Если бы Эмилио сообщил о выставке хотя бы на пару месяцев раньше, он, может, и нашел бы требуемую сумму. Отложил бы, накопил или еще на одну работу устроился. А теперь было слишком поздно. Может, попросить у отца? Да ни за что на свете!.. Так что вариантов не было.
— Продай что-нибудь, — предложил Эмилио, словно считавший с его лица все сомнения и мысли.
— Что? Картину?.. Мне вообще-то выставка нужна, чтобы их как раз продавать!
Эмилио несколько раз мотнул головой.
— Выставка тебе нужна, чтобы когда-нибудь ты мог стоить как Пикассо! И тебе для этого просто не хватает известности, а не таланта. К тому же ты и так хорошо продаешься. Твои картины и так на каждом шагу!
Матео поморщился, сразу же подумав о магнитиках. Вот уж действительно, на каждом шагу.
— Вряд ли Пикассо начинал с сувенирных лавок и магнитиков на холодильник, — проворчал он.
— У каждого художника свой путь к успеху, — назидательно произнес Эмилио. — У Дюрера были офорты, у Гойи тоже, а Дали даже рекламу рисовал! А что касается Пикассо… — он осекся и, так ничего и не придумав, продолжил: — Словом, в его времена не было ни магнитиков, ни холодильников. Так что учись видеть возможности и пользоваться ими!
Матео оторвал взгляд от старого стола, каждую трещину которого он теперь мог воспроизвести по памяти, и посмотрел на своего агента. Все-таки в чем-то Эмилио был прав. Благодаря ему картины Матео продавались, пусть даже и в сувенирных лавках. Зато он смог переехать с окраины почти в самый центр, недалеко от вокзала Санта Хуста, школы, где позировал, и старого города Севильи, который неизменно рисовал на всех своих пейзажах.
— И вообще, — с хитрой улыбкой продолжил Эмилио, — ради такого шанса можно продать все, что угодно, — и после небольшой паузы многозначительно кивнул на карман, куда Матео затолкал свой смартфон. — Даже себя…
— Лучше продавай мои картины, — проворчал Матео и отвернулся.
Выставку упускать ему не хотелось, но и возможности ее оплатить у него не было. Чтоже делать?
— Тогда ищи богатого покровителя или покровительницу, — пожал плечами Эмилио, все еще косясь на его карман. — Все великие художники так делали. Разумеется, из тех, которые были знамениты при жизни.
Глава 2. Его искусство убеждать
Бьянка Палома Луиза де Варгас и Салерно, дочь графа Диего Альберто Фернандо де Варгас и Альварес де Кордова. Двадцать один год.
— Не такой уж она и призрак, — пробормотал Матео, уставившись на экран смартфона.
Информацию о Бьянке он нашел без особого труда. На сайте светских сплетен о ней действительно ничего не было, зато на второй странице поисковика мелькнуло ее имя в списке членов Женского садового клуба Севильи.
Родилась в Севилье. Имеет брата и сестру, трех кузин и четырех кузенов по материнской линии. Не замужем, детей нет.
Матео немного разочарованно посмотрел на открытую страницу. И все? Снизу была еще небольшая приписка:
Уже два года является членом Женского садового клуба Севильи, с простотой и достоинством продолжая его славные традиции.
Вот теперь было действительно все. Откинув смартфон в сторону, Матео вздохнул. Информации явно было недостаточно: ни кто она, ни чем занимается, он так и не узнал. И зачем она предлагала ему стать ее парнем? По ней и не скажешь, что у нее могут быть проблемы. Хотя… Капризная, избалованная девчонка — он бы никогда не стал с такой встречаться. Более того, даже видеть ее снова не хотелось. И все же… В голове настойчиво раздавался голос Эмилио и твердил о шансах, уникальных возможностях и о том, что эта выставка сделает его знаменитым. Матео снова вздохнул. Как он там сказал? Все великие художники это делали…
Утром следующего дня Матео стоял напротив красивого фасада старинного здания в самом центре Севильи. Именно здесь располагался Женский садовый клуб — единственное место, где была хоть какая-то вероятность встретить Бьянку. Очередное заседание, расписание которых он обнаружил на сайте, как раз закончилось, и из здания, оживленно переговариваясь, выходили благообразные сеньоры в изящных шляпах и перчатках. Очевидно, участницы, вот только Бьянки среди них не было.
Прошла минута, другая, третья. Похоже, решил Матео, нетерпеливо поглядывая на часы, она здесь вообще не появляется. Да и на что он надеялся? Что такая стерва будет заниматься цветами? Он уже потерял с ней ночь, а теперь теряет еще и день… Но прежде чем он успел развернуться, дверь вновь распахнулась, и на улицу в полном одиночестве вышла Бьянка. Или не Бьянка?
Пытаясь понять, Матео удивленно всматривался в девушку. Выглядела она почти как монахиня: в длинной юбке, полностьюскрывающей ноги, и свободной блузке, прячущей за своей белоснежной объемностью все остальное. Волосы ее были собраны в строгий пучок, а на лице — никакого макияжа. Бьянка была совсем не такой, какой он запомнил ее в ту ночь. Спокойная, задумчивая, даже немного потерянная, она брела ему навстречу, опустив глаза и ничего вокруг не замечая. Лишь когда между ними осталась пара шагов, его сомнения окончательно развеялись: это была именно она. Хоть и какая-то другая.
— Привет, — небрежно бросил он.
Бьянка вздрогнула и подняла голову. Их глаза встретились, и Матео приветливо улыбнулся. Но… Как описать ее взгляд? За мгновение в ее глазах пронеслись с десяток эмоций: от изумления, досады, обиды до самого настоящего шока. Кажется, промелькнуло даже смущение, однако радости точно не было.
— Что тебе нужно? — холодно процедила она и отвернулась.
И правда, что ему от нее может быть нужно? Продаваться в его планы не входило. Поэтому, взвесив все за и против, Матео придумал весьма изящный, как казалось ему, способ быстро найти необходимую для выставки сумму. И главное — взаимовыгодный.
— Больше ни слова про то, что меня можно купить, — деловито заявил он. — Но я готов рассмотреть твое предложение. Только имей в виду: ты меня не покупаешь, а нанимаешь. Нанимаешь, поняла?.. — и, не встретив понимания в глазах Бьянки, пояснил: — Это будет самая обычная работа. Ты платишь за то время, которое я изображаю твоего парня там, где тебе это надо. И все.
В конце концов, успокаивал он себя, чем быть ее парнем отличается от работы натурщиком? Просто выставляешь себя напоказ и ходишь с каменным лицом, ну или с каким ей там надо. Вот и все. Точно такая же работа, как и все остальные.
Бьянка, слегка повернув голову, исподлобья рассматривала его.
— И еще я согласен только на два месяца, — продолжил он. — Потом можешь всем сказать, что ты
