– Так этих джентльменов вы сегодня ограбили, сэр? – спросил он, выразительно ткнув большим пальцем в сторону окна.
– Мгм. Мистера Шмеля и его спутника. Похоже, что так. Мне не по душе мистер Шмель. Я нахожу его несимпатичным. Но есть некоторая вероятность, что он обо мне того же мнения. Я собираюсь продолжить наше знакомство.
Джим презрительно хмыкнул – и получил в ответ вопросительный взгляд.
– Ты не в восторге от нашего друга? Пожалуйста, не суди по внешнему виду. Может, у него прекрасная душа. Но я не думаю. Н-нет, право же, не думаю. – Он легко рассмеялся. – Знаешь, Джим, похоже, мне предстоит сегодня недурной вечер!
– Не сомневаюсь, ваша честь. Провести толстого джентльмена можно играючи.
– Вероятно. Но мне придется иметь дело не с толстым джентльменом, а, если не ошибаюсь, с властями этого очаровательного городка. Я не ошибся – паучок возвращается?
Солтер пододвинулся к окну.
– Да, сэр. И с ним еще трое.
– Вот именно. Будь любезен, подай мне табакерку. И трость. Спасибо. Я чувствую, что пришло время показаться. Пожалуйста, не забудь: я только что приехал из Франции и не спеша еду в Лондон. И держись поглупее. Да, вот так.
Джим радостно ухмыльнулся: он не напускал на себя глупого выражения, и шутка господина доставила ему немалое удовольствие. Он широким жестом распахнул дверь и проводил взглядом «сэра Энтони», жеманно засеменившего по коридору.
В кофейной комнате лондонский торговец, которого звали мистер Фадби, излагал свои обиды, перемежая рассказ многочисленными выразительными паузами и подчеркивая слова. Его слушали мэр, секретарь городского совета и приходской пристав. Всех троих вызвал мистер Чилтер, его клерк, в соответствии с приказом: мистер Фадби любил, чтобы у него было много слушателей. Вот и сейчас, несмотря на потерю своего драгоценного ящика с наличностью, он получал немалое удовольствие.
А вот мистер Хеджез, мэр, удовольствия не получал. Это был суетливый человечек, страдавший несварением желудка. Его ничуть не интересовало происшедшее, и он не понимал, чего хочет от него мистер Фадби. Его оторвали от обеда, он был голоден и, сверх всего прочего, находил мистера Фадби на редкость непривлекательным типом. Однако разбой на большой дороге был делом довольно серьезным, следовало что-то предпринимать: поэтому он слушал рассказ с притворным интересом, напустив на себя глубокомысленный вид, и в нужные моменты издавал звуки, изображающие сочувствие. И чем дольше он смотрел на мистера Фадби и слушал, тем меньше тот ему нравился.
Секретарь городского совета тоже не испытывал к нему расположения. В мистере Фадби было что-то, отталкивающее, его обращение становилось особенно неприятным, если общественное положение его собеседника было ниже его собственного. Приходской же пристав вообще ни о чем не думал. Решив (совершенно справедливо), что происшедшее не имеет к нему никакого отношения, он откинулся на спинку своего стула, равнодушно разглядывая потолок.
История, которую излагал Фадби, удивительно мало напоминала истину. Этот сильно приукрашенный рассказ, в котором сам он вел себя поразительно отважно, был придуман по дороге в Льюис.
Он все еще разглагольствовал, когда милорд вошел в комнату. Лениво подняв монокль, Карстерз оглядел собравшихся, чуть поклонился и прошел к огню. Он уселся в кресло и больше ни на кого не обращал внимания.
Мистер Хеджез сразу же признал в нем аристократа и досадовал, что мистер Фадби говорит так громко. Но тот, обрадовавшись появлению еще одного слушателя, продолжил свой рассказ с огромным удовольствием – и еще большее громким голосом.
Милорд изящно зевнул и взял понюшку табаку.
– Да-да, – суетился мистер Хеджез, – но я не вижу, чем могу помочь – разве только послать в Лондон за сыщиками. Но если посылать в Лондон, сэр, то, разумеется, за ваш счет.
Мистер Фадби ощетинился.
– За мой счет, сэр? Вы сказали – за мой счет? Я изумлен. Повторяю – я изумлен!
– Да, сэр? Я могу послать городского глашатая с описанием лошади и… э-э… предложить награду за поимку человека, который будет на ней сидеть. Но, – он пожал плечами и переглянулся с секретарем ратуши, – не думаю, чтобы это сильно помогло делу, так, мистер Бранд?
Секретарь поджал губы и развел руками:
– Боюсь, что так, очень боюсь, что именно так. Я бы посоветовал мистеру Фадби развесить повсюду листки.
Он откинулся на стуле с видом человека, выполнившего свою долю работы и не намеренного больше утруждаться.
– Ха! – прорычал мистер Фадби, надувая щеки. – Ужасный расход, но, наверное, придется так и поступить. Однако, я уверен, что если бы не ваша трусость, Чилтер, – да, говорю я, трусость! – у меня не отобрали бы мои двести фунтов. – Он потянул носом и бросил на покрасневшего, но молчащего Чил-тера взгляд, полный укоризны и презрения. – Но кучер уверяет меня, что обязательно узнает эту лошадь, если снова ее увидит – хотя самого человека почти не запомнил. Чилтер! Как он описал лошадь?
– О! Э-э… гнедая, мистер Фадби. Гнедая с белыми полумесяцами на лбу и белым чулком на передней ноге.
Джек полял, что ему пора вступить в игру. Полу-обернувшись в своем кресле, он навел свой лорнет на мистера Чилтера.
– Прошу прощения? – протянул он.
У мистера Фадби заблестели глаза. Наконец-то благородный джентльмен проявил интерес! Он снова начал свой рассказ специально для милорда. Карстерз холодно посмотрел на него и, заметив это, мистер Хеджез поспешил на выручку.
– Э-э… да, мистер Фадби, конечно! Извините, сэр, я не имею чести знать вашего имени.
– Ферндейл, – ответил Джек, – сэр Энтони Ферндейл.
– Э-э… да, – мистер Хеджез поклонился. – Молю вас простить меня за то, что обременяю вас нашими…
– Нисколько, – сказал милорд.
– Да… конечно… Дело в том, что эти… э-э… джентльмены имели несчастье быть ограбленными по дороге сюда.
Лорнет сэра Энтони снова повернулся к собравшимся. На лице его отразилось некоторое удивление.
– Все эти джентльмены? – спросил он. – Боже мой!
– Ах, нет-нет, нет, сэр! Ничуть! Только мистер… э-э…
– Фадби, – подсказал сей достойный джентльмен и, обнаружив, что сэр Энтони отвесил ему ледяной поклон, сразу же встал. Уперев костяшки пальцев в стоящий перед ним стол, он медленно и с величайшим трудом согнул свое тело. Сэр Энтони наклонил голову, после чего, к общему удовольствию всех присутствующих, мистер Фадби поклонился еще раз – даже более величественно, чем раньше. Мистер Хеджез заметил, что у сэра Энтони неудержимо изгибаются губы. Дождавшись, пока мистер Фадби сядет, он продолжил:
– Да… Мистер Фадби и мистер…
– Мой помощник! – отрезал Фадби.
Сэр Энтони одарил мистера Чилтера своей удивительно ласковой улыбкой и снова повернулся к мистеру Хеджезу.
