в лучшем гуманитарном лицее, учителя со мной цацкались, потом на филфак попала просто по инерции. И Питер надоел до жути. Хотела бы я укатить в Прованс, как там у Ёлки поётся…
— Так что мешает? — Август не понял, при чём тут ёлка, и предпочёл зацепиться за желание девушки. Он заинтересованно подался вперёд, отодвинул на край стола свечу и вазочку, облокотился на стол.
— Да так, — повела плечом Лиза, — Разное. Здоровье подводит. Родители не отпустят. И брат… туда же. Но я не хочу говорить об этом. Давай лучше о тебе.
— Я к твоим услугам, спрашивай.
— Чем ты занимаешься, Август? Ну, помимо того, что пишешь диссертацию?
— Я парфюмер.
Лиза ожидаемо удивилась. В этом веке все удивлялись.
— Как Жан-Батист Гренуй? — ещё один постоянный вопрос. После второго от какой-то из девушек ему пришлось прочитать роман и посмотреть фильм, чтобы научиться сводить это заявление в шутку.
— Да, только к рыжим страсти не питаю и ночами не караулю никого в переулках, — усмехнулся он и тряхнул головой. — К тому же анфлераж биологического материала при всём желании не даст такого эффекта, какой ему придумал уважаемый Зюскинд. Но описания парфюмерного мастерства у него великолепны!
— И всё-таки, можно ли создать такой аромат, из-за которого на тебя бросятся сотни людей? Или из-за которого тебя полюбят? Ведь «парфюмер создаёт чудеса, он наполовину алхимик»4.
«Ты даже не представляешь, насколько Зюскинд в этом смысле был прав», — подумал Август, а вслух вкрадчиво произнёс:
— Ну конечно, нет, дорогая Лиза, — он наклонился ближе над столом, окутывая девушку ароматом своих магических духов, — Но «в аромате есть убедительность, которая сильнее слов, очевидности, чувства и воли. Убедительность аромата неопровержима, необорима, она входит в нас подобно тому, как входит в наши лёгкие воздух, которым мы дышим, она наполняет, заполняет нас до отказа. Против неё нет средств…»
Лиза смотрела на него широко раскрытыми карими глазами, вдыхая такой привычный и такой влекущий шлейф из знаний, душевности, родственной связи и желания поделиться сокровенными мечтами…
— Ваши блюда, господа! — прервал их официант.
Лиза отпрянула от стола и резко поднялась, едва не сшибив бокал:
— Я покурить!
Август мысленно чертыхнулся, провожая взглядом худощавую спину девушки. Невовремя! Но он чувствовал, что уже заронил в голову Лизе новые эмоции и мысли.
Она вернулась минут через пять. Подошла, обхватив себя руками, пожаловалась:
— Холодно.
— Лиза, всё в порядке? Я сказал что-то не то? — Август смотрел на неё снизу вверх участливо и чуть заискивающе.
Девушка схватила со стола бокал, залпом выпила и зажмурилась. Потом резко выдохнула, села и посмотрела Августу прямо в глаза:
— Всё в порядке. Просто ты… я таких не встречала.
Он скромно улыбнулся и положил руку рядом с её рукой, едва касаясь.
— Я странный, я знаю. Но ты мне нравишься, Лиза. И я не хотел бы тебя обидеть… чем бы то ни было.
Она посмотрела на его руку. Взяла вилку и съела несколько кусочков утки из салата, оставив без внимания овощи. Подошёл официант, подлил им бордо в опустевшие бокалы и снова удалился. Маг ничего не делал и не говорил, не давил, не усиливал чары, просто ждал. Либо она поддастся сейчас сама, либо это случится уже не сегодня.
— Знаешь, я никогда ни в чём не нуждалась в жизни, — вдруг начала Лиза. Август весь обратился в слух и ощущения: вот оно! — Но мне не везло с друзьями. Кроме брата разве что. И настоящих интересов как будто тоже не было. Мне всё время было одиноко… И почему-то с тобой это ощущение пропало.
Девушка подняла на него взгляд. Она выглядела растерянной и одновременно такой, будто нашла нечто, что давно искала. На этот раз Август накрыл её ладонь своей. Наклонился чуть ближе:
— Чего ты хочешь больше всего на свете? Ты же знаешь, я парфюмер, а это почти алхимик. Я могу исполнить твоё желание.
— Больше не болеть… — прошептала Лиза, её глаза заблестели, отражая пламя свечи. — И не быть одинокой…
— Да будет так! — Август шепнул слово безопасности и протянул бокал, чтобы чокнуться.
Они выпили, Лиза расслабилась и повеселела, на щеках появился румянец. Пока Август ел баранину, она рассказывала о детстве, о заботливом брате, любимых книгах и фильмах, как её угораздило освоить латынь и устроиться на подработку, ещё не окончив универ… Маг улыбался, поддакивал и порой вставлял что-то про свои пристрастия, дабы сохранять баланс откровенности. Незаметно пролетел почти час, они допили бутылку, и тут Лизе позвонил отец. Со вздохом она пояснила, что была в театре и сейчас вызывает такси и едет домой. Виновато посмотрела на Августа, но тот лишь ободряюще кивнул: всё в порядке.
— Ты тоже на такси?
— Нет, я, пожалуй, прогуляюсь, — Август помог Лизе надеть пальто.
— Недалеко живёшь?
— Относительно, — он немного помолчал и наклонился к её уху, заговорщицки прошептал: — Хочешь посмотреть, как некий парфюмер создаёт аромат специально для тебя в красивом старом поместье?
Лиза распахнула глаза и посмотрела на него, едва не столкнувшись носами:
— Конечно! Я такое только в кино видела!
— Тогда я скину тебе точку на карте, приходи завтра после занятий… ну или как выспишься, если не пойдёшь в университет.
— Круто! — Лиза сейчас выглядела и радовалась совершенно как маленькая девочка.
Подъехала жёлтая машина, Август открыл дверь заднего сиденья, а Лиза вдруг, прежде чем запрыгнуть внутрь, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щёку.
— Спасибо за вечер! — донеслось из-за захлопывающейся дверцы.
Ритуал
— Моя королева, девушка готова! — Август стоял перед старинным зеркалом, которое послужило ему портало из Зазеркалья, и смотрел на далёкий, расплывающийся силуэт Алисии среди клубящихся завитков чёрного и белёсого тумана.
— Почему так долго?! — голос королевы звучал гневно, несмотря на то, что доносился как будто со дна озера. Однако Август, знавший повелительницу почти тысячу лет, слышал за ним и удовлетворённые нотки.
— Простите, моя госпожа, — совершенно искренне повинился он. — Слишком много веков прошло, мир изменился, всё здесь теперь иначе. Но к вашей радости здесь почти забыла магия. Вашему могуществу теперь не будет равных!
— Звучит прекрасно, милый Август, — едко заметила Алисия, — но без ритуала твоя повелительница так и останется упиваться утраченным могуществом в этом сером ничто! — она сорвалась на крик.
— Завтра, моя королева. Я думал убедиться, что сосуд подходит, ещё больше привязать девушку к себе… Но полагаю, смогу ускорить процесс алхимией.
— Завтра в полночь я должна очнуться в реальности!
— Так и будет, госпожа, — произнёс Август, но силуэт Алисии уже растворился во тьме зеркала, явив
