Книга Самодержец - Денис Старый

Может быть правы были те, кто считал, что Григорий Александрович покорил Екатерину Великую своими творениями в эпистолярном жанре. Любовь через переписку. Ну и ладно, не заимел бурных эмоций ревнивца, за то, скорее всего, растет неплохой управленец и смена Христофору Антоновичу Миниху.

Год назад, когда Потемкин блестяще закончил университет, не без моего вмешательства в деле убеждения Григория не забрасывать обучение, молодой, да ранний, гвардеец был зачислен в ординарцы генерал-фельдмаршалу Миниху.

В этой истории так же произошло чуть ли не отчисление Потемкина из университета, вместе с Николаем Николаевичем Новиковым. Вот был я уверен, что Григория отчислили из-за лености, как и звучит документ об отчислении, но нет, если истории повторились. Вольтерианство всему виной. Новиков, этот, в иной истории, главный русский масон, а в этой… хрен ему, задумал создать студенческое общество. Потемкина взял себе в напарники. Оба обладают замечательными организаторскими способностями, поэтому очень быстро студенческая среда стала бурлить. Ректорат счел лучшим отчислить двух вольнодумцев по тихому, не привлекая общественность, уж тем более Шешковского.

Как раз-таки глава Тайной канцелярии узнал о начале работы кружка почитателей Вольтера и иных «Монтескье» и поручил куратору университета от своего ведомства тихо разобраться. Одного переезда в Петропавловскую крепость, всего-то на двое суток, хватило и Новикову и Потемкину, чтобы понять свои заблуждения, по крайней мере, на словах.

Потемкин стал лучшим выпускником университета в 1761году. Ему даже рекрутер от Петербуржского университета предложил должность преподавателя столичного университета. Это так, получается, Эммануил, наше все, Кант высоко оценил знания Григория. Потемкин, было дело, начал размышлять над тем, чтобы продолжить научную карьеру, я в какой-то момент даже собирался ему это позволить. Но Миних не вечный, а юго-западное направление моей империи важнее иных.

Христофор Антонович писал уже, что Потемкин весьма толковый и инициативный ординарец, который, в сущности, должен стать заместителем Миниха и некогда, но занять его место. Проблема, между тем, была, вернее две. Первая — это слишком активный Григорий Александрович, с замашками большевиков из иной истории, работал по принципу: мы все разрушим, а потом… Ну и второе — это то, что Григорий мог впасть в меланхолию или схватить хандру. Но, как утверждал Миних, который и рад был спихнуть хоть часть своих забот на иные плечи, парень — лучшее, что можно здесь и сейчас найти.

— Флот готов? — уже с нотками усталости, спросил я у генерал-адмирала Григория Андреевича Спиридова.

Нет, Голицын не умер, но сильно сдал в последние два года. Много он отдал своего здоровья и сил на алтарь возвышения русского флота. Такого деятельного организатора искать будешь, да не найдешь. Вот только годы не щадят никого. Михаил Михайлович сам попросился в отставку, уже не выдерживая рабочего ритма. И получил ее.

Патриарх наш Димитрий было дело что-то соизволил возмущаться по поводу того, что я повелел изготовить памятник генерал-адмиралу, с последующей установкой его на Аллее Славы русского оружия, мол, нельзя вот так, при жизни. Но вяло, как-то, главный православный пастырь просил, без огонька. А то уже давненько я не препирался с церковниками, почитай с момента Вселенского православного Собора в 1755 году. А за то, чтобы Михаил Михайлович Голицын еще при своей жизни узрел, сколь Россия ценит его вклад в возвеличивание русского флота, я готов был драться.

Аллея Славы, как это преподносится, высшая степень признательности своих сыновей от Отечества. В шикарном парке стоит бюст адмирала Бредаля, будет еще один флотский — Голицын. Надо бы Миниха туда же, да Салтыкова, но они еще на службе. А бюст, по тому указу, что я подписал, можно было ставить либо после смерти, либо после почетной отставки. Но все слепки будущих скульптур сохраняются.

