прошли замечательно…
Но на следующее утро в гости пришли все три старших брата отца в компании своих родственников, причём не просто так, а с немыслимо роскошными подарками для Ронье.
Иначе говоря, они предложили ей замужество.
Однажды настанет день, когда Ронье будет повышена до звания полноправного рыцаря единства. В былые времена рыцари были доблестными защитниками Церкви Аксиом, их уважал и чтил весь мир людей. Хотя сейчас Церковь превратилась в Совет, отношение людей к рыцарям нисколько не изменилось. Наоборот, благоговения стало только больше, ведь многие рыцари героически пожертвовали собой ради победы в Войне двух миров.
Вероятно, дядям и тётям пришла в голову мысль: рыцарь в семье — это сразу и престиж, и доход. У кого были сыновья подходящего возраста — сватали за них. У кого не было сыновей — предлагали наследников из семей близких родственников. Они так долго расхваливали женихов, складывая перед Ронье гору биографий, что девушка невольно поразилась тому, как много кандидатов они подобрали.
«Самое важное Призвание любой женщины, рыцарь она или нет, — это рожать и воспитывать детей, — твердили родственники. — Говорят, даже командир рыцарей единства сейчас растит своего малыша. Значит, и тебе это пойдёт на пользу. Советую нашего мальчика. Нет, лучше нашего! Нет, нашего!..»
Однажды Кирито по секрету рассказал кое-что Ронье и Тизе.
Первосвященница старой Церкви Аксиом искала во всех империях самых искусных мечников и заклинателей и превращала их в рыцарей единства. Однако каждый рыцарь проходил через запретный ритуал синтеза, который отнимал у них воспоминания о прошлой жизни и внушал им, что они призванные с небес воины.
Слушая увещевания дядь и тёть, Ронье невольно подумала, что Первосвященница, при всей кошмарности её Методов, выстроила действительно рациональную систему управления рыцарями.
Ронье изо всех сил боролась с желанием призвать священным заклинанием облако дыма и, укрывшись в нём, сбежать. Она терпеливо объясняла, что даже жена-рыцарь не может увеличить аристократические выплаты или дать семье личные земли. Однако родственники отказывались верить, а под конец даже высказали предположение, что сама Ронье, должно быть, живёт в достатке и роскоши. Тут отец девушки не выдержал и прогнал гостей, спасая дочь.
Но, даже будучи благодарной отцу, Ронье продолжала раздумывать на эту тему.
Хотя на словах он всегда хотел, чтобы его дочь вышла замуж за того, кого по-настоящему любит, но в душе наверняка мечтал как можно скорее увидеть собственных внуков. Очевидно, её родители начали волноваться с тех самых пор, как дочь примкнула к рыцарям единства. Если бы не война, Ронье благополучно окончила бы академию мечников и вышла бы за второго-третьего сына знатной семьи, который бы стал наследником семьи Арабель.
И раз этого не случилось, им хотелось, чтобы дочь просто нашла себе мужа и родила от него детей.
Отчасти Ронье хотелось исполнить желание родителей, чтобы успокоить их. Но на обратном пути из дома в собор она без конца повторяла про себя: «Простите меня, папа и мама. Скорее всего, я никогда не выйду замуж и не рожу детей. Человек, которого я люблю, никогда не ответит на мои чувства».
Берче вдруг открыл глаза и тихо всхлипнул, оторвав Ронье от раздумий.
Опомнившись, девушка начала неуклюже баюкать малыша, но тот по-прежнему был полон решимости разреветься во весь голос.
— Ну не надо, ты же хороший мальчик, — уговаривала его Ронье, но лицо младенца краснело на глазах.
Он скривился и открыл рот…
Но тут чьи-то руки выхватили пелёнку с младенцем из рук Ронье.
— Нет, его так просто не успокоить.
Перед Ронье стояла командир Фанацио, мать малыша. На лице черноволосой красавицы появилась полная любви улыбка.
— Лети высоко-о! — сказала она, подбрасывая Берче.
Фанацио сделала это совсем легонько, но всё-таки не зря она была самым сильным рыцарем единства. Младенец полетел под своды «Коридора небесного света», быстро вращаясь в воздухе.
— Ой… он же… О нет!.. — обронила Ронье, в ужасе застыв на месте.
Малыш чуть не врезался в карту небесного мира на потолке, на мгновение замер и устремился вниз. Руки матери поймали его, и малыш весело засмеялся.
— Страшно даже подумать, что будет дальше. Спасибо, что присмотрела за ним, Ронье. Уверена, мне ещё понадобится твоя помощь.
С этими словами Фанацио направилась к выходу. Оказалось, что совещание уже закончилось. Дюсольберт и главы собора тоже расходились.
— Такое воспитание ещё аукнется… — послышалось бормотание.
Обернувшись, Ронье увидела Кирито. У него на лице было написано изумление, смешанное со страхом.
— Ну-у, он ведь наверняка станет рыцарем и будет летать на драконах, так что пусть привыкает к высоте уже сейчас, в этом нет ничего плохого… надеюсь, — сказала стоявшая рядом с ним Асуна и встревоженно улыбнулась.
— Ещё ведь есть ребёнок Шеты. Я уже боюсь будущего… хотя чего это я, будет очень интересно. — Кирито покачал головой и упёр руки в бока. — Ну ладно, сегодня дел больше нет, так что схожу посмотрю, как там второй прототип…
— Что-о?! — воскликнула Асуна. — Вы уже строите второй?!
— Он ещё круче первого. Мы установили между теплородным движком и соплами ветрородный компрессор и уже думаем над созданием турбины!
— Кирито, разберись сначала с безопасностью, а потом уже наращивай мощность!
Ронье подняла руку и попыталась вмешаться в разговор Кирито и Асуны, на редкость богатый на слова священного языка.
— A-а… Прошу прощения, Кирито…
— Гм?
— У меня есть к вам разговор… точнее, вопрос…
Кирито недоуменно моргнул, но тут же улыбнулся и кивнул:
— Да, хорошо. Ещё, конечно, не обед, но можем поговорить за чаем. Ты с нами, Асуна?
— Мм, — протянула Вторая мечница, поймав на себе взгляд Кирито. — Очень хотелось бы, но мне надо в Великую библиотеку — на лекцию по священным заклинаниям.
— Понятно. Да, лекцию лучше не прогуливать. Со вторым библиотекарем шутки плохи.
— Только если ты легкомысленно относишься к занятиям. — Улыбнувшись вздрогнувшему Кирито, Асуна отступила на шаг и перевела взгляд на Ронье. — Хорошо, увидимся за ужином, Ронье, следи, чтобы Кирито не ел слишком много сладкого.
— А, как скажете! — Ронье поспешно кивнула.
— Я вам что, ребёнок? — проворчал Кирито.
Асуна помахала рукой и ушла, переливаясь на ходу всеми цветами радуги. Кирито проводил её взглядом до южных дверей, затем повернулся к Ронье:
— Ну что? Давай посидим… на восьмидесятом этаже, а то я там давно не был. Мне бы снежносливовый тортик, Ронье.
— Хорошо. Я возьму на кухне, затем поднимусь.
— Только хотя бы два… нет, лучше три куска! Ладно, я туда!
Не
