то у них бы проверяли накладную на товар, записать их в журнал и всё такое. К тому же, ты сама сказала, что особого всплеска продажи наркотиков не было и ваши решили, что их будут транспортировать дальше, а значит снова проходить мимо камер и консьержей и вызывать подозрения.
— Но ведь они могли переждать это всё и транспортировать или продавать дальше, через какое-то время, — попыталась я пошатнуть его уверенность в своем ответе.
— Не думаю, что заказчики буду ждать пока всё уляжется, ведь на это явно не один день понадобится. И у наркоты точно есть какой-то срок годности и условия хранения, — не отступил он от своей версии.
— Хорошо, засчитываю, — я честно одобрила его аргументацию. — Тогда пойдем дальше. Большинство домов у нас обычные: без красивого фасада, несколько устаревшие, без камер и какой-либо другой охраны, кроме домофонов. В каком районе с такими домами ты бы прятал неожиданную, крупную партию нелегального товара?
— Не в самом благополучном, уж точно, — усмехнулся он.
— Вот и всё. Делай выводы сам.
Саша, вопреки моим ожиданиям, надолго задумался. Я чуть снова не провалилась в сон.
— Дом на Парковой пятиэтажный и он окружен двухэтажными старыми бараками. Эта улице вообще находится на отшибе города, в промышленном районе. Когда-то давно рядом был завод и работяги селились в том районе, но завод развалился в перестройку и очень многие потеряли работу. Этот район стал похож на филиал тюрьмы. Да туда менты боялись даже днём ездить — мне дедушка рассказывал. Страшное было время. Незадолго до развала завода там начали строить этот пятиэтажный дом, но достроить не успели. Стройку закончила другая компания и быстро, в частном порядке, распродала квартиры, пока там не начался полный хаос. По сути, это единственный дом там с более менее адекватными жильцами. Свободные или освободившиеся квартиры в бараках там отдавали всяким зекам и из-за этого криминогенная обстановка там стала ещё хуже. Более приличные и обеспеченные люди, конечно же, сразу переехали в другой район, а менее приличные научились закрывать глаза на все странности и жить по принципу “моя хата с краю”. Остальной сброд давно спился и, вероятно, не заметил бы ничего странного, так что опрос жителей этого микрорайона не принес бы никакой пользы. Даже если бы стали проверять и обыскивать все бараки или только квартиры тех, кто был судим за наркотики, то не стали бы проверять эту пятиэтажку или же ту самую квартиру. Хозяин ведь чистый, верно?
К тому времени как он закончил рассказ, мы уже подъехали к моему дому и просто сидели в машине и разговаривали.
— Превосходно. Тебе бы самому в полицию пойти. Хорошие аналитические способности у тебя есть. Гены, наверно, — пошутила я.
— Хорошо, мы вычислили дом, но что дальше? Как искать квартиру? — сдулся мой спутник.
— Заглянуть в окна, — просто ответила я.
— Заглянуть в окна? Легко сказать! Например, 19 квартира в том доме на последнем этаже.
— Бинокль изобрели ещё в семнадцатом веке! — с фальшивым удивлением в голосе сообщила я исторический факт.
— Не подходит. Угол обзора не позволит разглядеть пятый этаж, — быстро откинул он идею.
— Да, с земли не позволит. Но практически напротив дома стоит небольшая заброшенная водонапорная башня.
— А это не слишком далеко? И откуда знать с какой стороны смотреть?
— С одной стороны башня, а с другой — барак и залезть там на крышу не составляет труда. По поводу далеко: это смотря какое оборудование. С театральным биноклем уж точно ничего не разглядишь.
— Хорошо, и что было в этой квартире? Как ты поняла, что это та самая квартира?
— Итак, мы нашли подходящий дом, установили за ним наблюдение. И что мы видим? Наркотики в фуре перевозили в коробках от фруктов. По документам это и были фрукты. Значит в квартире мы видим коробки от фруктов. А именно три большие коробки. Пока всё совпадает.
— Ну и что в них такого? Может быть, там и правда коробки с фруктами, — раскритиковал Саша.
— Молодец, хорошо, что ты подключил критическое мышление. Именно потому, что там могут быть обычные фрукты, мы устанавливаем номер квартиры, что сделать не очень сложно, а дальше идём в службу государственной регистрации и узнаём все детали по квартире, включая имя владельца и возможные долгосрочные договора аренды. В актах гражданского состояния находим фото хозяина квартиры и продолжаем следить. Мне повезло: хозяин квартиры якобы сдал квартиру в долгосрочной перспективе, а такие договора необходимо относить в реестр.
— А шторы и занавески нам следить не мешали, кстати?
— В комнате висел прозрачный тюль и когда свет включали внутри, то всё было прекрасно видно. На кухне вообще не вешают длинные занавески и их у него вообще не было, — уточнила я детали.
— Что-то не сходится, — прервал он меня. — Этот человек — преступник, а соблюдает законы? Сомневаюсь, что соседи в том микрорайоне и в том доме наступали бы, что не он там живёт, а кто-то другой и смысла в таком случае вообще не было…
— Давай вернёмся непосредственно к нашему делу. Итак, мы находим фото хозяина квартиры и запрашиваем фото человека, который эту квартиру снял, но натыкаемся на то, что этот человек не того пола и вообще прописан в другом городе. Номер и серия совпадают, а остальные данные нет. Необычно, правда?
— Необычно, но арендодатель мог ошибиться одной цифрой. Не обязательно последней. Не уследил немного, отвлекся на свои мысли и написал не ту цифру. Со всяким может быть, — пожал он плечами.
— Конечно может, просто это не самая типичная ситуация. И ты верно заметил про соблюдение законов — человек чистый, несудимый, решил сдать квартиру и даже сделал всё по правилам. Естественно он мог ошибиться в одной цифре. Ничего страшного. Но жилец сбежал, а хозяин никак не вспомнит какая же там должна быть цифра. Поэтому мы продолжаем наблюдение за квартирой.
— Наверно, это единственное правильное решение.
— Нет, но пусть будет так. Этих данных не хватило бы для оснований на проверку, но хватило бы для вызова и уточнения информации по неверному договору. Можно было бы попробовать расколоть гражданина, но остальные факты ненадежные.
— Ты про коробки с фруктами? — сделал он воздушные кавычки.
— И это тоже, но вообще я про догадки с местонахождением наркотиков. Мало ли у кого на кухне стоят коробки с фруктами.
— Поэтому мы продолжаем наблюдать за квартирой. И что же мы там видим?
— Видим, что там живёт тот самый хозяин квартиры и намёков на третьих лиц нет. К нему не ходили даже гости.
