переходом стояла женщина в джинсах, красной куртке и такой же шапке. Ни грузовик, ни легковушка не пропустили её. Макс глянул на часы — время есть. Он притормозил, пропуская пешехода. Женщина склонила голову, губы беззвучно зашевелились, произнося что-то, потом их тронула лёгкая улыбка, и она пошла дальше. Он понял, что это были слова благодарности, хотя движение губ не было похоже на обычное «спасибо». Мужчина хмыкнул про себя и поехал дальше. Проехал кольцо и выехал на ровный длинный участок дороги, соединявший два района города.
Слева замёрзшая речушка, справа возвышались горы, укрытые снегом. Скоро Рождество. Мелкий снежок весело пританцовывал сальсу. И тут он вдруг чётко и ясно увидел на лобовом стекле образ женщины в красной куртке. Она приближалась, пока её лицо не заполнило всё вокруг, и он увидел шевелящиеся губы, которые произносили непонятные ему слова. Всё объяла красная пелена страха. Звук радио куда-то пропал. Это было так неожиданно, что его, в общем-то, здоровое сердце начало колотиться, как птица в клетке. Он съехал на обочину и остановился перевести дух. Крепко зажмурил глаза, потряс головой, открыл глаза. Перед ним была дорога и танец снежинок.
— Чертовщина, какая-то…
Макс включил дворники, они сдули налетевший снежок. Сердце успокоилось, он завёл машину и поехал дальше, всё так же не спеша. Проехал метров триста и увидел впереди машины, застрявшие в пробке. Человеческое любопытство — сильная штука. Он вылез из машины, подошёл к мужчинам, стоявшим неподалёку, так же как и он ехавшим на работу.
— Простите. Не подскажете, что случилось? — спросил он у них.
— Да, авария там произошла минуты три назад, вот стоим и ждём, когда уберут машины с дороги.
— О?! — всё, что смог произнести Макс.
— Говорят, что две машины «поцеловались», а водители… они не выжили…
Рядом пронеслась с включённой сиреной машина полиции, а за ней скорая. Максимилиан поблагодарил и, не став слушать «охи» и «ахи», вернулся в машину. Единственная мысль, которая заполонила его, была: «Там мог быть я. А ведь если бы мне не привиделась та женщина, я бы не остановился и был бы как раз в центре аварии…». Руки, лежащие на руле, дрожали. Сердце выскакивало из груди. Мысли, как перепуганные белки, скакали одна перед другой. Он достал из бардачка маленькую бутылку минеральной воды, сделал пару глотков, она показалась ему горьковатой. Посмотрел на неё в недоумении, но не увидел ничего необычного, та же, какую он покупал всегда, и срок годности не истёк. Через некоторое время движение на дороге возобновилось. Проезжая мимо «поцелованных», он старался не смотреть туда.
Кое-как доехал на работу и сразу попросил секретаря сделать ему кофе. Марина Сергеевна подметила необычную бледность и подавленность шефа. Все на предприятии знали о какой-то трепетной материнской заботе Марины о шефе, хоть она и была всего на пару лет старше его.
Кажется, должен радоваться человек, что избежал гибели, но не это его тревожило.
— Алина Александровна, можешь зайти ко мне? — произнёс он в трубку рабочего телефона. — Хорошо, жду.
Положив трубку на место, он потёр виски, провёл по лицу руками.
— С ума сойти, чертовщина… — произнёс он в полной тишине своего небольшого кабинета и вздрогнул от звука собственного голоса.
Алина Александровна, в детстве у неё был позывной «Лина», начальник производственного отдела и старинный друг. С ней Максимилиан прошёл школу, универ, практику. И теперь они вместе работают на одном предприятии. Женщина-друг, с которой у него никогда ничего, кроме дружбы не было, но он любил её как человека, человека с большой буквы.
Вошла секретарша с подносом, за ней Алина Александровна. Марина Сергеевна поставила кофе и сахар на стол и как будто бы растворилась в воздухе.
— Максимус, что случилось? Марина сказала, что ты бледный и подавленный какой-то, и она переживает за тебя.
Только она его так звала, когда никто из руководства или подчинённых их не слышал. От удивления он приоткрыл рот, потом резко его закрыл и первое, что выдал, было:
— Я сегодня повстречал ведьму!
Обычно весёлые, чуть прищуренные глаза были округлыми. Лина поперхнулась, кашлянула в кулачок и сказала:
— Прости. Что ты сказал? — такого она никак не ожидала.
— Я сегодня встретил ведьму, она спасла мне жизнь!
Слова как будто бы застревали у него в горле, и он с силой их выталкивал на свет божий. Таким она его ещё не видела.
— Стоп, стоп, стоп. А теперь по порядку. С чего ты взял, что ты её встретил?
У неё всегда была своя точка зрения насчёт ведьм. И, скажем так, она слегка шла вразрез с мнением большинства на сей счёт.
Максимилиан в подробностях, ничего не скрывая, рассказал, что с ним произошло этим утром. И про увиденный образ, и про непонятные слова, которые произнесла женщина и о которых он до сих пор думает. Думает, но не может сопоставить ни с одним ему известным.
— Значит так, родной мой, езжай-ка ты домой. Я предупрежу начальника, что тебя не будет. Скажу, что плохо себя чувствуешь, а вечерком после работы я заеду к тебе. Ладушки? И ни о чём не думай, а то накрутишь мне тут всемирный заговор потусторонних сил, — она похлопала его по руке, встала и пошла к двери. Открыв её, обернулась и добавила: — А вечером всё обсудим, ты же знаешь, мне нужно это переварить. И ушла в полной задумчивости.
Лина закрыла дверь кабинета. Постояла пару минут, вспоминая, ничего ли не забыла. Уже в дверях обернулась и сказала:
— До завтра, Марина Сергеевна.
— До свидания, Алина Александровна. Передавайте привет Максимилиану Вениаминовичу, пусть выздоравливает поскорей.
***
Помидоры, огурцы, петрушка, чёрный хлеб с тыквенными семечками, салко, ветчина, две коробочки «Оливье», парочка апельсинчиков — всё это перекочевало с полок супермаркета в пакет Лины. Она знала кулинарные предпочтения своего друга, поэтому постаралась взять всё то, что ему нравилось.
Подъехала к дому Макса, заглушила мотор, потянулась к бардачку за сигаретами и зацепила полный пакет продуктов, стоявших на переднем сидении. Апельсины, лежавшие сверху, скатились на пол под сидение.
— Руки-крюки у тебя, Алина Александровна, — выругала она себя, доставая фрукты из-под сидения, и тут… Бам! Голова обо что-то ударилась. — Да, день прожит не зря, — печально вздохнула Лина, потирая ушибленное место.
Подошла к дому, отворила незапертую дверь. Сколько раз она с ним ругалась по этому поводу? «Учи, учи, одни двойки», — с этой мыслью она вошла, прислушалась к царившей тишине. «Спит», — подумала она. Разулась, разделась и прошла в комнату посмотреть, как там Дым.
— Привет, Дым. Как ты тут,
