class="p1">– Толя! Какой этаж? – спросил Шелестов, обращаясь к Бородкину.
– Четвертый! Квартира сразу налево!
– Тогда я пешком, быстрее получится!
Антон буквально взлетел на нужный этаж, повернул налево и нос к носу столкнулся с двумя милиционерами ППС своего отделения, стоявшими в предбаннике перед нужной квартирой.
– Привет ребята! Что тут у нас? – Шелестов поочерёдно пожал руки постовым.
– Вон, к нему вопросы! – один из милиционеров, сержант Доронин, кивнул головой на плотного коротко стриженого молодого парня среднего роста, примерно ровесника Шелестова, также одетого в синюю куртку типа «аляска», и без шапки, стоявшего лицом к Антону и спиной к входной двери нужной квартиры. Его руки были в нагрудных карманах куртки. Рядом с ним находился комендант дипкорпуса, пожилой, но шустрый ичок лет шестидесяти с бегающими плутоватыми глазами, с весёлой фамилией Полейвода.
– Да?… Ладно!
Шелестов решительно шагнул к ним.
– Одну минуту! – мужчина вынул правую руку и выставил вперед ладонь, преграждая путь к заветной двери. – Что вы хотели?
– Милиция! Дайте пройти! – Антон с интересом рассматривал незнакомца, который даже не шевельнулся. Сразу было ясно, что парень из конторы.
– Твоя земля? – спокойно спросил он у Шелестова.
– Да!
– Понятно!
Внезапно в левом кармане его куртки что-то запищало, и он вынул руку с небольшой японской рацией.
Антон такие уже видел.
– Третий на связи! – доложил комитетчик нажав кнопку вызова.
…
– Да, уже приехали!
…
– Есть!
Он сунул рацию обратно в нагрудный карман и взглянул на Шелестова.
– Отойдите, пожалуйста, к стене! – попросил он.
Комендант резво выполнил просьбу, и в это время за спиной комитетчика щёлкнул замок открываемой двери нужной квартиры. В предбанник вышли один за другим три одинаково одетых мужчины и, молча направились к лифту. У последнего в правой руке, одетой в черную перчатку, был небольшой черный дипломат.
Шелестов посторонился.
– Что тут вообще происходит? – собрался было спросить Антон, но в эту секунду поднимавшаяся снизу кабина лифта остановилась на их этаже, и открылась дверь, выпуская на этаж Бородкина, Гудкова и Малышева.
Шедший первым Бородкин увидел подходивших к лифту, вдруг остановился, весь подобрался, и уже собрался отдать честь, как первый неизвестный взял его под локоть, развернул и почти силком втащил в кабинку. За ними зашли двое остальных, двери закрылись, и кабина не спеша поползла вниз. Пройдя мимо оперов и на прощание, дружески кивнув головой Шелестову, в след за лифтом вниз по ступенькам легко потрусил и комитетчик.
– Серьёзные дяди! – Малышев подошёл к Антону. – Этот вот, кто утащил за собой Бородкина, заместитель начальника отдела КГБ нашего района, кажется Сидорук его фамилия. Остальных не знаю!
Боря Гудков поманил пальцем коменданта, так и стоявшего прижавшись спиной к стене, рядом с лифтом. – Будете понятым, идите за нами! – затем взял под локоть Шелестова и легонько подтолкнул его вперёд к двери. – Давай, начали!
– Да, уж! – Антон подошёл к двери квартиры, оставшейся чуть приоткрытой от визита недавних гостей, аккуратно вытер ноги о коврик, лежавший перед дверью, толкнул её от себя и вошёл в квартиру. За ним потянулись остальные.
