любит и на все способен, – ответил я со вздохом.
– Уговорил, не буду, – как можно более драматично произнес чиф. [2] – Смотри-ка, он возвращается.
По лестнице, ведущей с палубы ниже, снова поднялась мрачная тень, которую все считали капитаном.
– Максим, что же ты еще не спишь? – спросил Василий Петрович. – Ведь у нас тут на мостике самый надежный помощник.
– Общаемся еще, – миролюбиво ответил старпом, тихонько пнув меня под покровом темноты, чтобы я молчал в ответ на ехидный выпад.
– Наверное, меня обсуждаете? – капитан пытался задать вопрос весело, но от этого стало еще более неловко.
– У нас полно, чего еще обговорить, – вступил я. – Средства безопасности, все такое.
– Сегодня, кажется, суббота? – уточнил с нажимом мастер. – Инспекции были?
– Да, – коротко подтвердил я.
– Максим, он тебе отчитывался? А то я уже поймал его на том, что проверка велась без чек-листа.
– Конечно, все в порядке, – примирительно сказал старпом.
– Ну, ладно, – с легким недоверием ответил капитан. – Я, собственно, чего пришел. Сильно вибрировать начало, как скорость сбросил.
На этих словах Василий вернул три оборота обратно, пожелал мне спокойной вахты и ушел.
– Чтобы ты победил, – торжественно растягивая слова, выговорил старпом, – предсказание должно было продержаться хотя бы пять минут.
– Спать пора, – ухватился я за единственный шанс соскочить с темы. – Спокойной ночи.
Радостно улыбаясь, Максим спустился вниз и хлопнул дверью, снова оставив меня наедине с собой. Конечно, рядом все время находился смотрящий вперед филиппинский матрос, но субординация не позволяла общаться чересчур по-дружески, поэтому я предпочитал молчать.
Был бы капитан менее мнительным, сейчас бы тучи над головой разгоняла музыка из портативной колонки, но Василий выступал категорически против. Хорошая песня ведь может легко отвлечь от езды по пустому водоему, и мы упадем вниз, проломив хлипкое ограждение... то есть, вылетим на встречку и окажемся под колесами белаза... нет? Мы же не на автостраде, где жизнь от смерти отделяют секунды, а музыка все равно доносится из каждого уголка салона. Здесь намного труднее: на раздумья каких-то полчаса, а потом, будь добр, отверни. Времени не хватает даже обойти мостик по кругу, а уж о расхождении с другими пароходами я вообще молчу.
Иной раз удивляешься, как посреди океана умудряются найтись два дипломированных судоводителя, которые, обладая всеми возможностями избежать непоправимого, ведут переговоры стратегической важности по ультракоротким волнам, неверно понимают друг друга – и создают неописуемые по глупости аварии, о каких потом стесняются рассказывать студентам замшелые преподаватели.
Нестройный ход мыслей начал сбиваться с житейских проблем капитанского помощника. В голову залез Серетун, этот невоспитанный волшебник, появившийся из ниоткуда, но уже прочно закрепившийся в повествовании.
Когда-то я читал о том, что тексты могут создавать сами себя. Казалось, это просто удачная метафора. Герои придуманы, воображение их впитало, а дальше только смотришь за ними да записываешь. Так-то все правильно, только почему на деле вышло совсем буквально?
Без особого пиетета к создателю, персонаж захватил его разум и заставил плясать под свою дудку, не брезгуя коверканьем сюжета прямо перед изумленным Натахталом. Вместо смерти, чародей выбрал судьбу второстепенного спутника, короля эпизодов.
С доставучим волшебником нужно разобраться сейчас, иначе и без того шаткая структура книги сойдет на нет, превращаясь в фарс о сумасшедшем маге и его ручном воителе, который, на самом деле, главный герой. Кто захочет читать подобную чушь?
Если ее вообще опубликуют.
Самым разумным мне сейчас представлялось улечься спать , предоставив мозгам разобраться с проблемой самостоятельно, без моего вялого участия. Задача поставлена четко: Серетун не должен дойти до города. А уж каким способом его остановить, я найду.
[1] - Значение «ниже датчика», когда глубина становится настолько большой, что ее невозможно измерить
[2] - Chief Officer (англ.) – Старший помощник. Чиф – бытовое сокращение для удобства.
Глава 4
Снаружи не доносилось никаких звуков, но едва Серетун прижал ухо к дощечкам, войска зашумели, как по команде. Мечи с лязгом сошлись; лошади продолжили месить кровавые трупы, а стрелы пронизывали воздух со свистом снаряда воздух-земля, но его здесь не изобрели, и поэтому сравнение не настолько уместно.
– Молодец, вспомнил о них, – пробубнил себе под нос волшебник. Раздражение переполняло его с каждой секундой все больше, а громоотводом мог служить только вляпавшийся в непредвиденный судьбой переплет Натахтал. Воитель чувствовал себя уже порядком неуютно от нападок Серетуна, но решил терпеть их во имя победы над опасным и коварным противником. Чем зло невидимее, тем оно коварнее. А Злободун был самым коварным: его вообще никто и никогда не видел.
Открыв дверь настежь, Серетун уклонился от стрелы, которая вонзилась прямо в косяк, перед которым он только что стоял. Волшебник даже бровью не повел.
– Ты повторяешься, – обратился маг к невидимому собеседнику. – Все равно я прорвусь.
– Не могу я вот так бросить свое войско, о великий, – забеспокоился отважный Натахтал. – Без командира вся армия ляжет от мерзких лап прислужников тьмы. Тизуил очень расстроится, когда узнает, что я снова загулял.
– Если мы все правильно сделаем, то твои люди будут в порядке, – спокойно ответил волшебник. – Сейчас мы обойдем битву лесом и устремимся к городу на той стороне. Когда листва скроет от нас войска, они замрут, пока не понадобятся снова.
– Дай хоть коня забрать, – смелый воитель почувствовал себя школьником, которого вели к директору. Так же, как и провинившийся мальчишка, он знал — его наказывают, но не понимал, за что.
– Нельзя, – просто сказал Серетун. – Так меньше шансов, что нам помешают. Не хватало мне животного без должного уровня самосознания. Им же можно управлять, как заблагорассудится. Ты хочешь, например, чтобы жеребец вдруг взял и лягнул меня?
– Дай подумать, – без задней мысли ответил неутомимый боец и действительно принялся напряженно думать.
– Ой, да пошли уже, – нервно дернулся волшебник, толкнув воителя в спину.
Обогнув покосившуюся хижину, герои попали прямиком в сказочный лес, где запах выжженного сухостоя сменился щедрой свежестью налитых соком деревьев. Здесь водились удивительные по красоте создания и безжалостные порождения самой тьмы, охотиться на которых было если не глупостью, то весьма опрометчивым решением. Люди бывали здесь нечасто, поэтому среди густых зарослей не было оформленной тропы, только хаотично смятая трава. Единственным ориентиром для двоих путников служил
