тогда его пробудившего тысячи мертвецов сожгли на костре.
«И теперь все носители караса подлежат сожжению», — довольно оповестил меня этот образчик вороньей породы.
Везет мне! Нет, чтобы отхватить себе в орхи кого-то из слабых существ, так нет же я опять в выигрыше: карас — сильнейший, мудрейший и смертельно-опасный даже для меня.
«То ты еще про ящерку не слышала!» — уже откровенно насмешничал, подтрунивая над охватившей меня растерянностью, карас.
«Только не говори, что эта ящерка не что иное, как ядовитая самадар».
«Не буду», — расхохотался в моей голове карас.
Закатила глаза ошарашенная этими сногсшибательными новостями. Если за караса мне грозит смерть, то за самадара — носителя живого пламени, прозябание с ограничивающими браслетами в золоченой клетке и служба на благо императора.
«В общем, как не крути, а ты, Танюша, попала», — резюмировал внутренний голос, подытоживая возможные варианты развития событий и ощущая, как затягивается удавка на шее. Эх, мне бы хоть немножечко знаний и умений этими могущественными силами распоряжаться. А пока есть шанс, что самадар или карас вырвутся из-под контроля, и тогда само мое существование будет под вопросом.
«Как тебя зовут хоть, карас?» — обреченно поинтересовалась я.
«А говоришь, читала…», — обиженно заметил карас и, вспорхнул с ветви, устремляясь вверх.
Щелкнула себя ладошкой по лбу:
«Точно!»
— Что-то сслучилосссь? — забеспокоился заметивший мой жест Ми-Раш.
— Комары, — сорвалась с языка отговорка.
— Ко-мо-рри? — по слогам прошипел змеехвост.
Закатила глаза, понимая свой вызванный рассеянностью прокол — в этом мире не было привычных для нас насекомых, а тех, что были, лучше обходить седьмой дорогой.
— Листик с дерева слетел, — не придумав ничего умнее, буркнула я и тут же начала жалобно канючить: — Долго еще ехать? Я устала. У меня ножки затекли. Мне в кустики нужно.
— Осталосссь немного, — брезгливо поморщился Ми-Раш, — Дальшшше еще два чассса езды магроном, а потом проход через расссветные арки.
Я понятливо кивнула и притихла. Имянаречение караса и самадара были первостепенной задачей, потому что, если верить книге, пока я их не назову, управлять ими не смогу. Любое и простое имя не годилось — оно могло ослабить своего носителя, а легкоузнаваемое чревато риском захвата власти над сущностью и надо мной в целом.
Оставшаяся часть пути ушла на это довольно странное занятие. Я вспоминала, мужские и женские имена, но взять обычное не позволяла интуиция и непонятное мне ограничение в пять букв, а когда же в голове всплывало, что-то давно забытое и красивое, внутри меня протестом всплывало твердое «нет» и приходилось начинать все сначала.
Так и продолжалось до тех самых пор, пока я не увидела этот самый — магрон — огромный, состоящий из нескольких вагонов, легкоузнаваемый паровоз, словно воспроизведенный с картинок начала девятнадцатого века, с теми же трубами и клубящимся дымом над ними, только не черным, а красным.
То ли меня вымотали бессонная ночь и путешествие на харббах, то ли тихая укачивающая езда под равномерный стук колес стала причиной, но не прошло и пяти минут с момента посадки в вагон магрона, как я просто отключилась, словно кто-то невидимый вытащил из меня батарейку.
В голове вертелось всякое. Я летала вороном…
«Карасом», — поправил меня кто-то каркающий, и подо мной проносилась земля — леса сменялись полями и озерами, маленькие домики прятались в деревьях, а между ними цветными клаптиками виднелись обработанные поля, пока синекаменный город не встретил меня отблесками розоватых лучей заходящего Кайра.
Карас замер у одного из высоких витражных окон, являя мне троих мужчин одетых вполне в современную одежку — брюки прямого кроя, простые тонкотканые сероватые рубашки на шнуровке и кожаные жилетки или прямого кроя пиджаки.
— Все готово к отбору? — оторвав голову от каких-то бумаг, с ноткой снисходительного презрения спросил вальяжно рассевшийся в кресле мужчина.
Молодой, лет тридцать пять по земным меркам, с небольшими залысинами на высоком лбу, чуть приплюснутым на кончике носом, немного портящим его породистое лицо, он держался с тем видом хозяина жизни, который так часто демонстрируют те, кто рождается с золотой ложечкой у зубов, и добиваться своего привыкли именем родителя.
— Да, господин распорядитель, — дрогнувшим голосом ответил замерший в просительной позе мужчина.
«Только цилиндра мнущегося в руках не хватает», — усмехнулась я, возникшему в памяти образу английского джентльмена. Он стоял вполоборота ко мне, из-за чего рассмотреть я могла немногое — вьющиеся каштановые локоны, которым бы позавидовала ни одна красавица, падали до плеч и чудно смотрелись с небольшой бородкой, аккуратными усиками и морщинки на лбу, выдававшими его чуть более солидный возраст.
— Девицы? — распорядитель вернулся к бумагам в руках, словно все происходящее его интересовало мало.
— Прибыли. Заминка только с двумя, — почтительно склонив голову, ответил второй из стоявших напротив — широкоплечий блондин со стянутыми в хвост волосами.
— Ли-Яра? — довольно усмехнулся мужчина, расслабленно откидываясь на спинку кресла.
— Род Ти-Рхо прислал вестник, что вместо нее будет какая-то малоизвестная Та-Нья.
— И где же они ее раздобыли? Шустрые.… Из какой глуши извлекли? — задумчиво уставился распорядитель на мужчин, отбрасывая бывшую в его руках то ли ручку, то ли карандаш: — День же всего оставался на ответ…
— Никто не знает, — пожал плечами темноволосый, немного тушуясь под пристальным взглядом.
— Что ж выясню у Ли-Яры, — хохотнул распорядитель: — Вы должны не допустить до отбора участницу от рода Ти-Рхо. Узнайте о ней все, найдите ее слабые места. Делайте, что хотите, но Ти-Мер должен быть казнен, слишком много власти собирается в его руках. Императору это не нравится, — он так спокойно говорил об этом, словно речь шла о ботинках, которые стоит выкинуть за ненадобностью, а не о человеческой жизни.
— Но с ним пострадает и ваш племянник, — заметил первый мужчина.
— И это мне тоже на руку, — довольно потер руки распорядитель, мысленно уже подсчитывая выгоду от такого события.
— Отстранить от отбора можно только, если девица не девственна, — рассуждая, произнес блондин. — Любые другие причины не сочтут уважительными.
— Ты как всегда прозорлив, Эх-Дим, — насмешливо растянул фразу распорядитель.
— Но тогда нам нужен исполнитель, — все так же замялся первый.
— Твой двоюродный братец За-Дир вполне подойдет, не зря же он при дворе слывет лучшим обольстителем, — включился в разговор второй.
— Он не согласится…
Распорядитель наклонился, а через мгновение перевитый черной ленточкой кошель, упал на стол:
— Этого будет достаточно, чтобы пробудить его интерес. А теперь ступайте, мне необходимо работать!
Мужчины вышли. Карас, следуя за ними, перелетел ко второму окну:
— За-Дир не возьмет денег, — пробормотал темноволосый, едва за ними закрылась дверь.
— Нам же лучше, — усмехнулся блондин, зорко озираясь по сторонам: —