В большой просторной прихожей горел яркий свет, прямо перед Шелестовым, в конце коридора, лицом вниз лежало тело рослого мужчины одетого в чёрный костюм. Большое, тёмно – красное пятно, словно ореол окружало его черноволосую, коротко стриженую голову, ясно давая понять сыщикам, что перед ними труп. На стене, на уровне человеческого роста чётко были видны кровавые брызги и небольшие белые комочки мозгового вещества: от них до самого пола тянулись потёки бурого цвета. Левая рука убитого вывернута назад и лежит вдоль тела, правая вытянута вперед, словно он хотел в последнюю минуту до чего дотянуться, но не успел. Свет был везде, горели все люстры во всех четырёх комнатах, кухне, ванной и санузле, двери, которых, были открыты настежь. Антон прошёл по коридору до конца, осматривая комнаты. Квартира, как говорится, была упакована выше крыши: хорошего качества мебель, телевизоры «Сони» во всех четырёх комнатах, стереосистема, бар в большой комнате с большим набором разноцветных бутылок и т. д. Капитализм, одним словом! Но самое главное, что хотел увидеть Антон, это – не нарушен ли порядок в квартире. Однако все вещи были на своих местах, и всё в квартире показывало, что здесь проживает холостяк, уважающий чистоту и удобства. Стеллажи для книг из красного дерева до самого потолка, картины на стенах в большой комнате, журнальный столик из красного дерева на витиеватых ножках и четыре кресла в средней комнате. Везде паркетный пол покрыт дорогим пушистым паласом, в кабинете белая капитанская морская фуражка на серванте, рядом в хрустальной пепельнице лежали массивный ской золотой перстень с непонятной замысловатой монограммой и женское обручальное кольцо, кровать в спальне аккуратно застелена, на кухне всё сияет чистотой, даже конфорки вымыты – порядок одним словом, армейский. Кстати, Антон не заметил женских и детских вещей, ни в спальне, ни в ванной.
Шелестов вернулся назад и поискал взглядом коменданта, который скромно стоял у самого входа в квартиру.
– Так, здесь всё ясно, что нам здесь пока делать нечего! – Шелестов подошёл к красивому трюмо, стоящему посредине коридора и пододвинул к себе телефонный аппарат, затем снял трубку и набрал номер дежурной части отделения. – Алло, Саш, мы на месте, правда, тут странные вещи происходят! Здесь труп, надо группу, врача, экспертов, собаку с кинологом! Что? Уже едут! Хорошо… Что! Едут тоже? Вот чёрт! – с этими словами Антон в сердцах бросил трубку на аппарат.
Шелестов повернулся и посмотрел на оперов.
– Минут через пять здесь будут ВСЕ! – Антон махнул рукой коменданту. – Пожалуйста, подойдите сюда! Вы здесь всё и всех знаете, поэтому давайте пройдем на кухню, что – ли, я запишу ваши показания! Я так понял, это вы первым обнаружили труп?
– Да я проходил мимо и увидел, что дверь в квартиру приоткрыта! – начал, было, комендант.
– Антон! Погоди! Давай я с ним займусь, тебя всё равно руководство начнёт дёргать! – серьёзно произнёс Гудков, и, подойдя к Шелестову, выдернул из его руки тревожную папку. Затем начальственным голосом приказал коменданту: «Пошли!» и направился на кухню.
Внезапно послышался шум на лестничной площадке, открылась не плотно прикрытая дверь в квартиру, и целая толпа знакомых и не знакомых Антону лиц в милицейской форме решительно ввалилась в прихожую и остановилась, выдвигая на передний план громадного пса с ошейником на мощной шее, к которому был пристёгнут длинным поводком сержант Олег Сусликов. Это означало прибытие собаки с кинологом. Все замерли. Пока собака и Сусликов одновременно брали след, или пытались это делать, из толпы обозначился Русиков, замполит Дубов, за ним судмедэксперт Слава Никифоров, фотограф Миша Гранин и другие, не менее известные Шелестову колоритные личности из РУВД Октябрьского района.
Начальник уголовного розыска 96 отделения посмотрел на труп, подождал, пока ищейка и Сусликов выскочат из квартиры, и сказал: «Начинайте!». Первым начал работу фотограф, за ним приступил к осмотру тела судебный медик со своим длинным градусником. В спальне расположились эксперты – криминалисты из РУВД, раскрыв свои хитрые чемоданчики прямо на широкой двуспальной кровати. Малышев, сидя на корточках, деловито извлекал содержимое карманов убитого и складывал всё на стул, стоявший около трюмо. Антон подошёл посмотреть: носовой платок с вышитой монограммой, ручка с золотым пером, большая кожаная записная книжка, пропуск в посольство Мексики, международный паспорт на имя Антонио Перес Гонгора, международные водительские права, документы на «Мерседес – 500SEL», портмоне с кучей банковских карточек, немного долларов США и целая пачка рублей разных номиналов, пачка визиток, набор изящных ключей, несколько смятых бумажек с номерами московских телефонов.
Снова открылась входная дверь в квартиру, и на пороге появился начальник ОУР района Калинов с двумя районными операми, заместитель начальника РУВД по оперработе Снегирёв, старший следователь районной прокуратуры Максим Переверзев. В квартире становилось тесновато.
– Ну, какие мысли есть? – подошедший к Антону Русиков взял со стула записную книжку и паспорт владельца, теперь уже бывшего.
– Да какие мысли, Владимир Николаевич! Рано
