словно веерами, как будто взлететь хочет.
- Да я тут подумал… слишком просто ты далась нам в руки. Что-то тут не чисто! Отвечай, ты с ней заодно?
Хватаю ее за тоненькую шейку, прижимаю к стене у лестницы.
- Говори, - цежу сквозь зубы.
- Что? – испуганно лепечет она.
- Где жучки?
- Какие… жучки?
- Наверняка они засунули их в твое бельишко, то-то оно показалось мне слишком мудреным, - хрен знает, приступ паранойи у меня разыгрался, или и правда следует её обыскать получше?
Она перепугана на смерть. А я понимаю, что скорее всего прав.
Что если то, что мы так легко взяли девчонку – подстава? Ведь даже не обыскали её толком…
Быть может, за нами уже идет охота!?
А даже если я неправ, то всё равно обыск мне чертовски хочется провести.
Затаскиваю Куколку в первую попавшуюся комнату, достаю свой перочинный нож, тот самый, которым резал ее свадебный наряд.
- Лучше тебе помолчать, милая, не зли дядю!
И срываю с нее футболку…
Лана
- Лучше тебе молчать, милая, не зли дядю... - говорит отчим, а сам всё сильнее прижимает меня к стене какой-то подсобки, в которой мы оказались.
Я совершенно не понимаю, в чём этот сумасшедший человек обвиняет меня и мою маму!
Упираю руками в его мощную грудь. Впиваюсь ноготочки в идеально прокаченные мышцы. Такие крепкие и жёсткие, будто сделаны не из крови и плоти, а из стали.
- Отпустите меня сейчас же! - начинаю кричать и брыкаться. - Отпустите!
Сердце бьётся в груди так отчаянно, будто хочет вырваться оттуда и упорхнуть на волю.
- Кричи громче, кукла, - усмехается он, проводя лезвием ножа по моей шее.
Меня начинает бить дрожь.
Мужчина огромный! Он грозно возвышается надо мной.
Мои глаза находятся на уровне его шеи, и я испуганно сглатываю, когда вновь замечаю огненный взгляд дракона на татуировке.
- Ну что, сама одёжку снимешь, или помочь тебе? - усмехается он.
От этих слов я забываю как дышать! О, боги! Он что, хочет, чтобы я перед ним разделась?
- На мне нет жучков! - испуганно лепечу я. - Вы же сами видели, когда сняли с меня платье...
- Я видел далеко не всё, - резко обрывает он. - В трусиках и лифчике можно спрятать очень многое, малышка Лана.
Боже... у него совсем крыша поехала! Наверное, будет проще его убедить, если я соглашусь.
- Хорошо... хорошо... - тихо шепчу я в миг пересохшими губами.
Руки дрожат и не слушаются, когда я стягиваю с себя большущую футболку. Бросаю её на пол. Потом дёргаю молнию на джинсах.
Они настолько мне велики, что тут же спадают вниз.
Трепещу, стоя перед ним в нижнем белье.
Бывший отчим медленно гуляет взглядом по моей фигуре. Сперва задерживается на белоснежных чулках, облизывает свои чувственные губы и продолжает лапать меня взглядом, поднимаясь всё выше и выше.
Он приближается и раздвигает мои ноги коленом.
Я не могу сдержать судорожный выдох.
- Не нужно бояться, маленькая, - его пальцы ложатся на мои волосы. - Если тебе нечего скрывать, то всё будет хорошо.
- Вы же видите, что мне скрывать нечего! - мой голос дрожит.
- Пока не вижу, - он поднимает вверх густую бровь. - Но ведь ты мне покажешь, правда?
При этих словах я снова начинаю ощущать холод лезвия на своих ключицах.
Нож двигается мучительно медленно к моему плечу.
Потом острие поддевает лямку лифчика и без труда распарывает её.
Я охаю, когда Сэм проделывает тоже самое с другой лямкой.
Под тяжестью груди бюстгальтер падает на живот.
Я спешу прикрыться руками, но мужчина хватает меня за запястья.
- Не так быстро, - говорит Сэм. - Я ещё не всё проверил.
Он прячет нож в карман. Потом кладёт руку мне на шею и начинает медленно спускаться вниз.
Сосочки моментально становятся твёрдыми. Дыхание перехватывает.
- Нежная такая, - комментирует он, лаская мою кожу. - Никогда тебя так не трогали, да?
Я нервно жмусь к стене.
Мужчины никогда не трогали меня, а уж тем более так. Чувственно, дерзко, грязно...
Наглые пальцы отчима опускаются всё ниже и вскоре добираются до твёрдых как камушки сосков.
Указательный палец надавливает на острую вершинку.
- Ой! - вырывается у меня, когда низ живота простреливает странный спазм.
Инстинктивно хочется свести ноги вместе, но сделать это мешает его колено.
Я чувствую, как между ног всё будто кровью наливается. Томительное напряжение продолжает расти, когда отчим сдавливает сосочек между большим и указательным пальцем и начинает его покручивать.
- Н-н-не надо... - гулко выдыхаю я.
Новые ощущения кажутся порочными и очень запретными. От напряжения мне почти больно.
Я начинаю дышать чаще и прикрываю глаза.
- А тут что ты прячешь? - спрашивает отчим, отодвигая свободной рукой резинку трусиков.
Распахиваю глаза и встречаюсь с его взглядом. Я знаю, что глаза у Сэма зелёные, но сейчас в полумраке маленькой комнатки его зрачки настолько расширены, что кажутся почти чёрными.
Этот дикий, необузданный взгляд пугает и странно тревожит меня.
Он проникает в душу также неумолимо, как пальцы мужчины в мои трусики.
Сэм гладит припухшие нижние губки, пробегает по ним пальцем. Собирает откуда-то взявшуюся влагу и размазывает её.
Мои щёки покрываются румянцем.
Хочется оттолкнуть его и одновременно притянуть ближе.
Закусываю губы, чтобы сдержать неприличные стоны, что вот-вот норовят с них сорваться.
- Пожалуйста... - мычу я, задыхаясь от ощущений.
- Пожалуйста что? - говорит он, обдавая меня свежим мятным
