Республики и решили учредить должность помощника Главкома по кавалерии. Как вы на это смотрите?
— Я — за. Мера важная и нужная. Уверен, что это принесет большую пользу нашему общему делу — укреплению Красной Армии.
— Да, конечно, польза будет, но при одном условии — если на эту должность изберем знающего человека. — Он в упор посмотрел на меня. И вдруг сказал: — Вас рекомендуем, Семен Михайлович.
Я опешил и не сразу нашелся, что сказать. Предложение было по душе. Я смог бы вплотную заняться вопросами дальнейшего укрепления красной кавалерии. И в то же время вполне отчетливо сознавал и как командир, и как коммунист, что много еще незавершенных дел осталось на Северном Кавказе.
Сталин, конечно, заметил мое смущение.
— Вы не решаетесь принять эту должность?
— Иосиф Виссарионович, спасибо за доверие, но разрешите мне еще побыть командиром и членом Реввоенсовета округа. — И рассказал Сталину, почему считаю это необходимым.
— Ну что ж, — сказал Сталин, — понимаю вас. Основания для такой просьбы с вашей стороны вполне убедительны. Давайте отложим все на год.
С. М. Буденный. Пройденный путь, кн. 3.
Воениздат, М., 1973. С. 291–295.
А. И. Микоян, 25–30 апреля 1922 года
В конце апреля 1922 года у меня состоялась еще одна встреча со Сталиным. На этот раз речь шла о моей новой работе.
Сталин сказал, что в ЦК есть намерение выдвинуть меня на работу в качестве секретаря Юго-Восточного бюро ЦК ОКП.
Такое предложение было для меня неожиданным. Мне не хотелось тогда уезжать из Нижнего. Только что начал по-настоящему «влезать» во все нижегородские дела, меня узнали коммунисты и беспартийные рабочие, на последней партийной конференции мне выразили полное доверие. Работал я с большим увлечением, да и дела у нас пошли неплохо. В этих условиях срывать меня с места и посылать на совершенно новую, притом очень большую работу, с которой я, к тому же, мог и не справиться, казалось мне делом несвоевременным.
Поэтому, подумав, я сказал Сталину, что, конечно, ЦК вправе перебросить меня на другое место, но, откровенно говоря, мне хотелось бы еще некоторое время поработать в Нижнем. Это принесет мне как партийному работнику только пользу. Хотя за это время я и успел вникнуть во многие вопросы партийного руководства промышленностью, сельским хозяйством и советским строительством, тем не менее еще не чувствую себя в этом отношении достаточно сильным и мне полезно набрать еще опыта.
Сталин слушал меня очень внимательно, а потом сказал:
— Ты только не прибедняйся. В Нижнем уже многое сделано. Организация заметно выправилась, идейно и организационно окрепла, стала более сплоченной. Значит, главное сделано и ты можешь спокойно перейти на новое место, которое предлагает ЦК. Тогда высказал свои доводы против назначения меня секретарем Юго-Восточного бюро ЦК партии:
— Это очень большая и ответственная работа. Северный Кавказ — огромный и сложный край. Там много еще не решенных и не очень ясных для меня проблем, связанных, скажем, с казачеством, с горскими национальностями и их взаимоотношениями. Кроме того, это край с большим сельским хозяйством, а у меня как раз мало опыта работы в сельскохозяйственных районах. Я считаю себя пока не подготовленным к такой большой работе и боюсь, что не оправдаю надежд ЦК. Сталин на это отвечал:
–
Не преувеличивай трудностей. Конечно, они там есть. Секретарем бюро ЦК работает сейчас Виктор Нанейшвили, которого ты должен хорошо знать еще по Баку. Он старый большевик, бывший учитель. Но он и в партийной работе сохранил стиль учителя: больше поучает и разъясняет. Организационно объединить и сплотить людей ему не удалось. Кроме Ставропольской губернии, местные организации не поддерживают бюро ЦК, считая его излишним звеном, средостением между ними и ЦК. Мы же считаем, — продолжал Сталин, — что при существующих средствах связи и неокрепшем аппарате в самом ЦК из Москвы трудно руководить и решать специфические и действительно порой очень сложные вопросы этого края. Бюро ЦК — не лишнее звено, а необходимый орган ЦК партии в крае. На первых порах главная задача там — укрепление политической, партийной, организационной работы. С этим ты вполне справишься. Что же касается хозяйственных дел, то ЦК готов дать крупных хозяйственников из Москвы. После ознакомления с делами на месте тебе станет ясно, каких работников нужно направить в этот край. Во всяком случае, жалеть людей для этого края ЦК не будет. Опровергнуть эти доводы Сталина было, конечно, трудно: они были довольно убедительны. Вообще Сталин умел уговаривать. Я только высказал ему еще одно соображение:
— В состав Югвостбюро сейчас входит командующий Северо-Кавказским военным округом Ворошилов. Я с ним никогда вместе не работал. Он известный политический деятель. Как большевик и член ЦК партии намного старше меня. У него, наверное, уже сложилось свое твердое мнение по всем местным вопросам и он, естественно, будет защищать свои позиции. В чем-то мы можем ведь и разойтись. На этой почве у нас могут возникнуть конфликты. Я его уважаю и не хотелось бы вступать с ним в столкновения, а приспосабливаться не могу… Сталин стал заверять меня, что ничего этого не случится.
— Можешь действовать вполне самостоятельно и ничего не опасаться. Я знаю Ворошилова как толкового и умного человека. Он хороший товарищ и не будет мешать тебе в работе. Наоборот, всячески поможет. Обещаю лично поговорить с Ворошиловым.
После этого уже ничего не оставалось, как дать согласие на предложение ЦК.
В конце беседы Сталин обратил внимание, что я крайне исхудал и что у меня вообще довольно болезненный вид. Действительно, выглядел я неважно, — видимо, сказалась жизнь на тогдашнем полуголодном пайке. Однако, я сказал лишь о том, что месяц назад около двух недель болел воспалением легких и лежал в постели с высокой температурой.
Тогда он предложил мне поехать в дом отдыха ЦК недалеко от Риги, на берегу Балтийского моря.
— Там хорошие условия, и ты сумеешь быстро подкрепиться. — Я согласился, тем более что после 1917 года я еще ни разу не был в отпуске. Меня тронуло проявление такой заботы со стороны Сталина. Прощаясь со мной, Сталин сказал:
— Поезжай в Нижний, можешь проинформировать членов бюро губкома о намерении ЦК отозвать тебя из Нижнего и жди решения ЦК.
<…> Решение о моем отзыве из Нижнего и назначении секретарем Юго-Восточного бюро ЦК было вынесено 2 мая 1922 года.
А. И. Микоян. В начале двадцатых.
Политиздат, М., 1975. С. 162–164, 166.
А. И. Микоян, 4–7 августа 1922 года
<…> в самых первых числах августа 1922 года, я выехал в Москву для участия в работе
