без обучения, вдруг кого в жабу превращу.
— Хех, а навыки какие у тебя?
— Да никаких…
«Этих бездарей звать Нор и Дор… Озвучь»
— А какие вам интересны, мистер Нор и мистер Дор.
— Что?
— Что сказала?
— Имена наши назвала?
— А-ну ка…
Они подскочили и начали наяривать круги вокруг меня, сыпля вопросами и ответами. От их скорости кружилась голова, а они, попеременно тыкая в меня лапками, повторяли
— Да не уж то…
— Слышишь ее?
— А-ну, — один прыгнул, схватил меня лапкой и притянул вниз, вглядываясь в глаза, — Признавайся?
— Да нормально все, бабуль! — кричал второй, — Садись обратно! Нам наоборот твоя внучка понравилась. Не кичится, как остальные магией и силой. Почти бездарной себя назвала! Девчуля, огонь! Да, да, садись обратно.
— Ты ее слышишь? — тихо спрашивал тот, что держал меня за руку. — Не говори.
— Лучше вообще никому не говори! — поддакнул подошедший второй.
— Но вы же сами спрашиваете…
— Мало ли, кто что спрашивает, — почесав рот, произносил Нор, — Можно и не отвечать. Так слышишь ее, значит, да?
— А я вот не отвечу!
— А чего сразу дерзкая такая стала, — взял за вторую руку Дор. — Ты вот очевидно даешь понять, что слышишь. А мы тебя учим, нельзя так. Бабуля не врала про недалекую мать? Ты в нее пошла? Да чего ты обижаешься сразу…
— А ты сам дитя обижаешь! Ну, Мэл, не надо. Они у тебя хорошие. Только им можешь рассказать…
— Без пущей необходимости никому не стоит… И им тоже…
— Да, вы, о чем вообще?
Этот вопрос заставил их замолчать и несколько мгновений испытующе смотреть на меня.
— М-да, — наконец протянул Нор. — Не врала твоя ба…
— На вот, — достав из кармана маленькую бумажку, Дор протянул ее мне. — Если кто в лесу обижать будет — обращайся.
Села я в машину под пристальные взгляды мамы с ба. И, как только дверь заднего сидения за мной закрылась, блондинка сразу же дала волю своему любопытству:
— Ты никчёмной себя признала? Милая, зачем так кардинально и сразу? Что они тебе наговорили? Не слушай их!
— Сказали обращаться, если помощь понадобится, и дали визитку.
Женщины переглянулись, с недоверием заглядывая мне в руки, но тут голос одного из бобров вывел их из транса изумления:
— Бабуль, проезжать-то вообще будешь? Или еще может выйдешь, споешь?
— Еду! — крикнула ба, поворачивая ключ. Мотор завелся, и машина тронулась с места.
— А вас не смущает, что габариты мерседеса несколько больше дупла? — нервно обратилась к родственницам, наблюдая, как мы уверенно движемся к моменту столкновения. — У нас массовый суицид в планах? Мам…
— Не волнуйся, — мама протянула ко мне руку, — Смотри дупло увеличивается, оно впустит нас с человеческого края в волшебный.
А дерево и вправду расширялось, раздувалось и разрасталось на глазах, кряхтя, становилось все больше и больше. Всего за несколько секунд дупло переросло в ворота, в которые мы плавно въехали.
Я ахнула, стоило нам выехать с другой стороны. Деревья стали еще больше, шире, коренастее. Могучие и неизвестные для меня ранее виды, на которые я с любопытством заглядывалась. Не знаю, был ли это обман зрения, но на некоторых я отчетливо видела лица. Они напоминали старцев, которые с не меньшим интересом смотрели на меня, щурились, улыбались, изучали. Но стоило пару раз моргнуть, как лица стирались, пропадали и оставались только голые стволы.
— Красиво здесь, правда? — довольно подмигивала мне ба в зеркале переднего вида.
— Очень.
Сам путь по которому мы ехали шел по воздуху. Как объяснили мне родные, лес Шайон никто не решился калечить прокладыванием настоящей человеческой дороги. Раньше сюда на метлах прилетали, а с развитием техники маги не захотели лишать себя удобства автомобилей, поэтому были выбраны одни из самых сильных волшебников, которые смастерили сермарий — путь, пролегающий выше земли и с двух сторон окруженный балиями — прозрачными защитными щитами, не дающими транспорту возможности съехать с сермария.
Когда ба, остановила машину, я взглянула на визитку.
«Нор и Дор, бобры открывают волшебный путь!
ps. а выдры отстой.»
Глава 6. Стишок для ведьм и … сесть на метлу???
Добраться на машине до самого университета запрещали правила. Старые традиции требовали провести церемонию на просторах огромного зелёного поля. Середина, огороженнная сверкающими волшебными ленточками, мерцала переливающимися полосами, а вокруг уютно устроились разнообразные палатки с едой и напитками, а также парящие над землей столы и удобные диванчики.
Взволнованные студенты и не менее взволнованные родители ждали начала.
Неподалёку от нас семья из четырех человек стояла в очереди за сахарной ватой, принимающей формы птиц. Съесть сладость удавалось только самым ловким и быстрым, а зазевавшиеся оставались не только без денег, но и без добычи, так как, вспорхнув крыльями, птицы улетали в лес.
— Хочу дрозда! — девочка в нежно-голубом платье упрямо топала ножкой, крепко держа в руке лапки отчаявшегося сопротивляться черного ворона. Он обреченно и бесцельно глядел в даль, устроившись на плече хозяйки.
— Дани, дрозда сложно будет съесть, — пыталась переубедить мать. — Может голубя?
— Дрозда! — непоколебимо произнесла маленькая ведьмочка.
— А мне синичку. — нервно выказал свое желание ее старший брат.
Девочка кинула на него и его выбор критически взгляд, но парень о чем-то взволнованно шептался с отцом и не обращал внимания на сестру. Скорее всего такой же первокурсник, как и я.
— Хочешь скадкую-птице-вату? — поймав меня за наблюдением, спросила мама.
В этот момент в руки девчушки попал дрозд, под щебетания матери, быть аккуратной. Розовый собирался ударить девочку клювом и выпорхнуть в небо, как она, и глазом не моргнув, откусила его голову. Крылья поверженного поникли, разом превратившись в обычную вату. Брат же, наблюдавший за картиной, упустил из рук синичку. Сестра, не поднимая к нему головы, протянула ему часть своего трофея. Ее снисхождение читалось в каждом жесте.
— Нет, спасибо. Не хочу пасть жертвой ваты, — улыбнулась
