увидела и сестры… ой, нет! Не надо! Точно б отобрали!
В деревне никто таких дорогих подарков не делал. Даже у старостихи такого не было.
Но здесь же СТОЛИЦА!
Вот и сейчас Моника вырвала свободный часок и помчалась на встречу с любимым мужчиной. Интересно, куда ее сегодня поведут? Может, Пьетро ей предложение сделает?
А что? Неужто она хуже разных там городских?
Так, размышляя о своем, о женском, Моника и шла на встречу с Пьетро.
Вот и любимый мужчина. Улыбается, дарит ей цветок, обнимает… а потом Моника вдруг поняла, что в глазах темнеет.
Попыталась что-то сказать, шевельнуться – и не смогла. Просто потеряла сознание.
* * *
Пьетро, который вообще-то был вовсе не Пьетро, а Белка, один из подручных Комара, довольно улыбнулся.
Так-то… достала его эта девка до печенок, но коли надо, он потерпит. До поры до времени.
Удав гнилушки не сливает, если он сказал – значит, слушаться придется. Тогда и звенелки будут, и побрякушки, и дело сделается. Это знали все подручные Комара.
И слушались.
Последнего, кто решил повыступать, вынесли за дверь со стилетом в глазу. Других недовольных не было. А вот, собственно, и Удав. И девка какая-то с ним. Так себе… тощая, невидная. Белка бы на такую не полез.
– Готова? – покосился Джакомо на тело Моники.
– Жива, дышит, – отчитался Белка. – Чего с ней будет?
– Надеюсь, ничего, – нахмурилась девушка. – Давайте ее раздевать…
Единственное, что позволила себе Мия, – это тонкая шелковая рубашка под самый низ. Вся остальная одежда была от Моники.
Белка наблюдал за этим с сомнением.
Ну, можно переодеть дану в одежду этой шлюхи. Но чтобы выдать одну за другую?
А вы павлина за ворону еще не выдавали? Они же так похожи, ну ТАК похожи! Обе – птицы.
Джакомо помог племяннице все надеть, расправить складки, затянуть и уложить. И поманил Белку за собой:
– Выйдем минут на десять.
– Как скажешь, Удав.
Белка и не собирался спорить. А когда он вернулся минут через десять…
Одна Моника, прикрытая старым плащом, лежала на полу, на соломе.
Вторая стояла над ней и улыбалась. Точь-в-точь как эта деревенская дурища!
– Матерь Божия! – не удержался Белка, который и в церкви-то никогда не был. Кажись, и не крестили его, кому оно на помойке надобно?
– Похожа, ми-илый?
Слова Мия растягивала точь-в-точь как Моника. И улыбалась так же. И даже локон на палец накрутила тем же жестом.
Белка суеверно перекрестился. Девушка подмигнула ему:
– Хорошая краска и парик – наше все!
Белка кивнул. Только вот… кому другому в уши чуши! А то он не видит ничего! А то он слепой!
Нет на девчонке ни грамма краски! Кроме свеклы и мела. Ну и сажи на бровях. Но черты-то!
Сама морда!
Не-ет… такое не подделаешь… нечисть какая, что ли?
Ох, страшно. Белка хоть и резал глотки, словно огурец на завтрак, хоть и лил кровь, как воду, все равно оставался достаточно суеверным парнем. И сейчас дал себе слово зайти в церковь.
Хоть крестик купить, что ли?
Или пусть святой водой попрыскают?
Но было, было у мужчины подозрение, что против этой нечисти ничего не поможет.
Джакомо проводил девушку почти что влюбленным взглядом:
– Хороша! Ты посмотри, как идет! Копия!
Белка послушно поглядел. Кивнул:
– Авось что и сработает. А с той чего делать будем?
– Или по горлу – и в воду, или в заведение мамаши Крюк. Комар сказал – лишь бы потом не всплыла.
– У мамаши не всплывет, – обрадовался Белка.
И быстро, пока Удав не передумал, пошел в комнату с Моникой.
Нет, не из сострадания. И не из милосердия. Просто за дохлую девку никто и монеты не даст. Да еще потом труп тащи, да еще живот распарывай, к ногам что привязывай… Белка спокойно убивал, но убирать за собой не любил.
А вот если ее к мамаше Крюк…
Долго она там так и так не проживет, у мамаши бордель для особых клиентов. То есть вообще с особенными пристрастиями. Которые могут только или когда избивают, или когда душат, когда убивают… а Белка еще ее попросит особо позаботиться о девчонке.
Так что не больше месяца та протянет, может, вообще дня три-четыре.
Но монета ему за это капнет! А деньги Белка любил. Это он людей ненавидел, а вот лорины – его маленькая слабость. Цвет, звук… даже вкус. Его прелесть!
Хотя за эту деревню больше двух монет и не дадут. Но хоть так… все приятно.
И забегая вперед – примерно так и сложилось. Это в красивых сказках герой спасает девицу ДО использования, или случается землетрясение, благодаря которому девица бежит, или в нее влюбляется главный злодей.
А в жизни…
В жизни все проще и печальнее.
Бордель.
Клиент с интересными пристрастиями.
А потом – люк в подвале, который выходил прямиком на реку. Тела там исчезали совершенно бесследно. Разве что рыбы расплодилось…
Но ее там давно и щедро подкармливали. Так что… в деревне Монику никто не искал и не ждал, а в городе и искать-то было уже некому. Комару и его подручным в очередной раз все сошло с рук.
* * *
Мия прошла по улице.
Шаг она тоже подделывала под семенящую походочку Моники. Вот и нужный ей дом. Ключи.
Собаки…
Собаки послушно заскулили, поджали хвосты и удрали в дальнюю часть сада. И как их потом выгонять прикажете?
Ладно, разберемся… кусок мяса вон взять, позвать, кинуть – и побегут как миленькие.
– Явилась? – встретила ее недовольным голосом тетка Моники. – Давай живо, тебя посуда ждет не переждет…
Мия молча кивнула и направилась к большому чану с замоченной в нем посудой. Да, вот такие обязанности были у Моники.
Мыть, чистить, убираться… тетка готовила, девчонка скребла все, на что взгляд упадет.
Тетка продолжала ворчать:
– Ишь ты, раскрасилась… учти – в подоле принесешь, так выкину взашей…
Мия не обращала внимания на ворчание. Она послушно оттерла посуду, потом перемыла кучу овощей, перечистила их на завтра…
Тетка отвязалась и замолчала.
Мия коснулась снотворного в кармане и подумала, что – увы. Ничего у нее не получится. Дядя хотел, конечно, без лишнего шума, но – как? Как вы это себе представляете?
В доме около десятка человек. Слуги, конюхи, псарь, сам хозяин… и все они будут есть или пить что-то одно и то же? Вряд ли.
Один способ усыпить всех окружающих у Мии был. Лютня. Но до нее еще добраться, на ней еще поиграть всласть, да и засыпают только те, кто слышит музыку. Тоже… она что – Крысолов из известной сказки?
Чтобы идти по дому, а все вокруг засыпали и засыпали?
Ладно, Крысолов за собой людей выманивал. Но ему ж и легче было! Он на дудочке играл! А вы поиграйте на лютне – в движении? Посмотрим, какой у вас кошачий концерт получится!
Так что Мия послушно мыла, терла и ждала ночи.
И дождалась.
* * *
Конечно, спать пришлось на кухне, рядом с теткой. На узенькой лежанке, на матрасе, который по толщине мог поспорить с листом
