до посинения, – нет у человека в жизни ни одного светлого пятнышка… Когда его окончательно доперло – сбежал от барина, от власти, от судебного пристава, от бабы своей злобной, переплыл через реку и очутился в дивной стране «Анархии». Там – всего вдосталь, никто не злобствует, работа – по возможности, еда – тоже по возможности, кто сколько хочет, столько и ест, лишь бы пузо не лопнул… Разве это плохо?
– Странно, об этом я как-то не подумал… – Аршинов-Марин озадаченно почесал пальцами затылок. – Пару книжек я тебе, Нестор, найду, но больше вряд ли.
– А больше и не надо…
Эти брошюры Махно привез с собою в Гуляй-Поле…
Вытянув голову, Нестор прислушался – не загребет ли где сапогами пыль очередной патруль? Было тихо. Он провел рукою по теплой стене хаты, в которой оставалось его прошлое, ощутил, как в глотке собрался соленый твердый катыш, сглотнул его и беззвучно перемахнул через плетень…
Наиболее отчаянные мужики в одиночку прятались по хуторам, боялись попасться на глаза и лютой варте, и австриякам, уже здорово умерившим свой воинский пыл, но все еще сильным и злым, – и этих отчаянных надо было собрать в кулак.
В конце сентября восемнадцатого года полтора десятка мужиков все-таки собрались на чердаке большого дома в одном из хуторов.
Главный вопрос, который стоял на этом сборе, – где достать оружие? Винтовки были, несколько стволов, но этого мало. Их отрыли из-под огурцов, на грядках. Имелся один пистолет – Нестора Махно. И все. А нужен был по меньшей мере пулемет. Для начала хотя бы один. Один на всю честную компанию. Чтобы купить пулемет, нужны были деньги. А денег также не было.
– Деньги мы достанем, – спокойно проговорил Махно.
– Где, Нестор? – спросил Марченко. Марченко был признанным воякой – с фронта принес Георгиевский крест, был он человеком спокойным, в черных усах уже проблескивали тусклые серые нитки – седеть Марченко начал рано.
– Пощупаем, где есть деньги, там и возьмем.
– Где конкретно?
– Например, в Жеребецком банке.
– За сто верст отсюда киселя хлебать? Не слишком ли?
– Не слишком, – прежним спокойным тоном проговорил Махно, – и не за сто верст, а всего за пятьдесят. Разницу чуешь?
– Чтобы пройти пятьдесят верст, нужны хорошие кони. А так мы и ноги собьем, и языки высунем.
– Достанем и коней.
– Где?
– Есть одно место…
Оказалось, место это – имение бывшего полицейского пристава, человека прижимистого, богатого, немало зла в свое время принесшего уезду, а сейчас затаившегося.
– Но винтовок, что есть у нас, для того, чтобы пошерстить пристава, не хватит, – сказал Махно. – Обязательно нужен пулемет.
– Где его взять? Отнять у австрияков? Не дадут.
– Зачем отнимать? Чтобы нарваться на пулю? Не надо. Пулемет мы купим. – Махно порылся в кармане штанов, достал золотую николаевскую десятку, звонко шлепнул ею о ладонь, показал всем. Небольшой желтый кругляш, прилипший к потной коже, в темноте ярко светлел, будто на него направили ламповый лучик. – У кого есть деньги?
Следом в карман полез Марченко, также вытащил золотой червонец и так же, как Махно, прихлопнул его о ладонь – звук получился роскошный. Золотые монеты мужики старались таскать с собою – это были те самые заначки, про которых ни бабы не знали, ни отцы с матерями, ни близкие друзья, – с золотом всякий мужчина, как с оружием, чувствует себя увереннее: само золото, ощущение того, что оно есть, зашито в подкладку штанов, придает человеку смелость.
– Вот, – запоздало произнес Марченко.
– Молодец! – похвалил его Махно. – Но этих денег мало. Надо скидываться еще. – Он достал из кармана еще один червонец, положил в общую кучу.
Так на собранные деньги купили пулемет, к нему – три ленты с патронами. Это было уже что-то, с этим оружием можно и на пристава нападать, и банк брать, и щекотать задницу какому-нибудь раздобревшему богатею.
– На коней и – вперед! – скомандовал Махно. – Пулемет поставим на телегу – так строчить удобно. И народ, публику нашу дорогую, тоже перевозить удобно[6].
Но коней, как и оружия, тоже не хватало. На «дело» пришлось выехать на двух телегах.
В гулкой, полной тоскливого волчьего воя ночи налетели на имение бывшего пристава. Пристав пробовал было огрызаться – сделал два выстрела из браунинга, но Махно, грозно привстав в телеге, секанул пулеметной очередью по высокому плотному забору, ограждавшему дом пристава – только щепки во все стороны полетели.
– Хватит баловаться пукалкой, пристав! – прокричал он. – Кидай сюда ключи от конюшен, иначе дом спалим.
– Если я вам отдам ключи, вы меня тем более спалите, – прохрипел из глубины дома пристав.
– Клянусь святым черным флагом – не спалим! – прокричал в ответ Махно.
Из форточки вылетела и шлепнулась на землю связка ключей.
Лошади в конюшне пристава стояли знатные – чистые рысаки. Всего взяли шесть коней: четверку серых и пару гнедых.
– Теперь мы в любой степи запросто раствориться можем, – ликовал Махно, – отныне не будет силы, которая способна сдержать нас! – Он выкинул перед собой два пальца в виде рогульки – знак, похожий на «викторию».
Брать Жеребецкий банк выехали ночью, на место, оставив позади пятьдесят верст, прибыли под утро, когда серое небо стало стремительно розоветь – вот-вот должно было взойти солнце. Махно удовлетворенно потер руки:
– Вовремя прибыли, не опоздали.
Около банка стоял охранник в форме варты. Увидев телегу с пулеметом, он бросил винтовку и проворно вздернул вверх обе руки.
– Кышь отсюда! – рявкнул на него Махно, и часового мигом не стало – он стремительно закатился за ближайший плетень и, поерзав задом среди грядок, уполз в огромную кучу картофельной ботвы, – не видно его сделалось и не слышно.
Махновцы (впрочем, их тогда еще не звали махновцами, Нестор ходил пока в рядовых, хотя начальнические качества проявлялись в нем все круче и круче) прикладами винтовок сбили с дверей два висячих замка, внутренний, усложненной конструкции замок искорежили двумя выстрелами из трехлинейки, и он открылся сам, и очутились в помещении банка.
Собственно, банк этот трудно было назвать банком в общепринятом понимании этого слова – в нем имелось всего две небольших комнатки, да конторка, в которой сидел управляющий – вот и вся «производственная территория».
И сейф стоял не самый лучший, – без фирменного клейма, – склепанный то ли в Киеве, то ли в Екатеринбурге, то ли еще где-то на двух рабочих коленках. Семен Каретников хотел было подвесить к сейфу бомбу и рвануть, но Марченко остановил его:
– Не надо! У меня для этих целей есть лом.
– С собой взял?
– Естественно.
Запасливым мужиком оказался георгиевский кавалер.
Лом довольно легко подсунули под дверцу сейфа, вчетвером навалились, сейф закряхтел, сопротивляясь, чуть не опрокинулся, дверца под мощным напором дюжих мужиков сдвинулась, Махно перехватил винтовку, сползшую с плеча Пантюшки Каретникова, и что было силы ударил прикладом по замку.
Хоть и мал был ростом Нестор Махно, и телосложение имел куриное
