ночи, которая сбросила свою мантию из черного бархата на деревья. Её полуночные стражи леса оживились: заухали, заскрежетали, зашелестели в траве. Поисковикам стало неуютно, словно непрошенным гостям в чужом доме. Мурашки страха предательски поползли по спине у взрослых парней.
— Я предлагаю тормознуть здесь, разведем костёр— часть наших в зоне видимости костра с фонарями облазит округу, другая будет дежурить здесь, поддерживать костёр! Музыку не включать, вдруг не услышим крики о помощи. Лес чужаков не любит, — он многозначительно светанул фонарём в лицо Илье, явно намекая, кто здесь чужак и обуза. Луч света переместился на его ботинки. Старший хмыкнул, и назвал имена первой группы, отправляющейся на поиски.
— Не, ребят, так дело не пойдёт! Я с вами, там мой брат, вы чё? — Миша напрягся, подошёл вплотную к кряжистому начальнику волонтёров в брезентовой штормовке.
— Ладно, ты идёшь с нами, эти двое, и двое моих ребят, остаётесь здесь, меня Валера зовут, если что, — он протянул руку Михаилу, махнув фонариком в сторону его друзей. — Остаётесь, ясно?
— Ясно, — облегченно выдохнул Илья.
⠀ Пашка потёр ногу, которую уже успел ободрать о кусты. Ребята развели высокий костёр, который отбрасывал в глубину леса причудливые тени и потрескивал. Апельсиновые языки пламени обнимались с сизым дымом от горящих сосновых лап, искры взметались ввысь к млечному пути. Илья длинной палкой шурудил в кострище.
— Что — то жрать охота, бутики похаваем? — он развернул фольгу, поделившись припасами с другом. Тот достал из нагрудного кармана плоскую фляжку из нержавейки.
— Коньячку? — протянул Павлу. Тот жадно сделал глоток, вернул «жидкость для растопки» назад.
— Слышь, чтоб не зря тут торчать, может просветишь, что там дальше с тем золотом было? — явно, что Паша ни на секунду и не забывал об услышанной легенде.
— Да, собственно, история эта более чем странная. Особенно, что связано с тем крестьянином, — Илья поправил очки.
— Короче, я случайно прочёл ещё в 80-х об этом кладе в журнале «Вокруг Света».
Немецкие танки уже пробивались в Крым, были на подступах к Керчи. Ну, слышал же Битва за Севастополь, за Керчь. 1941. Гитлер же сразу стартанул в Крым. Ну, я говорил уже, кажется, почему. Тогда директор музея в Керчи был известный археолог Марти, я фамилию запомнил четко, как Мартини, Светка очень его любила. В этот музей тогда Семёна, крестьянина этого, клад передала администрация. По описи. В общем, за спасение всех ценностей музея от фрицев отвечал директор музея. Он припёр из дома допотопный фанерный чемодан, обитый черным дерматином. В него в пятнадцати коробках сложили самое ценное, хранившееся в «Спецфонде», считавшееся золотым запасом страны. В опись тот черный чемоданчик занесли как «место № 15». Тогда к эвакуации было подготовлено девятнадцать ящиков: архив музея, исследования с раскопок и исследований с 1833 по 1941 года.
В описях было написано, что все ценности складывали в присутствии Марти, главного хранителя музея, горкомовского представителя и из области какого — то комсорга. Короче, все чётко и очень секретно. Немцы охотились именно за этими ценностями из чемодана, готским кладом. Там были золотые бляшки с изображением скифов, пьющих вино из рога. Еще бляшки, обнаруженные на горе Митридат во время рытья котлована: одна — с изображением юноши, сдерживающего коня, другая — с изображением сфинкса. Целая коллекция пряжек средневековых. Куча браслетов, серьги, кольца, перстни, подвески с изображением грифона, сфинксов, льва. Даже медальоны с изображением Афродиты и Эрота, маски, золотые бусы, пояса из серебряных пластин, золотые иглы. Прикинь. Да это миллионы долларов. Кругом голод и мародёрство. А тут в чемоданчиках состояние. А, там ещё были пантикапейские монеты червонного золота, золотые боспорские монеты греческого и римского времени, генуэзские, византийские, турецкие, русские монеты, медали, иконы. Все это было найдено в Крыму.
