видал, хоть и знали боги, что жива она и тварей все ещё родит.
Постоял я немного и уже хотел в дом воротиться, как услыхал крики. Вроде бы из деревни, где одни безрунные живут. Распахнул дверь, крикнул:
— Кажись, тварь нашлась!
Ульверы тут же подхватились. Альрик спокойно подхватил полено, всунул в очаг, подождал, пока займется огнем, и лишь потом вышел, освещая двор. Оружие у нас, конечно, неподходящее для твари. Мечи да топоры. Ни копья, ни толковой рогатины. Дагмар попытался было увязаться, но Вепрь поймал его за шиворот и откинул внутрь дома. Нечего такому с нами делать.
Криков вроде больше не было слышно. Хёвдинг и не торопился. Осмотрел нас, проверил, что каждый вооружен, а двое даже щиты подхватили, видать, Барди одолжил, и лишь потом мы пошли к деревне. Бонд с нами.
Когда добрались до бриттов, там уже все стихло. Ни следов когтей, ни крови. Может, зря я всех взбаламутил? Мало ли чего спьяну могло показаться. Но Барди так не посчитал. Он бухал кулаком в каждую дверь и орал:
— А ну все вон! Быстро! Вышли все! Давайте!
Бритты в одном исподнем столпились кучей и в ужасе смотрели на нас, не зная, чего ожидать. Даже в неровном свете горящего полена я заприметил несколько симпатичных девок, у которых через тонкую рубаху грудь выпирала так, будто в каждую кувшин молока залили. Надо будет спросить у Барди, не зазорно ли ему одной-двумя поделиться. Да ведь и не убудет с них.
— Кто кричал? Я спрашиваю, кто кричал?
Вперед вышел понурый мужчина.
— Подпасок прибежал. Говорит, на северном пастбище снова тварь объявилась.
— А чего ко мне не явились?
— Так ведь ночь уже. Да и гости у вас. Не хотели беспокоить. С утра бы сразу и наведались.
— Где подпасок?
— Там… у меня лежит. Пока бежал в темноте, побился изрядно, ногу повредил, едва глаз не выбил.
Помолчал и тихонько добавил:
— Он говорит, что тварь Оллина порвала.
— Ладно, ступайте. И в другой раз сразу мне говорите! Беспокоить они не хотели… — Барди оборотился к нам. — Ну вот, сразу и тварь объявилась. Видать, еще не знает о вашем приходе.
Альрик кивнул:
— Хорошо. С утра сразу и двинемся.
Утро было не просто туманным. Туман можно было резать на кусочки, как сыр. Тем не менее, след мы отыскали быстро, и вел он прямиком в лес. Лапищи огромные, видать, тварь размером с черного гарма, а то и больше. Да и лес тут был совсем иной. Вместо мощных и прямых, как стрела, сосен нас окружали ветвистые крючковатые дубы с жирными наплывами на коре. Некоторые из них в туманном мареве напоминали уродливые великаньи хари, потекшие и искривленные под проклятьем Бездны. Я пытался вспомнить, были ли истории о твариных деревьях или о деревянных тварях. Казалось, будто вот-вот дуб распрямит изогнутую лапу-ветвь, схватит за шиворот, опутает корнями, утянет под землю и сверху укроет густым мхом. Хорошо, что у меня был топор. Хоть он ковался не для рубки дров, но им все же будет сподручнее отмахиваться от лесных чудовищ, чем мечом.
