минимальны, сейчас день деньской.
— Говорите! — После нескольких нажатий кнопки вызова, нащупанной Уокер, из приёмника донёсся металлический, женский голос, — говорите, что случилось!
— Мы застряли. В лифте вырубился свет. Шестой округ, Форт-стрит А11.
— Заявка принята! — Прожамкали железом, после чего операционистка тут же отключилась.
— Ну всё, теперь только ждать. — Виктория поёжилась, пытаясь сориентироваться: её собеседник всё ещё там, где стоял, или привалился к стене, прямо как она?
— Вам некомфортно? — Голос раздался ровно оттуда, где она видела Смита в последний раз.
— А вам?
— Меня устраивает, что я не вижу своё отражение.
— Нежданное откровение, — она действительно удивилась: мужик-то шикарен для своих лет, а в молодости, поди, давал жáру всем красоткам. — Вы ведь не из Британии? — Криминалист решила сменить тему.
— Почему вы так думаете?
— У вас нет акцента. Идеальный «американский», как сказала бы моя школьная учительница.
— Моя школьная учительница обычно говорила «Спуститесь на землю, жи́во!», — на той стороне тьмы явно ухмыльнулись. — Но вы правы, — он тут же изменил тон, — я — американец по происхождению, гражданин Великобритании по паспорту, а проживаю, в основном, во Франции.
— Логично, ваша штаб-квартира в Лионе. — Любой коп, и даже около-коп вроде неё, в курсе, не такие уж они тут и придурки в США.
— Почему художник-криминалист?
— Долгая история. Почему Интерпол?
— Долгая история.
— Вы — чисто змей, Смит. — Мысленно Виктория проговорила это трижды, — вползаете в потёмки чужих душ.
— Будем считать это частью моего предназначения.
— Предназначения? Ого, как театрально!
— Профессии. Не становитесь старой брюзгой.
— Окей, но философской притчи не ждите. Моя история банальна и прозаична. В детстве моя мать погибла в автокатастрофе, а виновник отмазался. Ну а в возрасте двадцати четырёх в аварию угодила я, и снова никаких виноватых, хотя был чёрный минивен, который согнал меня в овраг и буквально расплющил бампером о дерево, но тот не нашли. Да и не искали особо, дорога-то просёлочная — ни тебе камер, ни свидетелей. — От чего-то в лифте стало жарко, и Вики решила, что они успели надышать. — Когда оклемалась спустя несколько месяцев, поняла, что рисовать пухлых херувимов и раскаченных божков в белоснежных туниках — это не моё.
— Ваше — сражаться со злом?
— Вроде того. Мой маленький фронт не виден, но он есть.
— Меньше всего вы похожи на женщину, которая пашет на страже Отечества.
— Сочту за комплимент, — он что, её клеит? Нет, зрелые папики Уокер не привлекают. Хотя в Калифорнии у неё живёт подружка, которая была бы рада такому знакомству. — Вы тоже какой-то подозрительный «агент Смит», агент Смит.
— От чего же?
— Соврали, что британец.
— Не врал, а не вдавался в подробности.
— Допустим. Но контакт с моим коллегой, с которым вам предстоит работать, вы наладить не пытались.
— Ваш коллега — тупой идиот, который в вас влюблён.
— Что? Нет! Конечно нет! По обоим пунктам. Джейкоб женат, и он — отличная ищейка.
— Что-то ещё? — Оскалились из темноты.
— Да… — женщина задумалась, припоминая, что её смутило. — В квартире жертвы вы сказали «Вы опросили?», имея ввиду Сабрину Вуд. Но правоохранители… замечу, любые правоохранители!.. говорят «допросили».
— Я…
— Погодите! — Виктория перебила, всплеснув рукой, и поняла, что задела лацкан чужого пиджака. То ли не рассчитала взмах, то ли «британец» сделал шаг навстречу. Может от того ей так жарко, раз они близко? Даже мокро, но без вязкого пота, и на том спасибо. Словно гладят и баюкают маревом. Да и воздух не кажется затхлым, вентиляция ведь не прекращала работать; та, в отличии от лифта, не зависит от электричества. — Предположим, это можно списать на Францию, в которой вы живёте, хотя я уверена, в Интерполе сплошь многонациональная публика, и все разговоры идут на английском. Но вот «электрическая энергия», «на страже Отечества» и, особенно, «подле» меня смущают. Кто говорит «подле» в 2022-м году? Столетние деды? Рип ван Винкль, проспавший двадцать лет? Реинкарнация Генри Миллера?
— Не двадцать, — она услышала, как он поджал губы, — а три. Три с половиной. Скажем так, я находился в зоне боевых действий на территории менее развитых государств.
— О-о, — ей стало неловко за свои понты, — Афганистан? Или, может быть, Сирия?
— Вы же понимаете, что я вам не отвечу?
— Но попытаться стоило. — Уокер почудилось, что в его пальцах мелькнул огонёк. — У вас зажигалка?
— Это ваше воображение играет с вами шутки.
— И переигрывает. — Ведь точно видела золотого светляка в чужой ладони. — Ладно, Смит, раз уж мы всё равно ждём, может быть расскажете про маньяка? Пассажиром поезда вашего с детройтскими парнями расследования я не буду, но утолить любопытство — ваш святой долг.
— Святой?.. — Агент гоготнул. — Пусть так. Будете.
— Что?
— Вы будете моим напарником в этом деле.
— Я не могу.
— Зато я могу. У меня абсолютный карт-бланш от ваших властей, я могу привлечь к сыску того, кого посчитаю нужным. И вы… — он странно помедлил, — …мне нужны, непризнанный гений рисования.
— Что вы сказали? — У неё на лбу выступила испарина, как от внезапной лихорадки.
— Непризнанный гений рисования. — Почему его голос стал таким хриплым, мать твою?
— Мне нравится, — Виктория спешно проморгалась во мраке и собралась, — но Макграту и Бадди нет.
— Плевать я на них хотел. Отбросы! — Это прозвучало так неожиданно экспрессивно и так не соответствовало образу Смита, который уже сложился в голове Уокер, что она всерьёз задумалась, не подменили ли агента в темноте. — Но будет одно условие?
— Какое?
— Мы не должны спать, — с кошачьей ленцой выдал собеседник.
— Простите? — Она опешила: не больно-то и хотелось — это раз, «А он там не охренел?» — это два.
— Мы не должны спать в эту ночь. — Судя по смешку, агент оценил её растерянность. — Мы будем расследовать.
— Мне, в мои почти двадцать восемь это не составит труда, а как там ваш пятисотлетний организм вывезет, думайте сами.
— Тысяча пятисотлетний. — Он засмеялся — открыто и дружелюбно. — Вывезет, не переживайте.
— Вы что, «сова»?
— Я — человек, который завтра в полдень улетит обратно.
— Ах вот к чему спешка! Золушка тусовалась до полуночи, Интерпол — до полудня.
— Да, Вики Уокер. — У этого мужчины уникальная способность произносить её имя удивительным образом. И криминалист не в силах объяснить, что именно с ним не так. Это нечто на уровне ощущений, совершенно подсознательное, от чего на руках и копчике вздымаются волоски, но вздымаются приятно. Будто… она задумалась и вдруг поняла: «Будто встретила старого знакомого!». — Но если мы не успеем до двенадцати, обещаю, меня сменит мой протеже.
— Даже так? Ну что ж, я совсем не против. — Здесь, в жарком, вмиг ставшим напоминать калифорнийский