***
— Забудь про них, спасайся сам. Я открою тебе дверь, где соприкоснутся два мира. Ты будешь избранным, как воспользуешься даром Богов — решать тебе! Решать тебе! Дар! Избранный! — у парнишки зашевелились волосы на затылке от зловещего шёпота на непонятном языке. Разум не считывал слова, но смысл был понятен. Рискнуть ползти дальше по лазу, напоминающему гофрированный шланг — это безумие. Саднил локоть, ныла ободранная коленка. Шишка на голове увеличивалась в размерах, натягивая кожу так, будто она вот — вот треснет. Хотелось орать «мама, спаси!». Артём попытался дать задний ход, но тело застряло в хищных тисках хозяйки — горы. Внезапно по каменной кишке пронёсся вихрем испуганный сквозняк. Мальчик решился двигаться вперёд.
⠀ Тем временем под завалами из обломков кремового песчаника пришла в себя Лида. Она не понимала, где она, почему нога онемела. Темнота в глазах или она ослепла? Жуткий писк в голове, словно стая летучих мышей поселилась в ее черепной коробке. Девчушка растерялась, попыталась ощупать ногу. Мышцы не гнулись, руки затекли. Потрескавшиеся сухие губы шептали молитвенный призыв: «мамочки, мамочки». Скалы вторили эхом во тьме: «мамочки, мамочки».
Лида снова потеряла сознание, и не слышала по ту сторону завала лай собак, и брань мужчин.
— Ищи, Сударь, ищи, — приказывал волонтер— кинолог.
— Бляха— муха, чё за кличка у пса, — заржал другой поисковик.
— Чё — то Сударь тут нашел, свет, мужики, свет дайте, — несколько фонарных лучей сошлись в одной точке.
— Кажись сапог, парни, — Мишка ликовал. Говорят, одна из девочек в сапогах была синих.
— Синий, точняк, «саперка» у кого? — старший попытался, сдвинув валун, достать находку. — Беги за остальными, — бывший военный чётко раздавал указания. По рации сообщил в штаб, чтоб вызывали спасателей.
⠀ Начало светать, в малиновой дымке поднималось солнце над гребнем жёлтого песчаника. Пробежалось по кроне крымского старика— дуба и вознеслось над сосновым перелеском. Спасательные работы велись уже четвёртый час. Продвигались вглубь по сантиметру, боясь загазованности пещеры. Сударь, седая немецкая овчарка, начала скулить и царапать карст. В пещере что — то ухнуло. Люди замерли. Затих Сударь. Тонкий голос проник из подземелья, разрезав имитацию тишины. «Помогите!» Спасатели читают руины как книгу, они знают какой камень сдвинуть и как, чтоб не было дальнейшего обвала горной породы. Дело сдвинулось, пахнуло гнилью, сырым известняком и резким запахом помета летучих нетопырей.
⠀ Поисковик, самый худой, попытался проникнуть в открывшуюся щель. Половина туловища оказалась внутри.
— Здесь ребёнок, я попытаюсь сдвинуть камень. Его придавило. Девочка. Лет десяти. Светлые волосы, — сообщал тихо он в рацию.
— Лидка, точно она, — Миша нервничал, смотри, братишка, смотри лучше, парнишки нет? Может, кофту увидишь, вязаная, коричневая.
⠀ Воздух звенел от напряжения.
— Попробуй протиснуться, место есть развернуться? — старший внёс предложение.
— Пытаюсь, камень не поддается, ребят, там пёс лает, в
