он посмотрел на узкую ладонь, но пожимать не стал.
Изабель вскочила и направилась к супу, помешала его и что-то добавила ещё в него.
— На обед останешься? Мы тебя тут эксплуатировали…
Где-то в глубине дома заиграла мелодия. Маршалл встал и пошёл искать свой телефон. Изабель прислушалась:
— Давай сегодня, я дома. Да. Отлично, жду тебя. Целую.
Интересно, кого это он целует? Когда он вошёл, она яростно резала какие-то овощи большим тесаком.
— Спасибо за вкусный завтрак, — он подошёл к ней сзади и тихо шепнул ей на ухо. — Тебе не идёт этот передник.
Изабель развернулась к нему и уставилась своими голубыми глазами.
— А мне нравится мой передник и моя жизнь. И никто не нужен мне, все отлично и так!
— Хорошо, — он поднял руки вверх. — Я поиграю с ребятами. С обедом — спасибо, но у меня гости. Если чего — я напротив, — и ушёл наверх забрать свои вещи.
День прошёл как обычно, как было до болезни. Наконец она стянула повязку. Грудь уже не горела и молока не было. Даже три беременности, кормление не испортили ее фигуру. Она покрутилась раздетая перед зеркалом. Ещё больше похудела, пожалуй. Изабель накинула халат и хотела идти в ванную, как услышала из окна шум подъехавшей машины. Она выглянула в окно и увидела, как белокурая молодая девица вышла из такси и направилась к двери Маршалла. Дверь открылась и она исчезла за ней. Что и требовалось доказать! Все мужики — кабели!
Изабель включила тёплую воду и встала под струи освежающей воды. А притворялся то как искусно! Хотя, разве она имеет право так злиться? Он ей понравился и нельзя этого отрицать. Факт остаётся фактом. Более того, она его захотела.
Она легла в комнату Вэнди и никак не могла уснуть, когда малышка проснулась, переложила ее к себе и от сладкого запаха стало немного спокойнее.
Все следующее утро и день из дома никто не выходил, а она то и дело под любым предлогом поглядывала в окно и вышла на улицу даже с детьми поиграть. Но никого не было. Наконец, под вечер девица вышла из его дома и также уехала на такси.
Изабель заварила ромашковый чай и смотрела из окна кухни на его дом. Было уже очень поздно, дети спали. Она глотнула сладковатую жижу, от которой должны были успокоиться нервы и яростно кинула ее в раковину. Чашка раскололась. Да какого черта!
***
Изабель молотила в дверь со всей силой и давила на звонок. Где-то сверху включился свет и раздались его шаги. Дверь распахнулась и заспанный Маршалл удивленно уставился на неё.
— Чего случилось? Дети? Собака? С тобой что-то? — она отпихнула его из прохода и влетала фурией в прихожую.
— Я тебе что, дура там какая-то? Гадкий ублюдок! — не найдя ничего, что можно было кинуть в него, Изабель вбежала в кухню, открыла полку с тарелками и пульнула в бежавшего за ней мужчину. — Ненавижу!
— О! Это даже интересно! И на что ты так злишься? — он сложил руки на груди, но все же решил не приближаться к ней близко.
— А ты не знаешь?! Да? — она швырнула чашку и Маршалл пригнулся. Чашка полетела жалобно в коридор.
— Вообще не понимаю о чем сейчас ты, — стараясь не орать он ответил.
— Да, не понимает он. Посмотрите-ка на эту невинность! Не дала ему себя трахнуть, он сразу вызвал шлюху! И как?! Отлично тебе было? Чего ты ее сегодня не оставил на ночь? А?
— А зачем, у неё дела? — в его голосе появились нотки смеха.
Изабель ещё больше рассердилась и увидев набор сковородок, стала их швырять просто на пол. Затем полетела ваза с фруктами. Апельсины, бананы, яблоки рассыпались по полу. Слёзы зло катились по лицу.
— Зачем ты приперся к нам?! Какого черта ты торчал у нас и строил из себя хорошего парня? Чего надо тебе от меня?! Хотя я то знаю чего! Задела самолюбие, да?
— Нет, а ты ори, это прикольно. Наконец я увижу твоё настоящее лицо. Давно маску не снимала? А?
— Ты сейчас о чем? — она немного притихла.
— Я тут почитала твои рассказы. Ты ж с себя писала их. Так? Чего молчишь? Когда последний раз хоть что-то накропала?
— Мне надоело слушать эту хрень, — она хотела пройти, но Маршалл оттолкнул ее назад.
— А что так? А? Не нравится, когда правду говорят? Ты же вот такая, как сейчас, сумасшедшая, живая, плохая девчонка, а не мамаша с передником? Или я не прав? Молчишь?
— Это не твоё дело вообще.
— А чего ты притихла сразу? По больному резанул? Вбежала, кухню разнесла… Ты же всегда такая и была.
— Это не меняет сути дела! Я ухожу! После шлюхи мне тут делать нечего! — она попыталась ещё раз выйти, но в силу разницы в весовой категории, Маршалл ее скрутил и поволок к себе в зал. Она билась и пыталась его укусить, но безуспешно.
— Больная сучка! Ты вообще соображаешь что-то? — он тыкнул ей в лицо две фотографии. Одна с ним и маленькой девочкой, а вторая опять же с ним и отдаленно напоминающих шлюху, которая вчера была у него дома.
— Моя дочь, Холли! Дочь!!! У меня тоже есть дети, но старше! Потому что я старше тебя, знаешь ли!
Изабель перестала вырываться и застыла.
— Я… мне очень…
— Так, теперь вот молчи, иначе я тебе подзатыльник дам. Говорить буду я, а ты слушать и делать, что я сказал или не делать. Все зависит от того, чего хочешь ты! Слышишь?! Ты!
Она кивнула и постаралась хоть как-то пригладить волосы на голове, которые развивались в разные стороны. Тушь и помада поплыли от слез, вид просто был ужасный.
— Вот нет, мне больше нравится как ты орешь и ругаешься, нежели льёшь слёзы и начинаешь извиняться. Я не хочу трахать фею, которая не фея вовсе! Я хочу быть с тобой настоящей. По сему, ты сейчас пойдёшь к себе, оденешь то блядское красное платье, с разрезом короче некуда, как на том фото, которое гуляет в сети! Да, я и его вчера посмотрел, — он предупреждающе поднял палец, чтобы она молчала. — Туфли на каблуках, накрасишься, чтобы прям жесть и мы пойдём пить. Тебе больше не надо есть полезные вещи, Вэнди ест смесь и я это знаю. На счёт детей — няня. Будет сидеть, пока мы сначала нажремся как свиньи, потом в клубе потанцуем, а потом будем спать, пока не придём в себя. Если не согласна — выметайся!
