– Мне больно.
– Отлично, сейчас станет еще хуже, – и у него на ладони появился сгусток огня.
Он увеличился, постепенно превращался в змею, что, извиваясь, потянулась ко мне и остановилась у самого лица. Я попыталась отодвинуться, избежать чего-то страшного, однако ничего не удалось. Из пасти ненастоящего зверя вырвался огненный язык, который прикоснулся к щеке, опаляя кожу с соответствующим шипением.
– Жаль, что обычным огнем тебя не возьмешь, – ухмыльнулся Исмир, и после этого появилось жжение возле уха, потом на шее, плече.
Боль была нестерпимой. Однако я сдерживалась, закусывала губу, лишь изредка мыча. В плечо давили, отстраниться от этой штуковины не получалось. Красные всполохи вместо глаз ненастоящей змеи словно собирались загипнотизировать, и лишь ее язык не переставал шевелиться.
– Нет, пожалуйста, – я с большим усердием сделала попытку освободиться.
Это была не иллюзия, не обман ощущений и зрения. Моя кожа чуть ли не полыхала, боль отдавалась сразу везде. На плече образовались волдыри, а после плоть попросту запеклась, покрываясь черными рубцами.
Я все-таки закричала. Ногтями впилась в руку обидчика. Мне стало трудно дышать. Единственным желанием стало прекратить эту пытку, но Исмир не позволял, все сильнее прижимая к стене. Боль колючей лозой побежала по телу. От нее не было возможности увернуться, она отрезвляла мысли и одновременно туманила. Иногда глаза заволакивала черная пелена, но с новым толчком жара та исчезала. Вскоре язык огненной змеи начал прикасаться к уже поврежденным участкам, в разы усиливая эту пытку.
– Нет! – сквозь рыдания прорвалась жалобная мольба.
Но внезапно все прекратилось. Голова с трудом держалась ровно, а сознание от боли слегка затянулось вязкой дымкой. На коже Исмира были заметны глубокие царапины. Правда, он, казалось, и не замечал их. Змея же замерла, язык ее перестал двигаться.
– Мама, еще хотя бы пару минут, – не поворачиваясь, попросил он и дернулся вперед с намерением продолжить.
– Хватит, – спокойно сказала Патрисия и направилась к столу.
Исмир меня отпустил, позволив упасть на пол.
Глава 3Руки тряслись, а из груди еще долгое время вырывались рыдания. Боль не утихала, неустанно напоминая об издевательствах Исмира. Я не могла поверить, что подобные взаимоотношения в их семье считаются нормой. Ведь иначе Патрисия не говорила бы так спокойно, наказала бы или хотя бы прикрикнула на отбившегося от рук сына.
Я расслышала тихий стук каблуков, а затем и нервное фырканье. Не сложно было догадаться, что это Вилирия. Ведь если мать подруги уже прошла к столу, то кому еще цокать, как не ее младшей восемнадцатилетней сестре? В другой ситуации я обязательно бы подняла голову, чтобы посмотреть на нее. Ведь, по словам Самилии, она была точной моей копией – со схожими чертами характера и взглядами на жизнь. Но сейчас с трудом удавалось думать о чем-либо, кроме дикого жжения на поврежденном плече.
Внезапно я увидела рядом с собой мужские ботинки, а вскоре раздался чей-то тяжелый вздох. Возле меня присели и дотронулись до здоровой кожи. Боль начала утихать. Я тряхнула головой и удивленно посмотрела на мужскую руку, с указательного пальца которой тянулась желтая светящаяся нить. От ее прикосновения появился легкий зуд. Рубцы быстро исчезали, покраснение уходило, а кожа вновь становилась гладкой. Магическая нить последовательно перемещалась от одного поврежденного участка к другому и излечивала его.
Я подняла взгляд. Передо мной на корточках сидел отец Самилии. Полноватый мужчина с русыми волосами и карими глазами был сосредоточен только на ранах. Вскоре он закончил процедуру, потер указательным и средним пальцами о другую ладонь и встал, так и не произнеся ни слова.
Остальные члены семьи сидели за столом и о чем-то спокойно беседовали. В мою сторону никто даже не смотрел. Казалось, им до меня и дела никакого не было. В этот момент я почувствовала себя лишней, черной овцой, которой здесь совсем не рады.
Вскоре зуд на лице, шее и плече утих, боль отступила. Только испорченная одежда напоминала о выходке старшего братца Самилии. Я нервно сглотнула, осознав одну очень важную деталь: наверняка причина ее побега кроется здесь. Не жених стал тому виной, а семья, судя по поступкам Исмира и реакции остальных. Даже оказанная помощь была словно в тягость. Может, мой отец еще душка по сравнению с ними?
Оставаться на полу я не видела смысла. Мне захотелось встать и уйти, но я не знала, каким образом это сделать. Душа требовала скрыться от этих гиен, нападающих со всех сторон. Не ожидала я такого количества проблем. А уж если встречать следующие, то лучше на полный желудок.
– Даже не вздумай в таком виде сесть за стол, – предостерегающе сказала Патрисия, едва я сделала пару шагов к свободному стулу.
На секунду прикрыв глаза, я проглотила очередное унижение. Можно высказаться, ответить, нагрубить, но надо не выдать себя и хоть немного разобраться в происходящем, но не наломать случайно лишних дров.
– Вилирия, отведи ее.
– Но, мам, – запротестовала она.
Некогда возведенный замок из песка сейчас рушился на глазах. Построенный в моем воображении чудесный мир со звоном разбился на мелкие осколки так же, как и магическое зеркало с моей возможностью вернуться обратно. Будущее, видевшееся Самилии столь ужасным, мне казалось спасительным, ведь там свадьба, Тельнан, другая семья и другое отношение.
Мне пришлось направиться к тягучей лаве, плавно переливающейся за стеклянной стенкой лифта, и там дожидаться сестру Самилии. Научиться бы пользоваться им, чтобы не зависеть от этих чужих для меня людей. Тогда появился бы шанс сбежать, прекратить эти издевательства и не надеяться лишь на предстоящую свадьбу.
Кабинка лифта нарушила спокойствие лавы, появляясь при приближении Вилирии. Она быстро доставила нас на нужный этаж, уже не вызывая того восхищения вперемешку со страхом – все затмил недавний инцидент.
Я собралась выйти, но не успела сделать шаг, как лифт дернулся, под ногами пропала опора, а ухватиться ни за что не удалось. Руки и колени обожгло от столкновения с полом. Сзади послышалось нервное фырканье, но оборачиваться на виновницу моего падения не хотелось.
– Хм, – вырвалось из груди от осознания сложившейся ситуации.
Присев, я посмотрела на покрасневшие ладони и словно в трансе провела по ним указательным пальцем. Самая лучшая с виду семья оказалась подделкой. Единственное радовало – меня оставили одну. Хоть и лишили завтрака, я искренне надеялась, что на этом злоключения закончатся.
– Прости, папа, – покачала я головой, только теперь понимая всю глупость своего поступка.
Ведь мне, скорее всего, больше не удастся его увидеть. Я давно перестала чувствовать к нему что-то теплое – от многочисленных оскорблений сердце черствеет. Но за всю жизнь он не успел причинить столько боли, сколько новообретенные родственники за пару минут. Все-таки мне надо было ему помочь, уговорить обратиться к психологу, запретить выпивать, бороться с его удручающими воспоминаниями о маме, а не пускать все на самотек. Не обходить проблемы стороной…
