объясняя, что ему нужна служба верного министра короны. Папа согласился с этим и приказал каноникам избрать кого-нибудь другого (2 декабря 1237 года)[47]. Тем не менее, три года спустя король не выдвигал никаких возражений против избрания Хуана в качестве епископа Бургоса. Когда он был назван епископом Бургоса[48], он формально признал, что исполняет обязанности канцлера с разрешения архиепископа Родриго (8 июня 1240 года)[49].
Доверие Фернандо III своему канцлеру было таково, что он доверил ему обучение своего пятого сына, инфанта Фелипе (Felipe). Предназначенный для церковной карьеры, Фелипе был назван пребендарием собора Бургоса, когда ему исполнилось 15 лет. Епископ также распорядился оправить его в Парижский университет, возможно, потому, что Хуан сам учился там во времена своей молодости. Хотя Хуан не был ученым по преимуществу, он наслаждался уважением своих современников. Епископ Лукас Туйский (Lucas of Tuy) описывает его как “sapientissimus”, “ученейший”. Выдающийся ученый Герман Германик (Hermann the German) явно восхищался им и перевел “Поэтику” и “Риторику” Аристотеля с арабского языка на латынь по поручению “достопочтенного отца епископа Хуана Бургосского, канцлера короля Кастилии”[50].
Хуан в сане епископа Бургоса умер в Паленсии 1 октября 1246 года. За три дня до этого (28 сентября) он выразил свою последнюю волю[51], назвав в качестве своих душеприказчиков королеву Беренгелу, архиепископа Родриго Толедского, магистра Матео (Master Mateo), настоятеля собора Бургоса, Гонсало Переса (Gozalo Perez), архидьякона Вальпуесты (Valpuesta), и Педро Мартинеса (Pedro Martinez), королевского нотариуса. Он был похоронен в соборе Бургоса в часовне Рождества Девы Марии[52].
Вполне вероятно, что Хуан взял на себя задачу написать Хронику по велению Альфонсо VIII или титулованного королевского канцлера, Мартина де Писуерги, архиепископа Толедо, которому он воздает хвалу (глава 12). Когда Хроника появилась, отношения Хуана с королевской семьей были близкими и сердечными. Он постоянно описывает Альфонсо VIII как “нашего славного короля”, а Фернандо III – как “нашего господина короля”, и говорит с восхищением о королеве Беренгеле. Очевидно, что он обладал непосредственными современными знаниями о событиях, что он был временами очевидцем или находится в должности, позволяющей получить аккуратную информацию от других. Более того, он имел исключительную осведомленность об том, что происходит на общей европейской арене, как пишет Ломакс: “Короче говоря, хронист посвящает иностранным делам пропорционально больше места, чем иные современные ему испанские историки, а его комментарии в целом разумны, если не лишены воображения, единственно курьезным является его низкое мнение о гасконцах” (глава 17)[53].
Его хронология и его чувство географии также крайне точны. Ломакс отмечает, что особенно с конца правления Альфонсо VIII “он дает фактически точные даты многих событий, о которых он повествует”, и что между 1214 и 1236 годами он приводит 51 дату, которые явно все точны, за малым исключением – он указывает в качестве даты смерти Иннокентия III 15 (а не 16) июля 1216 года[54]. Несмотря на то, что он датирует события по дням святых и иным христианским праздникам, он в целом применяет хронологическую систему, которой пользовались в Испании многие столетия, так называемую эру Цезаря, которая на 38 лет больше христианской эры; следовательно, эра 1250 означает 1212 год от рождества Христова. В других случаях, особенно когда он говорит о событиях вне полуострова (главы 52, 54, 55, 58, 59), он использует год от Воплощения Христова (the year of Incarnation), или год нашей эры (the year of grace) (главы 65, 67), соответствующие нашему anno Domini. Тем не менее, что касается последних дат в тексте, он возвращается к испанской эре (главы 68, 69).
Хроника написана хорошей церковной латынью, прямолинейно, с небольшим количеством риторических украшений; автор воздерживается от преувеличений и вымысла. Хотя автор был служителем церкви, христианином и кастильцем, негативно относившимся к сарацинам и другим врагам Кастилии, его повествование ясно и отчетливо, соответствует правде в большинстве случаев. Кажется, все указывает на то, что он должен быть отождествлен с Хуаном, канцлером, епископом Осмы и позже Бургоса.
Карло Бреа, основываясь на лингвистических особенностях, поднял вопрос, не были ли последние главы Хроники (главы с 69 по 75), касающиеся завоевания Кордовы, написаны кем-то другим. Тем не менее, он не смог назвать кого-либо как такового и сделал вывод, что также возможно, что некто переработал материалы, созданные епископом Хуаном[55]. Глава 69 начинается с даты “в эру, написанную вместо эры Христовой, именно, в 1274 [в 1236 году]”; это позволяет предположить, что автор сознавал использование лет от Воплощения Христова в нескольких предыдущих главах. Постольку поскольку епископ Осмы дважды упомянут в третьем лице как королевский канцлер в главах 70 и 73, вероятно, что кто-то другой написал эти главы. Возможно, клерик, работавший для епископа, был ответственен за это. Одним из кандидатов должен быть магистр Лопе, который “первым водрузил знамя с крестом на башню” мечети в Кордове, а затем вошел в мечеть вместе в епископом Осмы, чтобы очистить ее и подготовить ее превращение в христианскую церковь (глава 73). Магистр Лопе, вероятно, может быть отождествлен с первым епископом Кордовы, выбранным в 1238 году и рукоположенным в 1239[56].
Содержание Хроники
Первая часть Хроники (главы 1 - 8) затрагивает события от смерти Фернана Гонсалеса, графа Кастилии, в 970 году до смерти Санчо III, короля Кастилии, в 1158 году. Быстро погрузив читателя в конец 10 века, автор прослеживает изменения, происходящие с Кастилией, - от графства, подчиненного королевству Леон, до самостоятельного королевства при правлении Фернандо I; приведенные здесь голые хронологические факты не совсем точны (см. примечания). Повествование затем продолжается быстрым рассказом о правлении Альфонсо VI, который после борьбы со своими братьями объединяет наследование Кастилии и Леона. Говорится о его завоевании Толедо в 1085 году, однако великое вторжение Альморавидов в Марокко и их победа над этим королем при Салаке в 1086 вовсе не упоминаются. Нет здесь также никакого упоминания и о Родриго Диасе де Виваре (Rodrigo Diaz de Vivar), или Сиде (the Cid), который играл значительную роль в Кастильских делах конца 11 века. Некоторое внимание уделено проблеме наследования трона и бракам дочерей Альфонсо VI, Урраки и Терезы, на, соответственно, Раймонде и Генрихе Бургундских.
Неспокойному правлению Урраки, которая наследовала своему отцу, посвящена короткая запись, и очевидно, что автор презирает ее. Напротив, он восхваляет военные занятия ее второго мужа, Альфонсо I Арагонского. Хотя он описывает осаду королем Фраги и его смерть, он ничего не говорит о его завоевании Сарагосы в 1118
