улицы. Лишь по центру было выведено аккуратным подчерком:
Александру Шпагину
Значит, мне.
Некоторое время я сомневался. Потом все же осторожно вскрыл конверт и прочитал первый абзац:
Александр, я пишу тебе это послание в тайне и если ты читаешь эти строки, то я скорее всего уже мертв.
Я ответ взгляд от письма и невольно присвистнул. Прочитанное поразило. Вот так поворот! Это было послание с того света.
Но это были еще «цветочки». Вторая строчка была куда как интересней. Она буквально кричала, заставляя меня покрыться холодным потом.
АЛЕКСАНДР, БУДЬ ОСТОРОЖЕН, ТЫ В ОПАСНОСТИ! В СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ!
Глава 3
Вот так поворот. Я даже оторвался от чтения, чувствуя, что если прочитаю дальше, то жизнь моя измениться и будет уже совсем другой. Впрочем, она и так уже другая — я в чужом теле, в чужом доме, и повсюду незнакомые люди, — так чего я теряю?
АЛЕКСАНДР, БУДЬ ОСТОРОЖЕН, ТЫ В ОПАСНОСТИ! В СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ!
Я пишу это в первых строчках заглавными буквами, чтобы привлечь твое рассеянное внимание, и ты понял единственное — это послание очень важно для тебя и нашего рода. И от тебя сейчас многое зависит. Прошу тебя — отнесись ко всему этому максимально серьёзно.
Александр, над нашим родом сгущаются тучи, но хуже этого может быть лишь то, что доверять близким я не могу. Только тебе. Ты единственный мой сын, который не сгорает от корысти и жажды денег. Да, ты несколько сентиментален, даже порой бываешь странным. Но видимо эти качества — единственное, что еще отделяет тебя от корысти и жажды богатства, а наш род от забвения.
Среди нашей семьи есть предатель (а может быть, и предатели, хотя одна только мысль об этом делает моей душе несказанно больно). Я не знаю кто это, поэтому будь со всеми предельно осторожен. Мне известно, что на меня готовится провокация. Кажется, есть сговор с каким-то другим достаточно сильным родом. Я внимательно слежу за ситуацией, но пишу это письмо на всякий случай, если мне все же не удастся избежать подставы.
Причина всему — одна старая наша фамильная тайна, о которой я тебе тоже расскажу. Никто об этом не знает из наших, я хранил все в секрете — ради общей безопасности. Когда-то мой отец рассказал о ней мне, и я нес ее все эти годы. А теперь вот настала пора поделиться ей с тобой. Жаль конечно, что таким образом, а не лично.
Однако, прежде чем раскрыть тайну, я должен проговорить еще одно предупреждение. Наверное, самое важное из всего. Так вот. Ты должен остерегаться Искариота, он очень опасен и может сделать
Послание обрывалось. Видимо кто-то отвлек отца от письма, и он отложил его, рассчитывая закончить потом. Но не успел.
Я перевернул лист, но на обороте ничего не было. Значит, и в самом деле отвлекли.
Что за черт? Очень странное послание. Смертельная опасность, какая-то фамильная тайна и Искариот…
Постой. Это имя мне было уже знакомо.
Я его слышал, и совсем недавно. Искариот — это ниточка, которая соединяет мою прошлую жизнь и нынешнюю. А еще смерть, которая пролегла между двумя этими точками. Именно этот загадочный тип и убил меня.
Пора выяснить кто такой этот Искариот. И спросить у него за все.
В дверь требовательно постучали, вырывая меня из задумчивости. Почему-то подумалось, что это боги услышали мои мысли и исполнили желаемое, явив врага, и теперь за дверью стоит тот самый Искариот, готовый отхватить по полной программе. Я сжал кулаки, готовый вступить тут же в схватку и резко распахнул дверь.
— Мой господин… — растеряно произнесла Лисенок, оглядывая меня с ног до головы. — Я помешала? Вы так сильно напряжены!
— Напряжен, — ответил я, немного расстроившись, что это был не противник. Впрочем, оглядев гостью, расстройство быстро испарилось. — Действительно, сильно напряжен.
— Я помогу вам расслабиться.
Она вошла в комнату, закрыла за собой дверь. В ее движениях не было никакой пошлости, лишь покорность, от чего я еще сильней завелся.
— Я сделаю вам массаж, — сказала Лисенок, доставая из корзинки, которую взяла с собой, масло и благовония. — Раздевайтесь.
Я скинул рубашку, лег на кровать.
Лисенок принялась растирать меня ароматным маслом. Ее пушистый хвост время от времени щекотал мне спину и когда девушка попросила меня перевернуться, чтобы натереть живот, штаны мои предательски топорщились вверх. Лисенка это нисколько не смутило, и она предложила их снять.
— Чтобы ремень не давил пояс, — пояснила она, хитро улыбнувшись.
И не успел я ничего ответить, как проворные пальцы служанки живо расстегнули застежки, и я оказался без штанов. Массаж продолжился.
Девушка знала свое дело и вскоре все мои мышцы были расслаблены. Я вожделенно смотрел на то, как колыхается грудь девушки, когда Лисенок переминает меня. Пальцы служанки начали спускаться вниз. В какой-то момент — я даже не понял, когда именно, — я и вовсе оказался без трусов.
— Расслабьтесь, мой господин, — шепнула Лисенок и ее горячие ладони прикоснулись к не менее горячей моей вздыбленной части тела.
Я сдавлено застонал.
Натертое маслом тело плавилось. А Лисенок, подойдя к делу ответственно, пыхтела от старания, стараясь расслабить последнюю часть моего тела, которая сейчас была напряжена максимально сильно. И надо сказать, что ей это вскоре удалось. Я застонал, приподнялся. А потом, тяжело задышал, откинулся на кровать, не в силах даже пошевелиться. Размяк.
Лисенок достала влажные салфетки, оттерла меня и поклонившись, спросила:
— Вам все понравилось, мой господин?
— Да, — кивнул я, глупо улыбаясь.
— Что-нибудь еще нужно, мой господин?
— Я бы чего-нибудь выпил.
В горле и в самом деле пересохло.
— Я принесла вашего любимого вина.
Девушка достала из корзинки бутылку. Вот так сервис!
— Большое спасибо! — только и смог вымолвить я.
Служанка налила вина и вновь поклонившись, вышла. Я полежал некоторое время, потом встал, надел трусы и халат, заботливо оставленный на спинке стула. Все, что говорят про маши — чистая правда! В своей прошлой жизни я не мог позволить себе в прислугах зверочеловека, поэтому мог лишь догадываться о их умениях. А тут…
На лице моем играла блаженная улыбка.
Уставший, но довольный, я подошел к окну и потягивая красное вино, принялся рассматривать сад. После такого массажа хотелось думать о чем-то вечном, философском.
Яблони в саду были ухожены, обрезаны,
