— Хорошего отдыха.
Дверь за ним закрывается, и я остаюсь один на один с Еленой Эдуардовной. Она виновато смотрит на меня и заламывает руки, будто чувствует себя виноватой.
— Простите меня, — произносит она, и я понимаю, что мне не показалось ее состояние. — Мне сказали, что малыша нужно будет забрать, я не думала, что все так…
— Елена Эдуардовна, верно? — уточняю, не уверенная, что запомнила ее имя правильно.
Женщина кивает.
— Так вот, вы ни в чем не виноваты, но ребенка своего я вам не доверю, — при этих словах я крепче прижимаю Родиона к себе и нежно глажу его по спинке. — Вы можете быть свободны.
— Но…
Она замолкает и не решается спорить, хотя я тоже понимаю, что у нее приказ помочь мне.
— Принесете соску, как только ее купят, — останавливаю женщину на полпути. — И попросите воду и бутылочку, Родион иногда хочет пить.
Если она и удивляется тому, что я ее о чем-то прошу, то не подает виду. Лишь искренне улыбается и кивает, а после выходит за дверь. Я бы с радостью закрыла ту на ключ, но его здесь попросту не наблюдается, да и защелки нет. Чувствовать себя здесь в безопасности точно не получится.
Елена Эдуардовна возвращается через полчаса с соской, бутылочкой и водой. Ставит все это на стол и с надеждой смотрит на меня. Мне становится ее даже жаль. Ведь наверняка Адам заплатил ей за то, что она будет выполнять работу, а я отказываюсь ей в этом содействовать.
— Можете остаться со мной, — предлагаю ей. — Поговорим, вы расскажете, долго ли работаете на Рустама и…
— Ой нет, что вы! Меня только наняли несколько дней назад. Сказали, что ребеночек будет совсем маленький и что его привезут через пару дней. И вот вы приехали с малышом. У вас с Адамом Всеволодовичем возникло недопонимание?
Недопонимание.
Из моего рта срывается тихий смешок.
Недопонимание, это когда за пару минут пришли к компромиссу, а не как у нас, полчаса разговоров и никакого результата, потому что каждый остался при своем мнении.
— Родион такой спокойный, — кажется, няня не встречала детей, которые способны только спать и есть. При чем первое чаще, чем второе. Я и сама не думала, что у меня будет такой спокойный малыш, который будет просыпаться раз в два, а то и в три часа только за тем, чтобы поесть.
— Он с рождения такой, — с улыбкой произношу я. — Правда, первые дни в роддоме капризничал.
Елена Эдуардовна улыбается и складывает ворох одежды и пеленок, который доставили час назад. Я не знаю, что происходит, но жду ужина, как манны небесной. Надеюсь, что нам с Адамом удастся поговорить, что он не откажет мне в возможности покинуть его дом. В конце концов, разве у него есть право меня удерживать?
Внутренний голос тихо пищит о том, что он, не думая, похитил меня, но я тут же отгоняю эту мысль от себя. То было требование, прописанное в договоре, а сам мужчина этого не хотел.
Да, я успокаиваю себя!
А что делать, когда даже женщина напротив и та знает не больше моего.
Ну ладно, может немногим больше. Расположение комнат в доме, некоторых его обитателей. Я же знаю только как спуститься на первый этаж, да и то… не факт, что когда попаду за дверь, точно пойму в какую сторону идти.
До вечера я успеваю покормить Родиона еще два раза и как раз после кормления за мной приходят. В дверь аккуратно стучат, но я подпрыгиваю от неожиданности от такого вторжения. Быстро встаю, когда в комнату заходит полненькая женщина в белом переднике.
— Адам Всеволодович ждет вас внизу.
— Минуту, я соберу Родиона.
— Хозяин просил без малыша. Вы можете оставить его с няней.
Елена Эдуардовна мне понравилась. Он ответственная, исполнительная и ненавязчивая, дала мне несколько советов по кормлению, показала, как пеленать Родиона на ночь, чтобы он случайно не будил себя. Сейчас мне трудно отказать ей, поэтому я киваю и иду к двери.
Останавливаюсь, решая, правильно ли я поступаю?
Могу ли доверить ребенка чужой женщине?
Не могу, но почему-то уверена, что Адам не станет сию же минуту выставлять меня за дверь и отправлять восвояси. Все же, я мать Родиона, и сколько бы денег у него не было, а этот факт изменить нельзя.
Женщина проводит меня к лестнице, спускается вместе со мной и открывает дверь в гостиную. То, что это гостиная, я понимаю по столу в центре, хотя, честно, ожидала чего-то масштабнее. Помещение оказывается довольно простым: небольшой стол в центре, несколько стульев, привычные приборы и, о ужас, никакой свиты!
Я ожидала увидеть, как минимум, двоих охранников, личного повара в белоснежном фартуке и прислугу, но здесь никого нет. Женщина, что привела меня сюда, тут же уходит, оставляя нас одних.
— Вижу, ты нашла общий язык с няней, — Адам удовлетворенно кивает. — Она хорошая женщина. У нее прекрасное резюме, она профессионал своего дела, к тому же, педагог.
— Я могу сама справиться с ребенком, — произношу.
— Можешь, но мне бы хотелось, чтобы ты немного отвлекалась, отдыхала, посвящала время себе. Твоя любовь к сыну безгранична, я понял это, когда ты отказалась отдавать его няне.
Я дергаюсь, как от звонкой пощечины.
— Так это была проверка?
— В каком-то роде да, но я действительно думал, что ты отдашь Родиона и дождешься, когда тебе расскажут, почему ты здесь.
Я не могу поверить своим ушам.
Он проверял меня?
Он! Меня! Проверял!
Сразу, как похитил, решил устроить тест на профпригодность?
Понять, подходит ли ему такая мама для сына и за что он заплатил?
Проверить, так сказать, покупку в работе?
Злость начинает съедать меня изнутри. Я хочу высказать ему все, что думаю, поднять со стола бокал с чем-то красным и плеснуть ему в лицо, молча наблюдая за тем, как янтарная жидкость стечет по лицу и пропитает белоснежную рубашку.
Кажется, от одной мысли об этом мне становится легче, потому что я все еще сижу, а рубашка Адама все еще белая.
