чи крохотного дракончика. От каждого его движения Эмма тихо постанывала, а Фанг ртом ловил ее крики и не мог сдержать довольной улыбки.
Он чувствовал себя живым, сильным, желанным. Ему хотелось так глубоко проникнуть в ведьму, чтобы стать единым целым. Чтобы ни одна сила мира не смогла их разъединить.
Толчки стали размеренными, настолько глубокими, что ведьма сомкнула руки на затылке Фанга, чтобы удержаться. Все ее тело заполняла энергия чи, текущая через место их соединения, а он все продолжал вколачивать женщину в диванчик, удерживая железной хваткой, не прекращая поцелуя, навалившись поджарым мускулистым телом. Он словно хотел проглотить ее целиком.
Эмма никогда в жизни не чувствовала себя настолько беспомощной перед чужой страстью. Она подобрала бездомного уличного котенка, но оказалась в постели с тигром, получающим удовольствие, облизывая жертву, перед тем как обглодать косточки.
— Хватит, слишком, — промычала она.
Но мужчина, одурманенный близостью, только с большим усердием всосал ее язык, отнимая способность говорить. Ее бедра подняли вверх, изменив угол вторжения. Мэй довольно зарычал с низкими нотками, очень по-драконовски, и принялся еще глубже загонять в ее лоно член, вдоволь наполняя Эмму энергией чи.
Эмма беспомощно захлопала глазами, видя перед собой только черные кудри и длинные ресницы закрытых от наслаждения глаз мужа. У висков Мэя проступили прозрачные голубоватые чешуйки.
Совсем забыв себя от страсти, он переместил руки на пышную грудь, сдавил пальцами соски, посылая по телу Эммы разряд боли, смешанной с наслаждением. Она невольно сжалась, а дракон над нею обезумел, сотрясая тело Эммы чередой лихорадочных быстрых толчков. Он весь навалился на нее, лишая возможности вздохнуть, низко застонал, словно от боли, и его член запульсировал, заставив Эмму утонуть в пучине оргазма.
2.4
Ее истерзанный рот наконец отпустили, муж остался сверху, собирая ее всю под себя. Покрыл мелкими довольными поцелуями ее нос, лоб, щеки. Потом, извиняясь, лизнул опухшие кровоточащие губы. Эмма ощутила жжение и, очнувшись, попыталась спихнуть с себя обнаглевшего дракона.
— Ты — извращенец? — спросила она, пряча глаза.
Как еще можно назвать мужчину, который возжелал ее в нынешнем состоянии?
— Простите недостойного. Этот муж не понимает жену, — покорно опустил голову Мэй, словно почтительный слуга.
Если бы Эмма только что не испытала на себе его несдержанность, от которой все еще ныло между ног, и если бы его член не вздрогнул, вновь поднимаясь, она бы подумала, что ему и правда совестно.
Она открыла рот, чтобы объясниться. Прошло уже несколько лет с тех пор, как Эмма появилась в этом мире, но до сих пор все в ней выдавало чужачку. Только Эрик умел понимать ее с полуслова.
— Как ты мог позариться на это? — подняла она свое запястье в доказательство и уставилась на пухлое предплечье и золотистую кожу.
Фанг медлил с ответом. Разве мог он признаться, что пусть он был невинен в брачную ночь, но ни один человек, выросший во дворце, не был наивным? Он прекрасно знал, какие виды извращений практиковали за закрытыми дверями драконы, и даже понимал, что нездоровое влечение ведьма истолкует превратно. Не рано ли делиться историей о неприглядном прошлом? Если он будет чуть дольше скрывать свои недостатки от жены, ничего плохого не произойдет, ведь так?
Чтобы избежать уклончивого ответа, Фанг подвинулся, позволяя жене рассмотреть, что случилось с ее телом, когда печать сломалась.
Эмма рассматривала округлые бедра и пышную грудь, к которым успела привыкнуть за последний год. Чтобы совершить перевоплощение плоти одной энергией чи, это же какую прорву нужно влить? Даже Дэн, наследник крови императора, не обладал подобной мощью.
Эмма повторила жест, в последние месяцы ставший частью ее самой, накрыв ладонью нижнюю часть живота, и впервые получила в ответ ласковый толчок.
Волна облегчения разлилась в груди. Эмма обмякла и откинула голову назад. Слезы сплошным потоком полились на вышитый шелк диванчика.
— Кто ты такой? Не могу поверить… Как это возможно?
— Этот недостойный не заслуживает внимания. — Мэй наклонился, чтобы губами осушить ее слезы. — Зато этот муж сгорает от любопытства узнать, как жена без всякого усилия разрушила печать, наложенную сильнейшими драконами империи?
От него остро пахнуло мускусом и серой. Кудрявые волосы щекотали плечо Эммы, восставший член уперся в ее бедро.
Эмма снова попыталась отпихнуть дракона, но он был словно отлит из сплошного куска стали. После соития ужасные следы ожогов и побоев побледнели и смылись с его белой кожи, словно акварельная краска — водою. Мэй был совершенен не только физической красотой, но и особой энергией молодости, сверкающей в глазах и заметной в напряженных мышцах.
Эмма еще на банкете отметила, как изящно он двигается. Абсолютно притягательный и нисколько не осознающий собственный шарм.
— Это долгая история, — отмахнулась Эмма. — Постепенно я расскажу тебе все. Теперь наши судьбы связаны.
Мэй просиял, услышав ее ответ. Застонал и прижался ближе, прошептал на ухо:
— С женой было так сладко. Можно ли еще раз?
Эмма, покраснев, кивнула. Ее подхватили на руки, прижали к широкой груди. Успев осмотреть маленький домик до этого, Фанг запомнил широкую кровать в спальне и подумал, что жене будет намного удобнее на мягком матрасе.
Уложив ведьму на алое шелковое покрывало, расшитое фениксами, он долго и жадно рассматривал ее, пропуская густые черные локоны между пальцев. Сверкающие глаза Эммы не изменились, но теперь она вся поражала экзотической южной красотой. Хотя Фанг мог поклясться, что пусть ведьма и выглядела коренной жительницей Оду, поведением она нисколько не напоминала женщин этого народа.
2.5
Он нежно поцеловал алые губы, вливая достаточно чи, чтобы заживить их, и снова не удержался от того, чтобы чуть — чуть прокусить. Драконья натура требовала оставить на жене метки. Он обнюхал и облизал каждый уголок ее тела, втирая в кожу жены свой запах, выискивая по стонам, где ей больше нравятся его касания.
Фанг задался маниакальной целью стать необходимым ведьме, чтобы, в отличие от других мужей, никогда не разлучаться с нею. Маленький дракончик в ее теле уже признал его отцовство и отзывался на близость, заставляя очерствевшее сердце Фанга размягчиться от нежности. И все же молодой слуга помнил сказанные ведьмой в маленьком храме слова — он всего лишь четвертый.
Вновь проникнув в сладостную тесноту лона, Фанг застонал от наслаждения. Он двигался медленно, на сей раз стараясь растянуть удовольствие, зорко наблюдая за откликом ведьмы. Он изучал, как глубоко и под каким углом толкаться, чтобы ее глаза подернулись дымкой. Фанг уже забыл, каково иметь власть над