Теперь командующим флотом стал очень даже молодой для такой должности, Григорий Андреевич Спиридов. В замах-товарищах у него Степан Петрович Хметевский, героический капитан, который десять лет назад, командуя линкором «Три святителя» взял на абордаж два английских фрегата. Были у него и после успехи в мореплавании. Но, что важнее всего, именно Хметевский был направлен на испытания боевых пароходов. Он первый и увидел и командовал и даже принимал участие в разработке отдельного Устава для службы на пароходе. Новое веяние в морском деле и, как я надеялся, у нас есть адмирал, который понял и сущность нового корабля и его возможности, имеет понятие о вероятных тактиках применения данного вида кораблей в системе русской военной мощи.

— Ваше Императорское Величество, Ваши Императорские Высочества, господа! — Спиридов встал со своего стула. — На данный момент программа строительства русского океанского флота подходит к завершению. В строю: девяносто три линейных корабля, сто пять фрегатов, пятьдесят четыре брандера, сто сорок семь галер и двести пятнадцать иных, менее тоннажных судов, как военного, так и вспомогательного назначения.

— Ого! — не выдержал все же цесаревич и выразил свое восхищение междометием.

Многие улыбнулись. Такой пассаж Павла Петровича выглядел где-то и мило, как одобрение работы всех присутствующих. Так и читалось в глазах членов Государственного Совета: «Вот какие мы, Павел Петрович, не зря свой хлеб с золотой посуды кушаем!» Только министр финансов Рычков закатил глаза. Для него флот — еще более саднящая рана, чем даже армия и строительство культурных объектов и железных дорог.

— И это, как я понимаю, — решил я остудить воодушевление присутствующих. — Меньше в два раза, чем флот Англии и сопоставимый, но все равно, меньший, чем у Франции.

— Так точно, Ваше Величество! Однако, в этом количестве есть некоторое неучтенное… — сказал генерал-адмирал и замялся.

Все же чуть не разгласил государственную тайну, которая уже как год стала «секретом Полишинеля». Тайной, о которой всем интересантам известно. Скрыть выход пароходов в Балтийское море, как и в Черное, было невозможным. Весь мир узнал о новых русских кораблях. Вместе с тем, ничего катастрофически страшного в том я не видел. Мало кому, даже частью и нам самим, понятно, что такое мы создали и как это поможет в дальнейшем. Не говоря уже о потенциальных противниках, которые еще не подошли даже к мысли о том, что паровые машины можно ставить на корабли. Может они и близки к этому, по крайней мере, англичане что-то там пытаются за нами повторить относительно железнодорожного транспорта, но пока у них нет даже прототипа паровоза, чего уж там до парохода.

— Говорите уже, Григорий Андреевич, вот пусть и цесаревич послушает, — сказал я Спиридову, потом обратился, к сидящему рядом Шешковскому. — Степан Иванович, снимите гриф «секретно» с проекта «пароход».

Шешковский только кивнул и пометил себе что-то в блокноте.

— Подготовлены три эскадры пароходов, двенадцать, десять и пять пароходов в каждой. Средиземноморская, Балтийская, Дальневосточная, соответственно. А так же в составе каждой из эскадр будет до пятнадцати вспомогательных кораблей, в том числе и углевозов, — докладывал Спиридов.

— О дальневосточной эскадре еще рано говорить, — прервал я генерал-адмирала.

Сам дал волю докладывать о пароходах, но не учел того, что дальневосточная эскадра еще должна достичь своего порта, для чего организуется, уже как полгода, в режиме секретности, операция по доставке угля в ключевые точки маршрута следования. В Мадагаскаре, Западной Африке, Восточной Африке, Юго-Восточной Азии под плотной охраной должны быть сооружены склады временного хранения угля и провизии с водой. Может быть, если переход пароходов произойдет более-менее организовано, то временные базы могут стать и постоянными. Конечно, при удачном ветре не обязательно и раздувать дымы, парусная оснастка в урезанном виде есть, но мы спешили.

Узнай об этом те же англичане, что через подконтрольные им воды и территории, идет большая русская эскадра сверхстранных кораблей и все — никакого быстрого перехода в северную часть Тихого океана не случится. Конечно, такой маршрут более длинный и энергозатратный, нежели через Атлантику, но там договориться с Португалией о временных угольных складах — значит сообщить напрямую англичанам и о уязвимости пароходов, да и в целом, не пошли бы португальцы на соглашения. Или того хуже! Что будет ждать нашу эскадру? Что-то, или кто-то, да будет.

Сумбурное сделалось начало плеяды заседаний Государственного Совета, которые продлятся не менее четырех дней. И сегодня