иногда в четыре, а то и в пять дней?
Выработали правило, в первую очередь для Кости — именно он зачастую оказывался вне зоны охвата. Поэтому правилу, оказавшись в месте действия связи, тот должен был постоянно пытаться установить контакт. Дара на это тратилось немного, тем более Косте необходимо было увеличивать резерв, а для этого требовалось как можно чаще пользоваться силой.
Полученное от Костуша «наследство» в виде знаний и умений, Костя взялся рьяно осваивать. Сразу стал совершенствовать умение воздействовать на мышцы людей и животных. Первый опыт с бычком на привязи, прошёл удачно, а следующим подопытным оказался его давний обидчик — Федька Облом, личность неприятная во всех отношениях.
Был он старше Кости года на четыре, а в силу возраста и веса намного сильней. При общении с начальством изображал из себя послушного, но туповатого парня. С более крепкими, или «авторитетными» пацанами, был улыбчив, опять же «косил» под простачка, но, если чувствовал безнаказанность, мог по-хамски дать пинка проходящему «салаге», или сбить плечом с ног, стараясь отправив в лужу.
Естественно, когда у него были подозрения, что за этого конкретного подростка может прилететь ответка, он его не трогал. Костю же считал «мутным», особо не задевал, но всё же однажды походя наградил пинком. Или настроение было хорошее, или, наоборот, плохое, или прорвалось давно сдерживаемое желание — как бы то ни было, но он это сделал.
Костя, развернувшись бросился в безнадёжную атаку, Федька Облом легко швырнул его на землю и спокойно прошествовал дальше. Возможно, после этой попытки, он бы и продолжил третировать Костю, но его забрали в армию. Вернулся быстро: где-то подцепил желтуху и был комиссован.
В день, когда Костя вышел на охоту, в надежде получить так необходимый ему материал для опытов над людьми, встреча с Федькой Обломом, была, достаточно неожиданной. После того, памятного для Кости пинка, они больше не виделись, но неожиданность встречи не сделала её для Кости менее желанной.
Видимо не зря Федька Облом раньше особо не цеплялся к Косте, считая его «мутным»: была, была у него первобытная «чуйка» подсказывающая — не связывайся, но тогда, один раз, не послушал чуйку, отвесил пинка и вот результат: матушка «карма» вывела его на улицу деревни точнехонько в тот момент, когда озабоченный Костя бродил в поисках жертвы для своих экспериментов.
Вот они и встретились вновь, правда, не на узкой дорожке, а на достаточно широкой и пыльной деревенской улице, с разбросанными свежими коровьими лепёшками.
Федька Облом открыл рот в щербатой улыбке: чему радовался, чего хорошего для себя ждал от этой встречи — трудно сказать. Костя тоже улыбнулся в ответ, но здесь-то всё было понятно: потренироваться, заодно старый должок закрыть.
От Костуша он знал, что не стоит в простого человека без амулета посылать удар большой силы.
Лучше два подряд лёгких ниже пояса: один на расслабление мышц, в том числе расслабляется и сфинктер — человек сломлен и физически, и морально. Затем следующий также лёгкий на сокращение — и травм сильных не нанесёшь, и с полной гарантией надолго из строя выведешь.
Костя так и поступил. После первого воздействия Федька Облом просто сел в пыль на колени и как-то заскулил.
— Видимо слабенько получилось, — подумал Костя, и в следующее воздействие на сокращение мышц, вложил побольше дара.
Тональность криков подопытного перешла с высоких октав на низкие, но громкость звуков кратно возросла, и с колен он завалился на бок, свернувшись в позу эмбриона.
Костя подошёл к нему и участливо спросил: «Что с тобой?». Спрашивать пришлось несколько раз, пока Федька, наконец — то, сопровождая каждое слово матом смог, сообщить, что болят все мышцы, не может шевелить ногами, и он обосрался.
Подошли две женщины из прохожих, затем на крики подтянулись ещё любопытные из соседних домов.
Услышав в пересказе Кости симптомы «страдальца», одна «знающая» уверенно заявила, что тоже самое было с её тестем: тоже обосрался и не мог встать — оказалось инсульт. В общем, срочно надо вызывать скорую помощь, а так как она жила рядом и в доме был телефон, то сама и побежала звонить в больницу.
Костя медиков ждать не стал — отправился домой, гордо расправив плечи и чувствуя себя теперь крутым, «первым парнем на деревне».
Скорая помощь появилась «не скоро», и к её прибытию Федька Облом пришёл в норму и трусливо сбежал.
У инициаторши вызова состоялся неприятный разговор с приехавшим фельдшером. Тот кричал:
— Что, каждому деревенскому дураку, спьяну нагадившему в штаны, теперь скорую, вызывать будем?! Мы должны лететь с сиреной — алкашу задницу подмыть?!
Женщина, оправдываясь, снова пыталась рассказать, как тесть обкакался при инсульте, из этого она и сделала своё медицинское заключение по Федьке Облому. От криков фельдшера она заробела и теперь старалась говорить культурней, вставив вежливое: обкакался.
Тот не стал с дилетанткой обсуждать постановку медицинского диагноза, по одному, пусть и запоминающемуся симптому, а просто заявил, что сейчас «обкакалась» она сама, так как ложный вызов пришёл с её телефона и будет обязана заплатить штраф.
Опять подтвердились вечные истины: «Инициатива наказуема», и «Добрые дела не должны оставаться безнаказанными».
Женщина отошла с фельдшером в сторонку, о чём-то пошепталась, а затем сбегала домой и передала ему в руки два завёрнутых в газету пакета: из одного торчали перья лука и ещё угадывались куриные яйца, из другого виднелась бутылка, заткнутая пробкой.
— После смены посидим, — сказал фельдшер водителю, запихивая пакеты за сиденье.
Машина развернулась и уехала.
— Тьфу! — сплюнула женщина, но не вслед машине, а на место, где до этого корчился от боли Федька Облом.
Костя решил попрактиковаться ещё и в городе Каменске. Он специально субботним вечером прогуливался в одиночестве недалеко от танцплощадки и своим видом «маменькиного сыночка» в белой рубашечке и клетчатом светлом пиджачке, из кармана которого торчал краешек платочка, склонял нормальных пацанов к противоправным действиям.
Костя, вжав голову в плечи, и опасливо кося взглядом, проходил мимо компаний, которая, отойдя в сторонку от танцплощадки, мирно распивали портвейн, пуская бутылку по кругу.
И вот ты стоишь, никому не мешаешь, пьёшь портвейн, а мимо пытается прокрасться такое недоразумение. А с тобой ещё Надька не пошла танцевать, или того хуже — танцевала с Петькой, а он здоровый и за ним команда крепкая, а здесь этот цуцик так нагло на глаза лезет.
Ты ему кричишь: «Стоять урод!», — он сначала замирает на месте, а потом срывается и пытается убежать. Под хохот ребят, бросаешься догонять этого чмошника. Нет, ничего серьёзного:
