настоящее время идентифицируют себя с работниками руководящего звена (cadres), показало, среди прочего, что сами они при ответе на вопрос об их профессиональной идентичности нередко возвращаются к этой логике и в свою очередь также выступают как глашатаи или представители интересов (representants) этой группы. Кроме того, при статистической обработке данных, основывающейся на принципе скрещивания переменных, невозможно полностью игнорировать роль акторов (или субъектов). Обращение к ним становится необходимым в трудных ситуациях, когда нельзя ограничиться инструкциями по использованию переменных. В подобных случаях для принятия решения о причислении анкетируемого к той или иной категории исследователь, занимающийся обработкой данных, вынужден мысленно представить себе человека, заполнившего анкету, и соотнести (en rapprochant) его со знакомыми ему людьми.
Обыденная идентификация и научная квалификация
Вторая группа наших исследований была посвящена категориям с нечеткими границами, как, например, молодежь (Thevenot, 1979), а также самим процедурам кодирования, осуществляемым сотрудниками крупных статистических организаций, причем, как правило, служащими низшего звена. Работа последних обычно считается рутинной, не вызывающей особых трудностей (Thevenot, 1983). В особенности нас интересовали моменты, когда прерывался нормальный ход статистической работы, то есть те моменты, когда у кодировщиков создавалось впечатление, что полученных ими инструкций недостаточно для выполнения задания. Сложности возникали, в частности, когда надо было отнести к той или иной категории номенклатуры случаи, представляющиеся неясными или сомнительными. Если кодирование касалось профессии, то сомнение могло быть снято, а отнесение к категории осуществлено путем обращения к другим характеристикам, указанным в анкете, таким как уровень образования или доход. Однако подобная тактика часто побуждала статистиков пересматривать классификационные суждения самих респондентов об их профессиональной принадлежности. Порой анкетируемого приходилось причислять к категории более низкого порядка, чем та, к которой первоначально его казалось возможным отнести на основании его собственных высказываний. Наблюдаемое в таких случаях исправление (redressement) деклараций респондента, решительно и иногда даже с некоторым квази-моральным осуждением осуществляемое кодировщиком или исследователем, как бы вступающим в воображаемый спор с индивидом, являющимся предметом классификации, приводило к понижению статуса человека и его перемещению в другую категорию. При этом предполагалось, что респондент незаконно присвоил себе то или иное состояние (etat), что и обусловливало необходимость понизить его положение, значительность (grandeur).
Одним из основных выводов наших исследований стало выявление сходства между тем, как тот или иной человек, пытаясь объяснить свое поведение, идентифицирует себя, сближая с другими людьми в том или ином представляющемся ему уместным отношении, и тем, как исследователь старается причислить к одной и той же категории разных людей, чтобы выявить общую закономерность в их поведении. Из этой констатации вытекала необходимость уделять равное внимание как обыденным квалификациям (qualifications ordinaires), предлагаемым самими респондентами, так и категориальным квалификациям (qualifications categorielles), осуществляемым составителями анкет. Иными словами, сам ход нашего исследования привел нас к тому, что от противопоставления общего характера категорий единичному характеру частных случаев мы перешли к анализу конфликта между различными формами квалификации людей.
В итоге мы отказались от упрощенного способа смягчения данного конфликта, когда значение квалификации, предложенной самими акторами, принижается по сравнению с той, что осуществляется статистиком в ходе обработки анкеты. В некотором роде это упрощение напоминает обыденную критику (critique ordinaire) в ситуации спора. Действительно, как показал анализ упоминавшихся выше операций по причислению к той или иной категории побочных или сомнительных случаев, исследователь или статистик, хотя и должен следовать принципу нейтральности, тем не менее не может воздержаться от вынесения суждения при осуществлении квалификации.
От сближения к суждению
Наблюдения за операциями кодирования и изучение истории формирования социально-профессиональных категорий были продолжены экспериментальными исследованиями, цель которых состояла в том, чтобы углубить наше понимание когнитивных операций сближения (rapprochements) профессиональных и социальных категорий, осуществляемых в повседневной жизни обычными людьми, неспециалистами. В первую очередь эти исследования подтвердили наличие связи между классификацией и вынесением суждения. Эта связь четко прослеживалась при выполнении одного из упражнений, предложенных экспериментальным группам, состоящим приблизительно из двенадцати человек. Участники должны были в ходе совместного обсуждения выработать единую номенклатуру на основе различных операций по сближению (operations cognitives de rapprochement), предварительно осуществленных каждым из них порознь. Выполняя данное упражнение, представленное в виде игры, участники критиковали предложения других игроков не только с точки зрения логической связности (coherence logique), но главным образом с точки зрения справедливости (justice). Так, например, один из игроков высказал мнение, что сближать (rapprocher) работницу завода с домработницей неправомерно, так как это несправедливо по отношению к первой, даже если обе получают одинаковую зарплату или имеют одинаковый уровень образования. В другом упражнении участники должны были, соревнуясь друг с другом, угадать социальное положение неизвестной, но реальной личности, опираясь на самые разнообразные данные о ней, получить которые можно было за определенную плату (cout). Эти данные поэтапно сообщались по ходу игры непосредственно каждому участнику, без ведома остальных игроков. Игра вызвала горячий интерес у участников, так как подразумевала победителя (выигрывал тот, кто находил наиболее точное решение при наименьших затратах). Упражнение показало, что замена игроком одной квалификации на другую часто сопровождалась эксплицитным высказыванием суждений типа «я его недооценил» или «я был о нем ложного мнения» (когда, например, игрок узнавал о любимых книгах человека, статус которого он должен был угадать). Эмоциональный характер выносимых суждений явно говорил о связи между когнитивной деятельностью (activite cognitive) и оценкой (evaluation).
Упражнение позволило сделать и другие выводы. Участникам намеренно предлагалась информация различного характера. Часть ее касалась общих критериев и «официальных», государственно признанных показателей, используемых в актах гражданского состояния, казначейских документах, в коллективных трудовых соглашениях. Это такие показатели, как, например, возраст, уровень образования или же размер предприятия. Другая часть информации касалась более неформальных, обыденных характеристик личности, ее интересов, вкусов, образа жизни. Таким образом, уже в самом упражнении было заложено напряжение между родовым понятием и частным случаем, являющееся одним из объектов нашего исследования. В правилах игры это противоречие не было прояснено. В задачу участников входило лишь определить род занятий или социальную среду загаданного персонажа, что могло быть сделано как в форме статистически вероятного предположения о принадлежности индивида к той или иной категории (например, «существует вероятность в 8о %, что данное лицо является управленцем», так и в форме своего рода расследования, ведущего к идентификации этого персонажа как уникального индивида). Упражнение позволяло выявить многообразие способов, с помощью которых люди осуществляют сближения и выносят суждения, несовместимые между собой. Так, например, отдельные игроки вели себя подобно статистикам или исследователям, оперирующим социальными законами. Они пытались определить категорию путем последовательных уточнений (specifications), основанных на скрещивании переменных.
