столовой, мы увидели Татьяну. Поздоровались.
Она густо покраснела. И принялась извиняться: простите, одежду не вернула. Выглядела она хорошо: зимнее пальто, теплые сапоги. Из-под платка выбивалась шапка золотистых волос.
– Танюш, ты лучше заходи вечерком, чайку попьем, музыку послушаем, – выдавил из себя Бэзил, очень страдавший без женщин.
Я хочу дать тебе свою любовь, Хочешь много-много любви?
Хочешь много-много любви? Хочешь много-много любви? Хочешь много-много любви? Хочешь? Детка!
последний битломан
Все думали, что BEATLES – это для подростков, что это быстро пройдет. Но мне было ясно – они выстоят. Я видел что они указывают путь, по которому пойдет музыка.
Боб Дилан
Старичок, ты помнишь, как мы ржали, впервые услышав знаменитую песню ливерпульской четверки «Когда мне будет 64 года» (When I’m sixty-four) из легендарного альбома «Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера» (Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band)? Нам было лет по 14-15, и мы просто решили, что битлы сошли с ума…
А ведь тогда, 50 лет назад, у всего мира снесло крышу, вынесло мозг, и мы тоже не были исключением. Мы тоже сошли с ума, у нас тоже сорвало крышу!
Мы носили длинные волосы по моде «Битлз». Из классических костюмов выпарывались воротники и делались «битловки» с узкими стоячими воротниками, от коленей до пят вшивались гигантские клинья (частенько другого цвета), и брюки становились похожими на колокола. Если по краям вшить десяток лампочек от карманного фонарика, а длинный провод закрепить в своем кармане, соединив его с большой квадратной батарейкой «Элемент 366» на 12 вольт, и вечером, проходя в юношеской компании мимо девчонок-одногодок, включить и выключить эту «новогоднюю елку» несколько раз, то визгу не оберешься! Ты прочтешь настоящий восторг в зелено-голубых девчоночьих глазах.
А что творилось на уроках труда! Старичок, ты не забыл? Половина класса с маниакальным упорством неандертальцев делала табуретки, а вторая половина с еще большим маниакальным упорством, упорством Джорджа Фуллертона, отца знаменитого «Stratocaster’a», делала свои первые электрогитары… Грифы делались из соснового бруса, а дека клеилась из нескольких слоев фанеры…
А на комсомольских сборах вместе со всеми мы пели свою версию знаменитого советского хита: «И Lennon такой молодой, и Ringo – всегда впереди!»
А как мы лезли с тобой по водосточной трубе в окно женского туалета на втором этаже? Это ты наверняка не забыл! Мы лезли туда, чтобы попасть на концерт-конкурс школьных рок-групп с идиотской аббревиатурой «ВИА». Ведь такое не забывается, правда?
А все потому, старичок, что мы с тобой были троечниками и двоечниками, а билеты на концерт за подписью и печатью директора школы, незабвенной нашей Софьи Николаевны Шанцевой, давали только отличникам и хорошистам.
И вот, хорошенько ободравшись о шершавую стену родной школы, о крючья, крепко державшие в своих объятиях «флейту водосточных труб», ты кульбитом через окно второго этажа попадаешь наконец в женский туалет. Отряхиваешься, приводишь себя в божеский вид и с видом пай-мальчика идешь в актовый зал на пятом этаже.
В актовом зале царит атмосфера элитарности и избранности, в первых рядах сидят учителя и директор школы (это жюри конкурса), а между рядами мечутся дежурные с красными повязками на рукавах, пытаясь хоть как-то утихомирить нарастающий гул перевозбужденных голосов, который волнами перекатывается из одного угла зала в другой. Зал набит публикой до отказа, кто-то курит в рукав, кто-то, глотнув портвешка, из-под полы передает бутылку следующему поклоннику Бахуса.
Пронзительные аккорды электрогитар заставляют вибрировать все твое тело, тебя охватывает эйфория, и ты вдруг понимаешь, что «мир создан для любви». Набравшись мужества, ты под чарующие звуки «Естедэй» (Yesterday) приглашаешь свою одноклассницу на «медляк». Она становится пунцовой от твоих робких прикосновений к ее талии. Случайно передвинув свои руки на ее спине, ты касаешься застежек ее бюстгальтера… Тебя охватывает священный трепет от одной только мысли, старичок, что его можно расстегнуть… Твое дыхание сбивается, ты краснеешь и отворачиваешься в надежде, что она не успела прочитать твои мысли.
Градус эйфории повышается, когда звучит рок-энд-ролл «Любовь нельзя купить» (Can’t Buy Me Love), и ты не понимаешь, что с тобой происходит: ты покорен этой музыкой, ты готов смеяться и плакать без причины, ритмично размахивая руками и двигая ногами вместе с публикой.
«За звон монет не купишь любовь, нет!» – поет очередной участник конкурса. Какие же мы были наивными, старичок!
Полу Маккартни было шестнадцать лет, когда он написал свой хит «Когда мне будет 64 года».
Когда я стану старым и лысым,
Ты будешь любить меня?
Быть может, я тебе не нужен стану,
Когда мне будет 64 года?
Мне 64 года, я, старый и лысый, иду со своей «герлой» на «Битлз-пати» в ДК «Красный Октябрь», где будет звучать музыка моей юности.
Как хорошо, что есть эта машина времени – бессмертная музыка «Битлз»! И снова, как и 50 лет назад, мы будем танцевать «медляк» под знаменитую «Естедей» (Yesterday), и я снова и снова буду чувствовать трепет твоего тела, смотреть, как становятся влажными твои глаза, как розовеют чуть потрескавшиеся губы… И снова голос 16-летнего Пола будет напевать:
Наш возраст – это, друг, такая штука:
Не видим мы, как старость настает,
Ты не заметишь – вот уже и внуки,
И хвори разные, и жизнь уже не мед.
Но не печалься, годы не обманешь,
Пусть не у нас в окне цветет природа.
Но так же ль ты во мне нуждаться станешь,
Когда мне будет 64 года?
И тебя снова охватит эйфория, и ты вдруг поймешь, что жизнь продолжается, и все еще может быть, и именно с тобой. Ведь ты – последний битломан!
P. S. Нам, 15-летним, тогда в голову не могло прийти, что поводом для написания песни «Когда мне будет 64 года» стал день рождения отца Пола, которому накануне действительно стукнуло шестьдесят четыре.
Шизгара
Женщина остается молодой пока ее любят.
Гюстав Флобер
«Сгораю! От любви сгораю.
О Венера, пламя страсти я узнаю!
Верь, о Венера, пламя страсти я узнаю!»
Солистка голландской группы «Shocking Blue” Маришка Вереш пела голосом, полным чувственной страсти, как и сорок пять лет тому назад.
– Дорого-о-о-й, ты мне очень нужен!
Женщина вынула изо рта нижнюю искусственную челюсть, положила на кухонный стол и требовательно посмотрела на явившегося мужа.
– Что случилась, милая? – Он сел напротив.
– Мне эта д-х-ань все т-ёсны на-тёрла! – Она
