голову – Фао Рэн с едва заметной улыбкой смотрел на нее, продолжая ласкать пальцем тыльную сторону ладони.
Катарина попыталась убрать руку, но добилась лишь того, что он крепче сжал ее пальцы.
Боги, неужели он и вправду?.. В тот раз, чтобы его усыпить, Катарина воспользовалась помощью Минэко. Слуга Смерти подсказала ей особые заклинания из Мертвой Алхимии. Несколько иероглифов и формул, начертанных на корпусе, сплелись в одну необычную магию. Эта магия одновременно усыпляла и создавала иллюзию исполнения тайных желаний. Так они смогли бы не только усыпить командующего, не оставив никаких следов своего преступления, но и узнать о его чаяниях и надеждах.
Результат оказался, мягко говоря, неожиданным.
И вот теперь…
Командующий отпустил ее руку и тронул струны.
Глава 2
По ту сторону крепости
Здесь, по ту сторону крепости, все было серым и голубым. Как будто я оказался в царстве вечного сумрака. Холодный ветер пробирался под одежду, под кожу, прямо к костям. С каждым днем, проведенным здесь, мне казалось, что я все больше заледеневаю, превращаясь в морозного духа.
– Призраки болта-а-ают, что все боги покинули наш-ш-ш мир…
Я поднял глаза от дневников. Василиск, выросший до размеров дракона, вернулся с охоты. Его тело извивалось, оставляя на земле длинную волну.
– Боги нам и раньше не сильно помогали.
Я плотнее запахнул поношенный верхний халат, пытаясь сохранить хоть частичку тепла. Даже огонь здесь не грел. Лишь мысли о златоволосом лекаре могли разжечь внутри пламя. Но о нем я боялся думать. Потому что одновременно с жаром в теле и в душе рождалась нестерпимая убийственная тоска, от которой невозможно было скрыться. Она разъедала нутро ядом. Мечты о несбыточном медленно отравляли меня, делая слабым и уязвимым.
Я понимал, что Рэйден был от меня слишком далеко, там, за стенами старой крепости, но не мог не представлять его рядом. Зарывающимся пальцами мне в волосы, ласкающим кожу и горячо дышащим на ухо. Я почти слышал, как он шепчет мне сладкие порочные безумства, и от этих видений рассудок все дальше ускользал от меня.
– Говоря-я-ят, даже Король С-с-смерти больше не стережет свои земли… – Василиск свернулся кольцами у огня и сложил свои крылья. – Некому ос-с-становить зло, порожденное манускри-и-иптом.
Я снова углубился в записи лекаря.
Василиска я нашел сразу после сражения. Змей следил за битвой, не торопясь вступать в нее. Оказалось, что его смертоносный взгляд бессилен против тех, кто и так мертв. У меня была тысяча вопросов, которые я хотел задать змею. Но побег Рэйдена, его слова и мое собственное желание верить в то, что за его поведением скрываются чувства, подобные моим, лишили способности соображать.
Я как безумный думал о ночных цветах и, кроме двух этих слов, не мог больше ничего выдавить из себя. Шептал и шептал, словно они были молитвой и могли все исправить.
Василиск меня услышал.
– Их ищут так же до-о-олго, как и волшебный манус-с-скри-и-ипт… Возмо-о-ожно, даже до-о-ольше…
В тот момент я мог думать лишь о том, что василиску известно о цветах.
– Что ты о них знаешь?!
Я нацелил меч на него, даже не задумываясь, что теперь его шкуру вряд ли сможет проткнуть обычное лезвие.
– Лиш-ш-шь то, что названное этими слова-а-ами опа-а-асно… насто-о-олько, что построили эту кре-е-епость… охранять оружие, которое способно уничтожать и живое, и ме-е-ертвое…
Тогда я не задумался об истинном смысле его слов, лишь одержимо попросил:
– Отведи меня туда!
Только теперь, спустя многие дни пути, я начал осознавать, как много от меня было скрыто. Истинная история моей страны, неизведанные земли, которых все так боялись. Какие секреты скрывали эти безжизненные территории? Какое оружие должны были охранять в крепости? Что способно убивать мертвое и живое?..
Я перевернул страницу дневника, украденного у Рэйдена. Всполохи огня осветили плотные, исписанные тушью страницы. Каждое слово, как и в дневнике Дайске, было записано языком Мертвой Алхимии. Но как удалось выдать его за древний язык поэтов? Столько веков никто не подозревал, что скрыто на виду у всех. Разве такое возможно?
В воздух взвился сноп искр и рассыпался на оранжевые брызги фейерверка.
Я уставился на следующую страницу. Изображенные там три каменных саркофага казались настоящими. От листов исходил холод, скользящий по коже мурашками. Я чувствовал вонь подземелья и обреченность, слышал эхо собственных шагов и скрип каменной крошки под подошвами сапог.
«Три колыбели сии предназначены для слуг Короля Смерти. Мертвые, они ожидают воскрешения в чертогах своего короля. Познавшие при жизни пагубную силу любви, одержимые этой лютой страстью и неспособные покоиться с миром, они поклялись Королю Смерти в вечном служении. Приняв их клятву, он наделил их силой и властью великих алхимиков. Им ведомы заклинания и рецепты с самой древности времен, когда алхимия была разлита в воздухе, когда ею дышали. В их власти великое множество заклинаний и рецептов. Они способны повелевать природой, свергать с трона династии, менять судьбы людей…»
Слуги Смерти… Вот кого граф пытался сотворить в том подземелье. Покорных своей воле алхимиков, которые помогли бы ему добиться того, чего он жаждал. И в этой жажде он не пожалел ни себя, ни свою дочь.
Но выходит, что в Манускрипте Маледиктуса записано именно это? Способ вызвать трех всезнающих алхимиков, обитающих в царстве Короля Смерти? Бред.
Я взглянул на Василиска.
– Что ты знаешь о слугах Короля Смерти?
Змей лениво приоткрыл один глаз.
– А-а-а… Опять чита-а-аеш-ш-шь эту книжицу? О слугах я знаю лишь то, что ими становятся неприкаянные души, жадные до любви. А вот про того, кто пис-с-сал этот дневник, мне известно мно-о-огое…
Тот самый таинственный лекарь, которого приговорили к смерти? Предшественник Рэйдена?
– Что ты о нем знаешь? Расскажи?
Василиск поднял треугольную голову, увенчанную остроконечной черной короной.
– Он служил в кре-е-епости… долгие-долгие годы… Его познания Мертвой Алхимии были очень велики… Он был ча-а-ас-с-стым гостем в моем лесу… Подкармливал меня кровью мертвецо-о-ов, чтобы я не умер с голода… – На морде змея появился оскал, видимо, изображающий улыбку. – Но однажды он не пришел… Я пробрался в крепость, чтобы разузнать, куда пропало единственное с-существо, проявившее ко мне доброту…
Он надолго замолчал, только алый раздвоенный язык несколько раз выглянул наружу.
– Что с ним стало?
И Рэйден, и Ясуо говорили, что его обвинили в занятиях колдовством, пытали, а затем казнили.
– Он знал что-то, что хотел узнать генера-а-ал… Ему пришлось вытерпеть много пыток, но он не сдался, не сказал ни слова… Я все видел, но помочь ему не мо-о-ог… С-с-слабый и
