Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
поняла, что сексуальная ориентация – это, прежде всего, эмоциональная преференция[6], из которой вытекает все, что связано с желанием, страстью и сексуальным удовольствием. Дело не в том, с кем мы спим, а в том, какие эмоции испытываем.
– СЕГОДНЯ ПОДОБНЫМ ОБРАЗОМ ГОВОРЯТ О ЖЕНСКОЙ СЕКСУАЛЬНОСТИ: ЧТО ОНА ОЧЕНЬ ТЕКУЧАЯ, НЕ ВСЕГДА ОПРЕДЕЛЕНА, И НЕТ СМЫСЛА ПЫТАТЬСЯ ЕЕ ЗАПИХНУТЬ В РАМКИ.
– Мы любим в первую очередь людей, поэтому все деления оказались искусственными, придуманными медиками категориями, в которые запихивают человека. А он там не помещается. Сексуальность, особенно женская, очень сложна, сексуальную экспрессию определяет множество факторов: эмоциональная вовлеченность, интерес к новым удовольствиям, жизненный этап, способ воспитания. Поэтому то, что я узнала людей за рамками «мэйнстрима», помогло мне не только перешагнуть книжные классификации, но и сформировало позицию: я держусь от классифицирования на большой дистанции. Каждый сам ищет свою сексуальную индивидуальность, а когда откроет ее – сможет описать, определить, назвать, но при этом он не должен делать этого каким-то конкретным образом. Это стало для меня открытием: сексуальная идентичность не обязательно должна описываться однозначно. Если нам хорошо, у нас есть возможность себя реализовать, то все в порядке.
– ЭТО ВЫ НАЗЫВАЕТЕ СВОБОДОЙ?
– Мне не нравится слово «свобода», потому что оно подразумевает…
– СНАЧАЛА НЕСВОБОДУ.
– Точно. Скорее я бы сказала, что это определенный способ открытий, иногда даже озарений. Я знаю такое по описаниям: женщины говорят, что это была секунда, мгновение, чье-то слово, прикосновение, неожиданная мысль, пока ведешь машину. Внезапно приходил момент открытия, когда рассыпанные части складывались в целое, и этот момент я называю осознанным открытием себя.
Культурная обусловленность, как правило, усиливается системой образования, иногда достаточно мягко, но ощутимо. Особенно если наши мамы, тети, бабушки отказывались от себя и относились к посвящению себя чему-то или кому-то как к обязанности, то есть не знали другой модели поведения, всю свою жизнь вели себя определенным образом. Тогда почему мы должны были бы ставить под сомнение отношения женщин, которые нам не говорили, что принимали решения против своей воли и реализовывали жизненные сценарии, которые писали не они?
Хорошо, если девочка осознает для себя возможность решить, что для нее значит быть женщиной. А наша, зрелых женщин, задача заключается в поддержке девочек на пути открытия себя и избегании оценок этого процесса. Фундамент всего – доброта и уважение: в отношении того поколения, которое дало нам жизнь и нас воспитало, и того, которое приходит после нас. Это означает сестринство.
– ТАКИМ ОБРАЗОМ, МИР ЛЕСБИЯНОК ПОЗВОЛИЛ ВАМ ПОСТАВИТЬ ПОД СОМНЕНИЕ ПРИНЦИПЫ КАТЕГОРИЗАЦИИ.
– Да, их мир открыл передо мной абсолютно новые перспективы. Так же, как контакты и работа с женщинами с интеллектуальной инвалидностью[7], у которых часто при низком уровне познавательного интеллекта наблюдается высокий уровень эмоционального: отношения с ними всегда очень самобытны. Я специально использую слово «самобытный», потому что их сексуальность не подлежит строгим правилам процессов познания. Их можно наблюдать в чистом виде. Там нет критиков – женщины с глубокой интеллектуальной инвалидностью не сталкивались с культурной обусловленностью, они вне ее рамок.
– ЧТО ИЗ ЭТОГО СЛЕДУЕТ?
– То, что женское сексуальное влечение – большая сила, и оно не особо отличается от мужского. А еще то, что, чем глубже интеллектуальная инвалидность, тем больше человек сосредоточен на своем теле. Люди с глубокой интеллектуальной инвалидностью имеют потребность снимать напряжение при помощи мастурбации и ищут разные способы стимуляции больше, чем сексуального контакта с другим человеком. При этом у мужчин с интеллектуальной инвалидностью снятие напряжения посредством мастурбации воспринимается как что-то само собой разумеющееся, а у женщин – нет. Это был еще один важный момент в моих размышлениях о женской сексуальности вообще: у женщин такие же сексуальные потребности, как и у мужчин, но они не могут так же очевидно их реализовывать, как мужчины.
– СЕКСУАЛЬНЫЕ ПРАВА ЖЕНЩИН С ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ИНВАЛИДНОСТЬЮ НЕ СУЩЕСТВУЮТ.
– Да, речь не идет о том, что их нарушают: их вообще не существует. Кроме того, этих женщин не учат снимать напряжение, не говоря уже о цивилизованном способе реализации своих потребностей. Это вдвойне увеличивает опасность, что их будут использовать. Я считаю, диагноз нашего общества абсолютно ясен, потому что, как сексолог, невооруженным глазом вижу, что сексуальные потребности не зависят от пола, а культура подавляет сексуальность женщин. Среди женщин с интеллектуальной инвалидностью это усилено во много раз. Впервые я столкнулась с этой ситуацией более 25 лет назад, но мне кажется, сегодня мало что поменялось. Иногда на занятиях появляется мать, у которой дочь дошкольного возраста с синдромом Дауна, и говорит: «Я знаю, что она женщина, я хотела бы, чтобы она могла реализовывать свои сексуальные потребности. Вы можете посоветовать что-нибудь, рассказать об этом? Я в этом не понимаю, но не хочу бежать от существующей проблемы, я не боюсь ее».
– ПРЕКРАСНО.
– Это свобода! И тут уместно еще одно мое открытие: наша сексуальная энергия ничем не отличается от мужской. Нас убеждают, что только мужчины думают о сексе, но это огромное культурное недопонимание.
Также на мои рассуждения повлиял контакт с людьми, которые были в коме, сразу после их пробуждения, а также с теми, кто за такими людьми ухаживал. Я скажу одно, потому что мне хотелось бы быть ближе к жизни, к осознанным решениям: благодаря им я узнала, что наша сексуальность, как и потребность близости, умирает последней. У этого есть и биологическое обоснование: на уровне рептильного мозга[8] с момента достижения половой зрелости у нас сформировывается сексуальная потребность, необходимость в чувственных удовольствиях. Они являются базовыми, нравится нам это или нет, так что, может, стоит уже их принять?
Помню разговор с мужчиной, жена которого была больна раком мозга. Он рассказывал, как его трогало и одновременно пугало, что его жена, уже не осознающая, кто она, была по-прежнему очень восприимчива к голосу и прикосновениям. И сексуально реактивна[9] – все сексуальное приносило ей очевидное удовольствие. Он очень ее любил, но перед ним стояла дилемма: она все еще является собой или уже нет? Он понимал ее потребность, но уже не чувствовал с ней ментальной связи. Это сложный вопрос,
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
