Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
карлики в шапках из перьев?
Роза поджала губы.
– Я слышала про них. Злой народ, держись от них подальше.
– Да я уже поняла, – вздохнула Ива. – Они кидались в меня камнями, рыбьими костями и всякими отбросами. Но что поделаешь, если у подножия той башни растет самая сочная ведьмина трава во всем лесу?
– Само собой. Лучше всего ведьмина трава растет там, где пролилась невинная кровь. Как бы и на твоей кровушке не выросла пара свежих кустиков.
Ива звонко хлопнула себя ладонями по бедрам.
– Еще чего! С такими ногами этим коротышкам нипочем за мной не угнаться!
Повариха смерила ее взглядом и хмыкнула:
– И то верно. Уж ноги-то ты отрастила что надо. Мне бы такие ноги в твои годы, уж я бы… Ну, пара зим, и, глядишь, отрастишь и все остальное.
– Бе! – Ива показала ей язык. – А еще я видела место, где проползал Великий Червь Пожирающий Камни. Матушка мне про него когда-то рассказывала. Представляешь, земля там до сих пор как стекло, а сколько уже тысяч лет прошло!
– Как бы этот червяк вместе с камнями не пожрал еще и одну чересчур самоуверенную девчонку, – нахмурилась Роза. – И в кого ты уродилась такая непоседа?
Ива развела руками:
– А Матушка дома?
– Может быть. Я не видела, чтобы она выходила за ворота. Но Госпожа ходит своими тропами.
– Пойду ее проведаю, – сказала Ива. – И жду не дождусь утиного супа!
Она демонстративно облизала губы и со смехом выскочила из кухни. Доброзлая Повариха, улыбаясь, проводила ее взглядом. Однако не успели стихнуть шаги в коридоре, как улыбка Розы скисла, словно бы ей под нос сунули тухлое яйцо. Она поморщилась, не понимая, что не так. В мире будто что-то изменилось. В красивую мелодию откуда-то пробралась фальшивая нота.
Повариха отложила в сторону посуду и прошлась по кухне – прислушиваясь и принюхиваясь, пробуя на вкус воздух. Что-то сломалось, что-то испортилось, но где и что именно? Может, виной всему селезни, которых принесла Ива? Что, если девчонка что-то напутала или забыла, и теперь это проклятая пища? Но нет – утки пахли как полагается, все с ними в порядке. Тогда что же ее беспокоит? Беспокоит так, что заныли шрамы на спине, рука легла на рукоять самого острого тесака, а мочки ушей побледнели.
Но потом Роза поняла, что виной всему некий звук – монотонное гудение на самом пределе слуха. Она не столько услышала его, сколько почувствовала. Гадкий звук, неприятный, надоедливый, точно назойливая муха. Повариха завертела головой, пытаясь понять, откуда он доносится, но не смогла определить источник. Может, он звучал только у нее в голове?
Повариха почесала мизинцем в ухе, но странный звук не исчез и даже стал громче. Мерный гул, то выше, то ниже, каким-то образом он проникал в нее и резонировал в костях. Повариха сжала челюсти, нож упал на пол. Беспричинная тревога нарастала как снежный ком. Что-то здесь не так… Она же ведь где-то слышала что-то подобное, этот звук, эту… Песню?
В темной комнате
– Матушка? – Ива приоткрыла дверь и осторожно заглянула внутрь.
В лицо подул холодный ветерок, и в носу засвербело от запаха сухой паутины. Ива глубоко вздохнула, лишь бы сразу не расчихаться. Из-за двери выскочил паучок размером с ноготь большого пальца и умчался вниз по коридору на длинных и тонких ногах. Ива замерла на пороге, прислушиваясь к шороху и шепоту теней.
– Входи, дитя, не бойся, – наконец послышался из темноты голос мягкий и ласковый, но было в нем и что-то такое, отчего у Ивы зашевелились волоски на руках. А впрочем, ей ли бояться? Ива рыбкой юркнула за дверь и беззвучно прикрыла ее за собой.
Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы глаза привыкли к темноте, и чуть больше – чтобы погрузиться в атмосферу размеренного спокойствия, царившую в этой комнате. Здесь никто и никогда не спешил, и даже ее беспокойное сердце начинало биться медленнее. Здесь застыло само время. У дальней стены возвышались напольные часы в деревянном корпусе – их стрелки давно остановились, тяжелый бронзовый маятник оплела паутина. Искусно вырезанные импы и гротескные горгульи крепко спали и изредка глубоко зевали, не размыкая деревянных век.
Матушка сидела в кресле и, по своему обыкновению, что-то вязала. Мелькали костяные спицы и длинные пальцы, но в этом мельтешении не было никакой суеты. В темноте комнаты ее бледное лицо светилось, точно луна ясной ночью, но глаза оставались бездонными черными провалами.
– Где ты пропадала, солнышко? – спросила она ласково, ни на секунду не прекращая вязания. То, что струилось из-под ее спиц, походило на покрывало, сплетенное из прядей утреннего тумана, или, быть может, на тонкую рыболовную сеть. Но какую рыбу можно поймать такой сетью? Уж точно не речную форель.
Скрестив ноги, Ива села на пол рядом с креслом… Любопытный паучок пробежал по ее руке до плеча, спрыгнул и исчез в темноте.
– Гуляла по лесу, – сказала Ива. – Выслеживала кое-кого.
– И выследила?
– Нет, – вздохнула Ива. – Пока еще нет.
– Будь осторожна, милая. Охота – дело непростое, и кто знает, куда заведет тебя эта тропа. Ты ведь помнишь, чему я тебя учила?
– Конечно помню! – возмутилась Ива. – И ты, Крестный и Роза… Все только и делают, что чему-то меня учат.
Протянув одну из рук, Матушка потрепала ее по макушке.
– А ты все так же непослушна и нетерпелива, вороненок. – Она подцепила длинную черную прядь дочери и намотала на палец. – Боюсь, даже когда эти волосы станут белыми как снег, ты все равно не успокоишься…
– А зачем? – спросила Ива, заглядывая в ее бездонные глаза, и на это Матушка Ночи ничего не смогла ответить, лишь печально улыбнулась.
Но вдруг что-то в ее лице переменилось: ни с того ни с сего оно стало острее и злее, глаза сузились, губы вытянулись в тонкую ниточку. Матушка выпрямилась в своем кресле, отдернула руку с головы дочери и прекратила вязать.
– Что-то случилось? – насторожилась Ива.
– Ты слышишь это, дитя? – спросила Матушка Ночи.
Ива завертела головой, прислушиваясь к шорохам и шепоту темноты и прочим звукам дома. Где-то в коридоре скрипнула половица, кто-то пробежал, громко топая маленькими ножками, ветер и духи завывали в трубах, на чердаке печально ухнула сова. Причудливые и странные звуки, но для Ивы в них не было ничего необычного.
– Что именно?
– Песню. – Матушка нахмурилась. Меж тонких угольно-черных бровей появилась глубокая складка.
– Нет, – сказала Ива. – Какую еще песню?
Матушка ответила не сразу, но Ива умела ждать. Она сидела тише, чем мышь в
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
