торца стола на почётном месте.
Знаменитый на всю империю верховник выглядел старым не по годам. Где там ровесник отца — пожалуй, его можно принять за его отца. Сухощавый невысокий седой старикашка с начисто бритым лицом произвёл на Руану отталкивающее впечатление. Почему? Либо потому, что она заранее обвинила его в попытке захапать её поместье, либо виной простая женская вздорность.
А вот тёмные въедливые глаза Таа-Дайбера ей понравились: умные, цепкие, насмешливые. С ним, наверно, интересно поболтать. У такого человека можно многому научиться. Если он захочет тебя учить. А он точно этого не захочет — с какой стати?
— Мне сообщили и о ваших сыновьях, — вежливо качнула она головой, подходя к предназначенному ей месту за столом.
Рядом с высоким красивым парнем, бросившим на неё ироничный взгляд. Ещё один умник — наверняка весь в папашу. Ну-ну — ответила ему Руана равноценным ехидным взглядом — посмотрим, что ты за зверь.
— Полагаю, перед нами та самая знаменитая таария, что прослыла бесстыдницей? — всё-таки чересчур смело для гостя подначил её сосед.
Руана неспешно расправила вокруг стула подол платья. Чинно утвердила на краю стола запястья и молвила непередаваемо благонравным голоском:
— Надеюсь, вы здесь не для того, чтобы в этом убедиться?
— Руана! — гаркнул отец и пристукнул по столешнице ладонью.
Получилось так себе: он рассмеялся вместе с остальными мужчинами. Мачеха, следуя этикету, бросила на слишком вольно ведущую себя девицу укоризненный взгляд. Сидящая напротив Ати посмотрела на сестру с нескрываемым обожанием.
Которое не ускользнула от соседа Руаны:
— Кажется, твоя сестра Атиалора тебя любит.
— Как меня можно не любить? — с безукоризненным почтением к собеседнику осведомилась Руана, разглядывая парня, который торчал рядом с Ати. — Безупречней меня только мысли слепого монаха, никогда не видевшего соблазны.
— Дочь, можешь не стараться произвести впечатление, — пошутил отец, чего Руана давно от него не слыхала. — Сегодня гости не по твою душу. Не тобой станут любоваться.
— Вот я и стараюсь отец, — с непередаваемым почтением возразила липовая скромница. — Чтобы у них и впредь не возникало желания мной любоваться.
Мужчины опять от души рассмеялись — мачеха насупилась. Она и без того не в восторге оттого, что падчерица вправе унаследовать землю. Всё ещё надеется родить сына. А тут эта змеища таария вылезла наперёд: отвлекает внимание от её скромницы доченьки.
Что тут скажешь? Дура. Ни один здравомыслящий мужчина не променяет прекрасную юную скромницу с богатым приданым на такую, как она. Хоть на голове стой и ногами дрыгай, сватать будут Ати. Надо бы, наконец, поговорить с мачехой начистоту. Только перед этим хорошенько обдумать: что сказать?
Господин Таа-Дайбер вытер глаза и внезапно буквально оглушил Руану своей похвалой:
— Маруш, я и не знал, что под твоей крышей распустился невиданный цветок.
— Ну, уж и цветок, — отмахнулся отец, бросив на старшую дочь ироничный взгляд. — Скорей, пустынная колючка. Боюсь, всего моего состояния не хватит, чтобы уговорить хоть кого-то её просватать.
Услыхав последнее слово, Руана насторожилась. Уставилась на отца, пытаясь прочитать по его лицу: шутить, или строит планы? Относительно её замужества ничего не отыскала. Зато обнаружила кое-что не менее серьёзное.
Знакомое до последнего волоска в бороде лицо выглядело не ахти. Бледное, осунувшееся. Под большими карими глазами не менее коричневые тени. Она, естественно, знала, что он вчера вернулся из дальней деревни. Где восемь дней подряд делал крестьянам новое поле. То есть опускал и поднимал землю. Покрывал её чернозёмом. Искал пласт грунтовых вод и выводил наверх родники.
Ну, конечно! Он крайне вымотался, а тут ещё гости нагрянули. Вон каким тёплым сочувствием лучатся медовые глаза Катиалоры. Она искренне любит мужа — что шесть лет назад позволило Руане смириться с её присутствием. Мачеха всем сердцем желала бы повременить со сватовством. Дать супругу немного отдохнуть. Хотя лучше много.
Он так истощён, что сам на себя не похож. А ведь один из самых красивых мужчин, каких только встречала Руана. Таары вообще все красавцы, как на подбор. Встретить среди магов-созидателей уродов — то же самое, что среди яранов садовода. Видимо так действует на них ДАР. Странно, что северянам от него не досталось таких же благ: их мордами детей пугают.
Эти обыденные, на первый взгляд, размышления внезапно ткнули её носом в простую мысль, что раньше обходила таарию стороной. Если у отца — весьма сильного таара — созидание отбирает такую пропасть сил, что же оно сделает с ней? С обладательницей слабосильного умения пользоваться потоками ДАРА. Она же просто надорвётся в первую же попытку сотворить что-то необходимое крестьянам. Как мило с её стороны: и дело не сделать, и сдохнуть молодой. Блестяще прожитая жизнь!
Да уж — боролась с нагрянувшим чудовищным осознанием ничтожная мокрица, возомнившая себя драконом. И как раньше не приходило в голову, что её притязания на роль владычицы поместья нелепы. Понятно, отчего кормилица посмеялась над её фантазиями: она-то знает цену такому владению землёй.
Но, если не суждено стать наследницей отца… Тогда… Что она будет делать? Не станет же, в самом деле, ждать, когда хоть кто-то польстится на её приданое и возьмёт женой таарию. Какой-нибудь ничтожный, как и она, маг, не способный построить настоящее поместье.
Нет уж — лучше повеситься.
Глава 2
Подстрекательница
Руана зря рисовала себе унылые картины скучного завтрака, какие обычно устраивает мачеха. Вроде не дура, но воспитание подкачало: уж больно радеет о приличиях. Хотя вкус просяной каши не изменится от того, как ты держишь ложку.
Сегодня Катиалора могла лишь укоризненно смотреть на тебя, напоминая о чести хозяев дома. Причём, гостям такие взгляды не предназначались. Хотя господин Таа-Дайбер порой отпускал довольно фривольные шуточки. И вообще оказался весьма раскованным для верховного советника человеком.
Он засыпал комплиментами хозяйку дома и будущую невесту. Ах! Как они прекрасны — сил нет смотреть и не слепнуть. Руану за красоту резвый старичок не похвалил ни разу. Ати обиделась настолько, что переступила через свою неизжитую с детства робость: попеняла гостю на неучтивость.
На что Таа-Дайбер заявил без обиняков: у магов не принято осыпать друг друга комплиментами. Если юная таария не желает пользоваться ДАРОМ и останется просто женщиной — пускай скажет. И он тотчас наговорит ей гору комплиментов. Руана попросила его не беспокоиться на сей счёт: она обойдётся без живописных похвал.
¾ То есть, я правильно понял? ¾ резко посерьёзнев, уточнил Таа-Дайбер, устремив на неё оценивающий взгляд. ¾ Ты намерена пользоваться ДАРОМ.
¾ Во всю силу отпущенных мне возможностей, ¾ осторожно поддакнула
