Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
его достопримечательности. Оттуда на пароходе «Пестель» – последнем колесном пароходе выпуска начала прошлого века – вернулись домой. Ехали третьим классом рядом с «ученой» коровой, которая мычала, когда ей нужно было справить нужду.
В этом походе ребята закалились, научились поддерживать друг друга, да и физически окрепли. Время было такое, что нужно было все нести с собой, потому что купить продукты в тех местах было трудно. В лучшем случае – хлеб, да и то его привозили не каждый день. Поэтому тащили на себе и сухари, и растительное масло, и консервы плюс палатки, одежду – словом, все на себе.
Были и курьезы. Гена-атеист (за ним так и закрепилось это прозвище) заснул, когда мы ехали по узкоколейке. Он сидел, свесив ноги, и где-то на повороте вывалился и упал. А вагон узкоколейки широкий, колеса от бортов далеко, поэтому он не пострадал, тем более что поезд двигался черепашьим шагом. Поэтому Гена не стал сразу бежать за поездом, а вначале нарвал цветов для девочек и, догнав поезд, торжественно их одарил.
В пути я использовал всякую удобную возможность, чтобы побольше рассказать ребятам о Паустовском и Есенине. Паустовского я очень любил и много его читал. С творчеством же Есенина познакомился только в девятом классе – именно тогда у нас появились первые томики стихов поэта. Кроме того, мой старший двоюродный брат кончал филологическое отделение педагогического института и просвещал меня, много рассказывая о поэтах, в том числе и о Есенине.
Ребята слушали, затаив дыхание. Для большинства из них это были совершенно новые, не известные ранее страницы литературы. Рассказывал я и содержание книг Фраермана, которые тоже в свое время прочитал.
Питались мы и подножным кормом: ловили рыбу в реке Пра. Не всегда, правда, это было по-честному, так как иногда мы, увы, забирались в верши, которые местные жители ставили на карасей.
Второй поход был в Приокско-Террасный заповедник. Посмотрели на зубров, побывали в заповеднике.
Поход по Мещере оставил, конечно, наибольшее впечатление. Длился он около месяца, мы проделали путь в 308 километров, из них основное время, не считая дороги от Москвы до Владимира и от Рязани до Москвы, шли пешком. Второй поход прошел уже легко.
…Спортом я занимался в школе мало и неохотно. Бегал на лыжах – любимый вид спорта в Измайлове, но больших успехов не достиг: лишь третий разряд. Думаю, потому, что человек я не азартный. Такой же разряд был у меня и по пулевой стрельбе из малокалиберной винтовки. Летом два сезона занимался греблей на «шестерке». Я был левым загребным на большой морской шлюпке ял. Один раз мы даже заняли четвертое место по Москве. Правда, и участвовали в соревнованиях всего четыре шлюпки! Ездил заниматься греблей в Хлебниково и на Измайловский пруд.
В школе увлекался историей. Учительница истории, она же секретарь парторганизации, преподавала свой предмет не формально, давала знаний значительно больше школьной программы, и марксизм в какой-то мере был заложен ею в основу моих знаний. Мы знали, чем Ленин отличался от Троцкого, знали про Каутского и про Плеханова. Она рекомендовала нам, какие книги стоило прочитать. Так что историю мы не просто заучивали.
Преподаватель физики был совсем другим человеком. Правда, поговаривали, что он не знает физику и что у него даже нет высшего образования. Да и когда ему было учиться – Михаил Борисович Бергман, поволжский немец, всю войну сидел на Колыме! Но он учил нас жизни. На заводе у шефов Михаил Борисович выпросил для нас семь настоящих станков и учил нас на них работать. В седьмом классе я уже прилично освоил токарный и сверлильный станки. У нас была и прекрасная лаборатория – тоже за счет шефов. Где просил он, где «добывали» мы сами.
Михаил Борисович водил нас в туристические походы, прививал умение жить на природе, преодолевать трудности. Просто учил жить. Собираемся мы, например, в поход. Денег ни на дорогу, ни на что иное – нет. Он составлял списки на 40 человек, получал за счет денег РОНО или Дома пионеров продукты на 40 человек, а потом говорил: «Вот, ребята, вам по банке сгущенки, по килограмму песка сахарного. Отнесите домой и продайте. А на вырученные деньги купим билеты и поедем по железной дороге». Родители с пониманием относились к таким покупкам. На вырученные деньги группа выезжала в составе 20–25 человек. Плохо это было? Может быть. Но других возможностей обеспечить поездки не было. Исхитрялись по-разному, но он учил нас реальной жизни. Спасибо ему за это!
Мы благодаря Михаилу Борисовичу каждую весну в актовом зале проводили великолепные выставки технического творчества, потому что были станки, были материалы. Все школьники, начиная с четвероклассников и кончая старшеклассниками, стремились принять в ней участие.
Потом Михаила Борисовича сменил другой преподаватель физики. Это был квалифицированный педагог, но мы его не восприняли совершенно. Для него стало мучением работать с нами.
С огромной благодарностью вспоминаю своих учителей. Полину Абрамовну Хромченко, классного руководителя, учителя истории. Когда мы окончили школу, ей было только 36 лет, а нам она тогда казалась «в возрасте». Вспоминаю Евгению Федоровну, которая географию преподавала, Веру Ивановну – она вела литературу.
…Друзей школьных у меня осталось много. На первых порах после окончания школы лет двадцать мы прочно поддерживали связь. Каждый год 1 сентября приходили в школу и выстраивались вместе со всеми учащимися. Когда было двадцатилетие окончания школы, нас в классе собралось уже только 12 человек. Мы повесили плакат: «Выпуск 1957 года». Какая-то девчонка открыла дверь, прочитала и воскликнула: «Ой, а я тогда еще не родилась!»
Печально, но судьба распорядилась так, что некоторые друзья ушли из жизни еще молодыми. К сожалению, умер наш главный организатор Слава Пастушков. Теперь только по юбилейным датам собираемся.
С некоторыми разошлись по другим поводам. Был и случай предательства. В школе я крепко дружил с Володей Кравцом. Но после 1991 года – как отрезало. Мы с ним встретились на похоронах Славы Пастушкова. Слава работал на АЗЛК, его там хорошо знали. Много собралось людей с завода. Он всю жизнь трудился в автомобильной промышленности. Пришли и из Автомеханического института, и из Автоэкспорта, где он несколько лет проработал.
Пришел и Володя Кравец. Столкнулись мы с ним в дверях. Он посмотрел на меня, как на призрак, как на воскресшего из мертвых. Может быть, он думал, что я сидел вместе с членами ГКЧП или еще что-то – не знаю. Словом, сделал вид, что меня не узнал, «не увидел». Весь побелел
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
