ягодки. А?
— Очень даже легко. — пожимает плечами. — Просто заставлю её думать, что мы долго возились.
— Ты и такое можешь? — удивляюсь, но следом натягиваю каменную мину. — Всё ровно нельзя. Никакого вмешательства в сторону моих родных. Да, и получается, так скажем заказчик я, значит и решать как ты это будешь делать, тоже мне. Верно? — щурюсь.
— Верно. — порыкивает, словно маленькая, но безумно злая собачка. — Но это, — бросает перчатки обратно. — мне не надо.
— Как скажите! — всплескиваю руками. Ну правда, не дьявол, а маленький ребёнок!
Мы мучаемся где-то двадцать минут, а собрали только четверть маленького ведёрка. Дима пыхтит, кряхтит, и бубнит под нос как старый дед. И кстати он попросил перчатки обратно уже на второй минуте, когда в очередной раз разодрал кожу шипами. Так смешно смотреть на могучего дьявола, который с трудом справляется с кустиком крыжовника. Я подумать не могла, что довести его до ручки будет так просто.
— Добавлю пожалуй новую пытку. — озвучивает свои мысли, засовывая в рот жёлтенький кружочек.
— Хватит есть! Мы так никогда и ведёрка не наберём! А я жутко устала! И это, сто процентов ещё не последняя наша работа на сегодня.
— Так давай я всё быстро сделаю! — не унимается рогатый. — Скажешь маме, что у меня руки золотые, вот и всё!
— Ладно. — соглашаюсь, недолго думая. Действительно ведь тяжело. Никогда это дело не любила. — Только давай по ведёрку каждые двадцать минут?
— Без проблем. — улыбается, и делает это действительно дьявольски. — Отнесу твоей маме. — когда я перестаю пялиться на его белые зубы, то замечаю, что оно уже и правда наполнено до краёв.
Дмитрий Викторович, как я сама его назвала, высыпает ведро в большой таз, и снова возвращается ко мне. Ставит его на пол, одним щелчком снова наполняя.
— Чем займём время? — спрашиваю, желая знать, какие мысли у короля Ада на данный момент. — Как тебе на земле?
— Вижу тебя не особо волнует, чем я хочу заняться. — играет бровями, почему-то наводя на развратные мысли. И как можно так, Соня?! — Мне здесь нравится. Всем, кто хоть раз попадает сюда — здесь нравится. Тут для всех найдется пища. И страх, похоть, ложь, зависть, гнев, для демонов; и грязь, мусор, для чертей; и любовь, добро, и радость для ангелов.
— Почему вы все тогда не живёте вместе с нами? — спрашиваю, хотя прекрасно понимаю, что если бы здесь были все несколько легионов демонов, то это бы было настоящей катастрофой.
— Во-первых, папочка явно не одобрит такой вариант. Во-вторых, если бы все были здесь, то каждый тянул бы одеяло в свою сторону. И не понятно чем всё это бы кончилось. Война сахарной ватой, или смертоносный вулкан, но с горячим шоколадом. И, в-третьих, каждый, кто остаётся на земле больше пяти лет становится смертным. А никто из нас этого, естественно, не хочет.
— Ооо… — протягиваю. Я удивлена. Мне кажется за время его объяснений я даже не моргала. — А было такое, чтобы демоны влюблялись в людей? Или ангелы? Или ангелы в демонов?
— Конечно. — фыркает. — Демоны только и делают, что влюбляются в людей. Но… ничем хорошим это не заканчивается. В конечном итоге, через четыре года они понимают, что их совершенство для них важнее второй половинки. А вот с ангелами и демонами всё ещё сложнее.
— Почему? — не выдерживаю. Отчего-то стало так интересно за весь тот мир, о котором я ещё не знаю.
— Свет и тьма. Понимаешь о чём я? Чаще всего тьма пожирает свет, и ангелы превращаются в демонов. — кивает на часы на своём запястье, и снова уносит крыжовник маме.
— Ты ведь тоже был ангелом? — спрашиваю, когда мужчина снова возвращается. — Люцифер… — смакую имя на языке, и кажется оно мне нравится.
— О себе ничего не скажу. — натягивает улыбку. — Но меня заводит, как ты произносишь моё настоящее имя. Повтори на бис..
— Дмитрий… — шепчу, с трудом сдерживая смех, когда из томного, выжидающего взгляда вырастает гневный.
В конце концов он собирает весь крыжовник, и настолько просто это происходит, что сил во мне ещё дофига и больше. Однако контракт с Дьяволом это не такое уж и плохое решение. Наверное..
— Устали? — интересуется родительница, когда мы моем руки в импровизированном кране под вишенкой.
— Нет. — честно отвечает Люц, и мне хочется засунуть это мыльце, которое он держит в руках, глубоко в его заднее отверстие. Чтобы он оставшиеся три месяца из туалета не выходил. Ну что значит правда? Он же дьявол, искуситель, лжец. Разве можно так? Какой-то липовый король ада мне попался. Начинаю сомневаться.
— Может тогда ещё парочку грядочек прополите? А я пока окрошки сделаю. — от озвучивания любимого летнего блюда желудок дёрнулся в мольбе.
— Конечно мамуль. — тут уже я не сдержалась. Мамина окрошка, это нечто особенное, хотя само по себе блюдо это набор готовых продуктов смешанных между собой. — Только на воде, пожалуйста. — улыбаюсь. Мне не очень нравятся эксперименты с квасом, минералкой, или ещё чего хуже с кефиром. Я приемлю только воду с майонезом и уксусом. Ну на крайний случай с сывороткой.
— Странно, у тебя изменился вкус. — когда мамуля ушла в кухню, оповестил меня Люц. — Сначала, когда я сказал нет, ты давала мне терпкий вкус гнева, а сейчас ты сладкая. Приторно сладкая. Настолько любишь еду? — киваю, протягивая мужчине тяпку. — По фигурке не скажешь.
— Метаболизм, я считаю. — пожимаю плечами, наблюдая в даль огорода. — Предлагаю по той же схеме. Мы медленно передвигаемся по грядкам, ты колдуешь, травы нет, и все счастливы. — Мужчина согласно качает головой.
Дальше, разговаривая ни о чём ми проходим три полоски зелёного лука, начиная четвёртую.
— Какого лешего вы делаете?! — мамин злобный вопль прозвучал за нашими спинами и я тут же развернулась. — Вы совсем без мозгов что-ли? — слежу за её взглядом, поворачиваюсь. Ахаю.
И когда он только успел это сделать? Да, грядочки чистые. Да, трава пропала. Но чёрт, вместе с луком! Совсем что-ли идиот? А таким умным показался! Про политику нашу затирал! Наглец!
Но самое ужасное, что родительница уже всё это увидела, и сказать ему натрахтибидодить лук обратно уже не получится. Из этой ситуации нужно было как-то выбираться. Но как?
Глава 8. Побег из преисподней
София.
— Ах вы паразиты! Ах вы! — мамочка хватает лопату, которая подпирала дверцу сарая и несётся в нашу сторону. — Я сейчас вам покажу, негодяи неграмотные!
— Беги! — кричу Диме, и изо всех сил рвусь по меже в сторону второго посёлка.
— Что? — непонимающе моргает, но ещё раз повернувшись на маму, бежит следом за мной.
— А
