замок», взрывчаткой с петель не снести. Так, ефрейтор Хлебонасущенский, приятель не надурил?.. Остаются девять — в них мешки сносите, повезёт, там до угощения на камбузе перекусите. У меня всё, командир.
— Равняйсь. Смирно. Слушай приказ… От амбара по тропке к сходням идёте с мешком на плече четвёрками, четвёрками же занимаете девять погребов. Поднялись по сходням в гондолу, за рубкой в люк спустились к погребам, миновали по коридору погреба «пороховые» и с холодильной камерой, вышли к «хозяйственным», — мешки в них составили. Повезёт, перекусили и обратно к сходням… И шагом, не бегом, сюда в амбар за мешками второй ходки. Мешков, видите, вдвое больше взводной численности. В рубку на ходу не заглядывать, в ней под стойкой поста вахтенного одно распутство твориться будет. Хотя… поглядывайте. Гондолу на тросах и якорях мотает, не опрокинулось бы чучело. Случиться, восстановите тихо, боцману не дав опомниться. Комиссарова не напугайте. Начштаба, не учли, промашка.
— Я учёл, — подал голос повар, — чучело плёл, сообразил: член из тюбика с майонезом чучелу приплёл. Показал лейтенанту Комиссарову каким образом можно защемить тот член в постовой стойке, в ней под приборной панелью прищепка для закрепления «калаша» имеется. Лейтенант, хоть и принял, уверен, понял. От члена глаз отвести не мог, всё норовил майонеза соснуть.
— Снимаю три наряда, молодца. Взвод, сделаете вторую ходку, остаётесь в погребах и ждёте дальнейших распоряжений начштаба. Строго держать интервалы: первая четвёрка поднялась на борт, каргоофицер посчитал на пальцах и заклевал носом, — вторая пошла. В амбар возвращаетесь не по сходням, сползёте по якорным цепям. Вторая четвёрка идёт после, как вахтенного боцмана подменят чучелом — твоя задача, начштаба. Пройдёт всё гладко, в награду прикажу каптенармусу выдать всем боты… Внимание. Первая четвёрка, товсь. Комиссаров, становись в первую четвёрку вторым. Кобзон, за ним пристройся и распали слегонца, но не увлекись, а то у Камсы, у лейтенанта Комиссарова, в рубке пылу не хватит. «Фирму» и тюльку для боцмана тебе нести, не забудь, тебе и свистульку с маузером на чучело перевесить… Ефрейтор Селезень, поведёшь вторую четвёрку и последнюю заключительную — финишируешь спецоперацию третьей ходкой. Начштаба тебе задачу поставил: разведотделению с мешками третьей ходки в погреба не спускаться. В рубку проберётесь тайком и накормите боцмана тюлькой «тройной». Форменку у заснувшего полили кисельком, Камсу в чувства привели, чучело — чтоб без свистульки и маузера — прихватили, и ходу к кормовым якорям. По хламу свалки будете выбираться на плац, не угодите в выгребные ямы нужника. Приказывал же составить схему их расположения, не выполнено. Начштаба, тебе выговор. Хотя нет, зампотылу — Кагановича упущение… Ефрейтор Хлебонасущенский, поддай на плечи лейтенанту мешок… с… боевым оснащением. И отсыпь «грушу»: чучело изомнётся, лейтенант — да разбудите уже алкоголика — не утянет… Первая четвёрка… марш…
* * *
Когда Председатель «след» на блок сигарет обменивал, а Иван пальцы в кулак закладывал, я, прячась в тёмном углу амбара, был не рад своей затее. Вахтенный боцман меня заприметит, помашет рукой знакомому, позовёт покурить. Полковник учует, разве что удивится явлению здесь лежебоки и сачка от спецоперации. А вот каргоофицер заметит, не хватил бы небёна кондратий.
С Иваном такое чуть не приключилось, но уже после погрузки, и по другому совсем поводу. Привыкший подсчитывать всё, что пополняло или покидало судно, он, насчитал семьдесят шесть мешков, грузчиками доставленных в гондолу по акту. После как, облапошенный Председателем, потужил и покурил на пару с боцманом, решился хоть что-то предпринять. При виде как грузчики, откушав на камбузе, начали собираться на палубе у рубки, строиться перед сходнями, посчитал их по головам.
— Тридцать два, — простонал, толи испуганно, толи сокрушённо.
Франц Аскольдович, тем временем, не отдал команду «равняйсь-смирно», призвал по-председательски, по-свойски:
— Мужики, хлопцы! В спальный барак идите проспаться до прощального завтрака с почтенным менялой Зямой и его командой… Топайте.
— Й-ее!! — очухался Иван, вскричал и бросился догонять строй. Пристроился у плеча Председателя и заканючил: — Маму забуду! Батя, дорогой, забери из гондолы четверых. Семьдесят шесть по акту мешков в погреба погружено, в строю тридцать два человека из должных тридцати шести — если по две ходки сделали — четверых грузчиков не хватка!
На что был обнят за плечи со словами:
— Крио-тубус у тебя, небёна, мама? Я хоть и бывший, но всё же офицер, имею честь, потому заверяю, на гондолу взошли, угостились в трюме и на камбузе, тридцать шесть полеводов — все работники по списочному составу коллективного хозяйства «Отрадный». В строю четверых не досчитался, так это звено полеводов из бывших разведчиков отсутствует. Они — следопыты. Зверя, деревцо, кустик, всё по острову ищут, чтоб квалификацию не утерять. И сейчас вот, как только отгрузились, отправились по сопкам рыскать. Привычка у них всё выискивать, профессионалы, понимаешь. А Чебурашка, Ваня, — милый лопоухий герой мультфильма, его друг крокодил Гена ему песню всё пел: «А я играю на гармошке у прохожих на виду. К сожаленью день рожденья только раз в году». Душевный мультик. Ты попроси у патрона кассету, должна быть. Не дурацкий «Терминатор» с верзилой, по мне так нарциссом, Шварцем. А мешки в трюме пересчитай, а ну, как и с ними просчитался.
— Не, не стоит, с грузом подсчёт у меня, как в аптеке. Бананов под парусиной не досчитаюсь — это да. Кожуру одну оставили.
— Не, и кожуры не оставили. Вишь, подола юбок придерживают, полнёхоньки бананами. И, вишь, в запазухах держат. Вишь, сливпакеты под юбками отстегнули… выпили. Вишь, из колонны в цепь перестроились, зажигалки достали. Не спалили бы барак…
* * *
Расстались друзьями. На посошок выпили по глотку виски из плоской карманной фляжки оф-суперкарго. Распрощались. Здоровяк потоптался в створе занавески в надежде заполучить в подарок штоф «Фирмы», на худой конец жбан киселя. Батя, памятуя моё усердие в разграблении закутка, пока гости на крыше облегчались, предложил:
— Кашевар мой пойдёт к коку-приятелю попрощаться, пару штофов прихватит, распоряжусь. Иван, возвращаю блок сигарет, в ЗемМарии Мальборо обменяешь на настоящий «след».
Забулдыги на Руси промышляют поиском и сбором «следов», наткнувшись по берегу под ледовыми утёсами на уцелевшие тропки первопроходцев — по чистой случайности после долгих скитаний. Ибо только здесь, на южном материке планеты, и нигде больше, была произведена та первая высадка на послехронную Землю, только здесь разведчики с Марса — в скафандры облачённые — могли оставить на слежалом снегу следы от сапог. Прежде чем космическое облачение сменили на тулупы и стали в валенках на лыжи.
Но оф-суперкарго попросил сигареты оставить — не просто скурить, для
