иммерсионной камеры. Врач изучал на цифры на своем наручном секундомере, диктуя показатели своим ассистентам. Их лица были закручены и вытянуты, как в комнате смеха. Даже если бы он не слушал свой любимый плейлист через наушники, Джекс все равно бы их не услышал, он был полностью погружен в специальный лечебный раствор, да и стекло камеры было слишком плотным. Мускулистые руки и ноги Джекса двигались, когда он бултыхался в камере в подвешенном состоянии, дыша через маску, его единственное функционирующее крыло распростерлось позади него, серия кабелей и шлангов были связаны с его телом. Они тянулись до самой вершины резервуара, чтобы доставлять показания команде техников снаружи.
Если бы синий свет исходил из известных крыльев Джекса, а не из экранов вдоль задней стенки затемненной комнаты. Но начиная с того несчастного случая, его крылья потеряли свое уникальное синее сияние. По настоянию отчима, Джекс три раза в неделю посещал восстановительные терапии, погружения — был самый продвинутый и дорогой способ, надеясь, что скорость восстановления его крыла, одного из тех, которое осталось после той атаки демона. И трижды в неделю, он уходил разочарованным. Врачи постоянно говорили ему быть терпеливым, что «в следующий раз мы непременно увидим некоторые улучшения». Но ничего подобного так и не произошло. Он все еще не мог летать. И это было всем, что имело для него значение.
Внутри камеры — две невероятно сложные, автоматизированные машины работали под водой, где крылья Джекса соединялись со спиной, контуры его Бессмертных Знаков были видимыми и сияющими. Точно настроенные машины — приспособленные для восстановления нервов — пришивали ткань и клетки прямо внутри раствора, который был создан специально для Джекса. Ощущение было неприятным. Иногда Джексу было немного щекотно, но это было не так уж плохо. Боль придет позже. Так происходило всегда.
Дверь в комнату открылась, и отчим Джекса, Марк, вошел в комнату. Он подошел к камере, кивнул своему пасынку сквозь стекло и начал говорить с техниками. Почти в каждый сеанс, Марк приходил посмотреть на прогресс, выкраивая время в своем напряженном графике на должности одного из высших Архангелов. Джекс, опутанный кабелями и шлангами, слегка приподнял руку, чтобы помахать Марку. Джекс увидел, как доктор и Марк разговаривают. Лицо Марка оставалось серьезным. Великолепно, по-прежнему нет хороших новостей, подумал Джекс.
Доктор взглянул на свой планшет и предупредил техников круговым движением пальца. Джекс знал, что это означало, время выбираться. Датчики нервов отсоединялись от тела Джекса, погруженного в воду. Джекс с радостью снял несколько датчиков и разъемов, как только он увидел, что настало время. Как всегда нервная помощница покачала головой, пока наблюдала, как он обращался с многомиллионным оборудованием.
Верхняя часть иммерсионной камеры распахнулась, и двое помощников всмотрелись в воду. Нагнувшись, они подняли Джекса из раствора и отсоединили остальные шланги и мониторы от его тела. Джекс сам снял респиратор. Он шагнул вниз по узкой лестнице на пол, где довольная помощница стала надевать халат поверх его спортивных трусов и с энтузиазмом начала обтирать его.
— Я сам, — произнес Джекс, забирая у нее полотенце.
— Дайте мне знать, если Вам понадобиться что-нибудь еще, — ответила она, разочарование промелькнуло в ее глазах, когда она уходила от Джекса. — И не забудьте, не…
— Не убирать крылья, по крайней мере, один час, — перебил Джекс, заканчивая за нее предложение. — Я помню.
Марк подошел к своему пасынку.
— Врач говорит, что прогресс есть. Медленный, но…
— Все время одно и то же, ты же знаешь, — отрезал Джекс. Он уставился на пол, стараясь скрыть свое разочарование.
Марк положил руку Джексу на плечо.
— Ты… ты просто должен верить.
— Тебе легко говорить, — сказал Джекс, слыша, что его голос звучит несколько раздраженно. — Это же не тебя тыкали и толкали и практически… — он махнул рукой в сторону опустевшей камеры… — топили весь день. — Он посмотрел на своего отчима, и его взгляд смягчился. — Прости, я просто…
— Не за что извиняться, Джекс, — перебил Марк. — Твое разочарование более чем понятно. И если есть кто-то, кого надо пожалеть… — Марк замолчал. Он был где-то далеко. Джекс почти видел, как они возвращаются к этому ужасному моменту на крыше центра месяцы назад, когда Джекс едва не потерял оба крыла.
— Врач сказал, что они пригласили нового специалиста из Германии, — сообщил Марк. — Что развивается несколько очень перспективных новых методов лечения, о которых мы даже не слышали в Городе Ангелов. — Взгляд Марка был полон надежды.
— Хорошо… Я имею в виду, что отлично, — сказал Джекс, пытаясь придать голосу хоть немного энтузиазма. БлекБерри загудел. Архангел потянулся к телефону, но потом остановился. Джекс посмотрел на него.
— Все в порядке. Возвращай на работу, Марк. Миру не нужно останавливаться просто потому… — здесь Джекс проглотил слова на мгновение, — что Джексон Гадспид не может больше летать. — Он самоуничижительно улыбнулся, чтобы обратить это все в шутку.
Марк медленно кивнул. Джекс повернулся в сторону раздевалки, где его ждала его одежда.
— Джекс?
Джексон обернулся.
— Чтобы ни произошло, я буду гордиться тобой.
Молодой ангел кивнул, стискивая зубы.
— Я буду летать Марк. Обязательно буду.
Марк пожал ему руку и улыбнулся.
— Конечно, будешь, — ответил его отчим. — Будешь.
Джекс повернулся и пошел к раздевалке. За спиной он услышал щелчок двери, когда Марк ушел. Медицинский персонал не посмел даже оторвать глаз от своих экранов.
Внутри своей личной раздевалки Джекс сел на стул и глубоко вздохнул. Он думал о команде снаружи, все они работали на одну цель: вылечить Джекса. И он подумал о том, что он только что сказал Марку: он будет летать. Но что, если его никогда не смогут вылечить? Придет день, и они упакуют свое оборудование, и найдут другую цель? Им по-прежнему будут платить, будет вылечен Джекс или нет. Что, если его не вылечат? Он отогнал от себя мысль об этом.
Пока он медленно одевался, оставляя свои крылья распростертыми, его мозг усиленно работал, что, если бы он был честен с самим собой, самое тревожное происходило с ним прямо сейчас.
Мэдди.
Он знал с тех самых пор, как он встретил ее, что Мэдди могла быть упрямой, когда она решила что-то. Он видел это не раз в их отношениях. С тех пор как она настояла на том, чтобы узнать о ее родителях после того, как он спас ее на вечеринке Итана. И потом среди ее новообретенной знаменитости, то, как она настаивала на том, чтобы прекратить все интервью и фотосессиях, продолжая хранить верность работе в закусочной, заканчивать школу Города Ангелов, когда она могла бы начать
