Напыщенный индюк нагло ухмыльнулся, не скрывая, что понял, кого я назвала невменяемым придурком, сел в салон, завёл двигатель и обдал меня выхлопными газами, вильнув напоследок отпидоренным бампером.
Глава 6
Меня рвало от гнева и беспомощности. Мелкий, самодовольный, напыщенный гадёныш. Перед глазами стояла его победоносная ухмылка, ставящая меня на своё место, в ту грязную лужу из которой я вылезла, пытаясь встать вровень с сильнейшими в нашей профессии, а по ушам бил рёв удаляющегося двигателя.
До машины меня донесла злость, она же протащила через пробки к офису. О голоде я тоже забыла, благодаря ей, а вспомнила только поздно вечером, когда вылезла из вороха бумаг. Шесть встреч, восемь дел на подачу в суд, из них пять по бракоразводным процессам. Обманутые мужья, обманутые жёны, обманутые потребители. Голова кругом, глаза в кучу, позвоночник в труху.
- Лерка? – удивилась Тоня, проходя мимо и обнаружив свет в кабинете. – Заработалась?
- У меня завтра заседание в двенадцать, - поделилась планами, складывая документы в портфель. – Хочу поехать туда из дома, не заезжая в офис.
- Таже фигня, вот и засиделась, - хихикнула, как-то грустно, Тонька. – Пойдём, посидим в баре, а то совсем не хочется возвращаться в пустую квартиру.
- В бар? Во вторник? Это моветон, Тоня, - пожурила её, хотя сама была не прочь где-нибудь посидеть. – А почему в пустую квартиру? Борька уехал в командировку?
- Борька уехал, но совсем не в командировку, - поникла она. – Мне очень нужна жилетка, куда поплакаться. Побудешь ей?
С Антониной мы учились на одном курсе. Вместе зубрили кодекс, вместе тряслись перед экзаменами, вместе тусили в ночных клубах, вместе попали на стажировку к Верхову и остались здесь после института. Можно сказать, Тошка была моей единственной подругой, поддерживающей общий образ стервозной суки. Правда, в отношениях ей везло чуть больше, по крайней мере раньше мне так казалось.
Если мои связи заканчивались спустя четыре свидания и одной ночи, не выдерживая наносного доминирования, то Тоня сошлась со старшекурсником Борисом, выпускающемся, когда мы были на четвёртом курсе. Они съехались через год и прожили в гражданском браке пять лет.
- Представляешь, Боря ходил последнее время задумчивым, загадочным, не прикасался ко мне, а в воскресенье, как с цепи сорвался, трахал меня до одурения, сутки укатывал до стёртых коленей. Я думала, он, наконец, собирается сделать мне предложение, - всхлипнула Тоня. – Заказала его любимую тайскую еду, неслась вчера после работы на крыльях любви… Дура… Войдя, споткнулась о сумки и чемоданы… Боря сказал, что ему надоело жить с мужиком в юбке, и он уходит к тихой, домашней, хозяйственной девочке, заботящейся об уюте и не возражающей готовить ужины и гладить его рубашки. Ей всего девятнадцать, не то, что мне двадцать восемь.
- А как же воскресный секс? – не смогла не поинтересоваться. – Мужчина не набрасывается, как голодный, на нелюбимую женщину.
- Он прощался… Хотел, чтобы я запомнила последний раз, и решил устроить напоследок себе страстный, горячий аттракцион… Сказал, что трахать меня, словно запал поджигать, но постель, это не вся жизнь. Гад! Как он мог со мной так поступить? После стольких лет поставил такую жирную, окончательную точку, нагадил в душу, заставил почувствовать себя никчёмной во всём, кроме постели. Как какую-то блядь.
- А ты?
- Вспомнила, что я мужик в юбке и сломала ему нос. Ты же знаешь, у меня хороший хук справа. Он визжал, как баба в штанах. Грозился подать в суд, кричал, требовал оказать первую, медицинскую помощь, но я вытолкнула его, выбросила за дверь собранные чемоданы и вызвала дядю Сашу сменить замки.
- Молодец, - схватила её за руки, сжимая пальцы. – Ты такая молодец.
- Молодеееец, - протянула Тоня. - Но мне всё равно так плоооохо, Лер. Тишина в квартире, холодная постель, одинокая ночь. Не знаю, как мне жить дальше.
- Ты сильная, Тош, справишься, - тёрла её пальцы своими и вливала спокойствие. – Столько женщин через это проходит, и выживают, становятся сильнее, находят своё счастье.
- Да, Лер. Я справлюсь, - шмыгнула носом и подняла голову вверх. – Справлюсь. Вот сейчас и начну. Там у барной стойки как раз стоят два красавца и смотрят на нас. Как говорится, клин клином…
Тоня навесила улыбку обворожительной нимфы, приподняла в воздухе стакан, чокаясь удалённо с незнакомцами, и подмигнула мне.
- Милые девушки, можно составить вам компанию, - произнёс приятный, мужской голос. – Меня зовут Арсений, а этот симпатичный мужчина… Глеб…
Я подняла глаза и наткнулась на Казарцева, всё с той же наглой ухмылкой. Рядом стоял такой же образчик лучшей части сильного пола, приглаживал светлые волосы и сверкал зелёными глазищами. Красавчик, но… Блондины никогда меня не привлекали, как бы хороши они не были, а Тошка… Тошка сходила с ума по светловолосым Аполлонам, особенно если они отличались высоким ростом, подтянутым телом и кудряшками, спадающими на лоб.
- С удовольствием, - загорелась подруга, скрывая восхищение за дурацким смехом. – Я, Антонина, а это моя подруга…
- Валерия Генриховна, - опередил её Глеб, наклонился, поднял мою руки и оставил на ней невесомое касание губ. – Рад встречи.
А как ей, этой встречи, не радоваться, если он опять весь такой свеженький, красивенький, как будто только что вышел от стилиста, и я – растрёпанная, замученная после подготовки дел на подачу, с красными глазами, обезображенными парой коктейлей с градусами.
- Оооо. Вы знакомы? – прощебетала Тоня, пожимая плечами.
- Да, - кивнула. – Глеб Вадимович Казарцев, адвокат второй стороны моего дела. Из чего следует, что вы не можете составить нам компанию. Конфликт интересов. Закон 273, часть 1 статья 10.
- Вы правы, Валерия Генриховна. Под деловой ужин эту обстановку не подгонишь, - согласился Глеб. – Встретимся в суде.
- Ваш ответ на встречное заявление? – выгнула бровь, навешивая на лицо стервозную деловитость.
- Мой клиент не намерен выплачивать моральный ущерб, - растянулся в оскале Глеб и направился к выходу.
Ну не тварь?
Глава 7
Арсений с сожалением глянул на Тошу, вытащил из внутреннего кармана визитку, вручил её подруге и, прошептав «надеюсь и жду», простился и припустил за Казарцевым. Мы посидели ещё пару часов, поплакались на судьбу и всяких козлов, а ночью я снова была в клубе «Tenebris», в чёрной комнате, на чёрных простынях.
- Заведи руки за голову, схватись за спинку и не смей шевелиться, если не хочешь, чтобы я тебя привязал и высек, - тихий, но властный голос, заставляющий подчиниться и сомкнуть пальцы на железной трубе.
Он умело играл с моим телом. То болезненно выкручивал соски, вынуждая выгнуться с криком, а взамен получить шлепок по бедру, прибивающий к матрасу, то нежно обводил по кругу клитор, дразнил, кружа у входа, не позволяя себе войти внутрь, то резко трахал пальцами, сгибая и царапая по стенкам влагалища.
