и похлопав по нему.
И тут до меня дошло, где он их взял. Из тайника, к которому и приезжал местный отряд Гильдии. Ну конечно. Я пальцами показал ему, что он молодец, и тот, расплывшись в зубастой звериной улыбке, исчез в пространстве.
— Куда ты смотришь, Тайдер? — вдруг спросила Афена: от неё не укрылся мой короткий жест.
— Да так… показалось, будто там что-то мелькнуло, — тут же соврал я.
И опять Афена посмотрела на меня, как на опасного типа. Теперь к «извращенцу» добавилось ещё и подозрение на то, что я чокнутый.
Мы поторопились к расщелине, по которой меня привёл Жмот. Лаз преодолели быстро — никому не хотелось оставаться тут ещё хоть минуту. Хорошо ещё, что у меня на голове был фонарь. Насчёт него Афена, кстати, тоже спрашивала, и мне пришлось рассказать про дикарку Нари, у которой я и забрал этот шаманский светильник.
— Дикая стерва, — поморщилась Элегия, но вот Афена ничего не сказала.
Когда же мы вышли в зал, где опять натолкнулись на мёртвые тела грувимов, то на вопрос Афены «А этих тоже я убила?», мне пришлось ответить:
— Нет, этих уже убил я.
Она глянула на меня с опаской и недоверием. Афена ведь ещё не видела оружия Годфреда, поэтому к списку моих недостатков, кроме «извращенца» и «чокнутого», добавился ещё и «маньяк-убийца», а может, и «лжец» или «любитель преувеличивать без зазрения совести».
Обстановку разрядил Мозарт. Он вдруг появился из темноты коридора и объявил:
— Мозарт сделал!
— О, Мозарт! Ты как будто вырос! — Афена отвлеклась от подозрений на мой счёт и поспешила морфи навстречу, будто он был её лучшим другом.
На её объятья Мозарт среагировал хмурым и непонимающим выражением лица. Девушка обернулась, посмотрев на меня, и спросила:
— А где Кэйнич?
— Он ранен, — ответил я, не вдаваясь в подробности.
Она покачала головой.
— Мне так жаль, что всё это случилось. Какое-то странное стечение обстоятельств.
Я же глянул на морфи:
— Он ещё живой? Тот, кого ты отнёс.
— Мозарт унёс ещё живого, но Мозарт не знает, живой ли он сейчас, — ответил морфи равнодушно. Лично ему было плевать на Кэйнича.
Мы поспешили к той самой пещере, где случился бой со слугой-опорой бога. Проходя по ней, я ощутил, как по спине снова ползут неприятные мурашки.
Мозарт помог нам подняться наверх по лазу, и вот мы наконец оказались на улице. Был уже поздний вечер. От прохладного ветра меня сразу пробрал озноб, но не успели мы показаться на поверхности среди камней, как где-то неподалёку закричали:
— Здесь! Здесь!
Поисковая группа увидела луч моего фонаря, ну а через несколько минут нас уже окружили люди из Гильдии. На их лицах читалось одно: что они уже не надеялись нас найти и похоронили в этих проклятых пещерах. Тем более после того, как им принесли израненного до полусмерти Кэйнича.
Когда мы спустились в низину, к озёрам, то там нас встретила уже кириос Хан. На её суровом лице почти не проявились эмоции. Она окинула нас троих мрачным взглядом и сообщила:
— Врачеватели Корпорации Торговли и Перевозок осмотрят вас прямо в поезде, у них хорошие специалисты. И приносим извинения за данный инцидент. С Орденом Тайн мы свяжемся и сообщим, что все трое картографов найдены. — Её взгляд смягчился. — И мы рады, что вы в порядке.
— А Мария? Вы её нашли? — спросил я.
— Да, мы нашли Марию у подножия горы, она звала на помощь. Сказала, что пришла туда сама, и что вы, господин ЛасГален, спасли ей жизнь, а сами отправились искать дальше. Мария уже перевезена к нам в Агору, ей залечивают рану на бедре. Потом девушка будет доставлена в Гипериос. Так же наши врачеватели борются за жизнь кириоса Кэйнича. Он вернётся позже… если выживет, конечно. И мы благодарны… э-э… Мозарту, что он доставил кириоса. А сейчас нам лучше поспешить и покинуть эти неспокойные места. Да и судя по расписанию поездов, должна скоро прибыть «Белая стрела», на которой вы отправитесь домой. В Агору не приглашаю, потому что там вам оставаться опасно. Лучше быть под защитой Корпорации, в поезде.
Никто спорить не стал.
Мы уселись в уже знакомый мне джип, на котором приехали сюда с Кэйничем и Хан. Мозарт, как всегда, устроился в багажнике.
В машине я сидел рядом с Афеной, но теперь Годфреду не нужно было прятаться, поэтому он забормотал, пока мы ехали:
«Ну и когда ты скажешь ей интересные новости насчёт богини?».
Я поморщился и мысленно ответил ему:
«Подгадаю подходящий момент. В поезде, возможно».
Но в ту минуту, когда джип подкатил к вокзалу, я понял, что вряд ли у меня будет возможность хоть как-то поговорить с Афеной в ближайшее время, потому что там нас встретила целая делегация из Корпорации Торговли и Перевозок.
Когда двери машины распахнулись, и мы вылезли, грязные и воняющие всем, чем только можно, вокруг заиграла музыка — та самая, умиротворяющая, какую уже включали во время нападения на поезд. Несколько человек в белых одеждах проводили нас до платформы и подарили каждому по букету цветов.
Там уже ждали и остальные ученики: Декс Гарнек, Квин и Кайла Сише. Их осталось трое, потому что Прима и Якоби уже увезли в Агору.
Кайла Сише, увидев спасённую сестру, кинулась к ней.
— Эл! Эл! — Девушка стиснула сестру в объятьях. — Эл! Я чуть с ума не сошла!
А вот Элегия среагировала странно. Она нахмурилась и будто даже удивилась такому проявлению чувств младшей сестры, но в итоге всё же обняла её, потому что все смотрели и умилялись.
Ну а потом появился скорый поезд.
Платформа под ногами задрожала, на горизонте возник белый состав, а уже через какие-то считанные секунды перед нами остановился тот самый вагон, в котором мы приехали сюда. Под номером сто семнадцать.
Двери вагона разъехались, и на пороге нас встретил проводник.
Тот же самый засранец, который раздавал напитки и говорил про «не ваше собачье дело, не-гражданин ЛасГален».
Он широко и доброжелательно улыбнулся и объявил:
— Господин ЛасГален! Корпорация Торговли и Перевозок почтёт за честь предоставить вам свои услуги! Сто семнадцатый вагон и вагон-ресторан в полном вашем распоряжении!..
Книга 2
Эпизод 3
Проводник был таким наигранно радушным, что хотелось его ударить.
«Господин ЛасГален».
Ну надо же. С чего вдруг такие изменения? Статус гражданина я ещё не получил, чтобы в поезде Корпорации мне так улыбались.
Я смерил проводника мрачным взглядом, но его это нисколько не смутило — он продолжал улыбаться, будто я единственный во всём мире, кого он безумно рад видеть. Даже его зачёсанные назад и прилизанные гелем волосы блеснули
