— Мне очень жаль, что такая ответственность выпала тебе так рано. Держись.
И с этими словами Дракон простер руку над моей головой, я провалилась опять.
Теперь я уже вставала с ковра в кабинете.
С кресла вскочил бледный до синевы Мирабальт.
— Франческа! Ты в порядке?! — он схватил меня за плечи.
— Вижу, порядок, даже есть захотела.
И мы отправились под ручку в столовую.
Тетушка уже пыхтела недовольно, так как мы задерживались. Брат стойко держал оборону кабинета, никого не пуская туда.
Глава 6
Мы уже неделю пробыли дома, настала пора показаться в обществе, чтобы люди не подумали чего лишнего.
Мне и брату прислали траурные одежды и мы могли уже выйти из дома, одетыми по всем правилам.
Мне черное платье без украшений, так как первые пол года строгий траур и шляпка-таблетка с черной вуалью на лицо.
Мирабальт в черных сюртуке, рубашке, брюках и сапогах.
Мы решили начать с прогулки по площади перед нашим особняком, погулять у фонтана и выпить чая в кафе.
Спокойно шагали под ручку, негромко переговариваясь, дел было огромное количество, мы часами сидели в кабинете, изучая бумаги, счета. Хорошо, что я вела дела особняка уже давно вместе с отцом, а то мы бы даже слугам не знали сколько платить.
Время от времени мы кивали знакомым и торговцам, которые встречались нам на пути, кто-то выражал нам соболезнования, некоторые сочувственно смотрели издали.
Тетушка расположилась у фонтана с другими пожилыми леди, мы с братом еще считались детьми, поэтому она не ходила за мной следом, но до этого осталось совсем чуть-чуть, мне становилось грустно. В моей тайной жизни, я глава семьи, борец со злом и опора брата, а в обществе я малышка-глупышка, которая сама и шага не может ступить. Где справедливость?
Наконец мы решили, что можно присесть в кафе и выпить чая. Брат очень ругался на меня, за ужасающую худобу, а я не чувствовала вкуса еды от волнения и горя, поэтому ела мало, а то и вовсе забывала поесть.
Мирабальт отодвинул для меня стул и я присела, как и подобает леди. Нам нравилась здешняя атмосфера. Маленькие столики были покрыты голубыми скатертями с белоснежной окантовкой. В центре стояла маленькая хрустальная вазочка с живыми цветами. Официанты одеты в черные брюки, белые рубашки и передники. Они ловко сновали между клиентами, тихо переговариваясь о заказах.
Тихо и мирно. Вот какие ассоциации возникали в связи с этим заведением. Терраса была моим любимым местом. Тут мы и обосновались.
Брат заказал чай и ассорти пирожных.
Мы сидели и ожидали еду в блаженной тишине и каждый думал о своем, но тут я почувствовала, что кто-то остановился за моим плечом.
— Добрый день маркиз, разрешите принести свои соболезнования с связи с вашей утратой, — от этого безэмоционального голоса у меня мурашки пробежали по позвоночнику.
— Благодарю, герцог Уитерманский! Это действительно невосполнимая потеря, — брат поднялся и поклонился.
— Позвольте представить, мою сестру Франциску Армавирскую, — брат указал на меня, — сестра, это герцог Вальдемар Уитерманский.
Я подала руку для поцелуя, когда наши пальцы соприкоснулись, моя сила шевельнулась, с интересом потянувшись к герцогу. Я напряглась, не совсем понимая, откуда этот интерес и как реагировать.
— Может быть присядете к нам? Мы только что сделали заказ, — вежливость, чтоб ее, требовала пригласить собеседника за стол. А этот мужчина меня раздражал, и я не могла понять почему. Мы только познакомились.
— Почему бы и нет, — герцог выдвинул себе стул и присел. Для мужчины такого роста, он был очень грациозен.
Я еще раз пробежала взглядом по его фигуре рассматривая. Выше меня на целую голову, а я тоже не малышка. Лицо породистое, серые глаза и светлые волосы, одет безупречно, в серый сюртук и белоснежную рубашку.
Но от его взгляда хочется поежиться, а высокомерие от него расходится, как волны.
В этот момент поднесли наш заказ, я молча приняла чашку чая, к пирожным не притронулась.
Брат переговаривался с новым знакомым о каких-то общих делах, я даже не слушала.
— Вы совсем не будете ничего есть? — я вздрогнула от этого голоса, обращавшегося явно ко мне.
— Я не голодна, — тихо сказала я.
— Глядя на вас, юная леди, можно подумать, что вы всегда не голодны, — его острый взгляд прошел по моей тощей фигуре, его явное неодобрение меня задело.
Я уже открыла рот, чтобы высказаться, что мой аппетит не его дело, как под столом получила пинок по ноге, и сбившись с дыхания, рот закрыла.
— О, милорд, что вы! Я бы ела и ела, но мне надо искать жениха и я не могу себе позволить быть толстой! — я похлопала ресничками в его сторону как самая настоящая дурочка.
У герцога удивленно поползла вверх правая бровь.
— Вы считаете, что если съедите пирожное, то это сильно подорвет ваши позиции на рынке невест?
— Конечно, нельзя давать слабину организму! Конкурентки не дремлют! Вот вы женаты?
Герцог, медленно опустил чашку чая на стол. Так же медленно поднял взгляд на меня и сказал:
— Нет, юная леди, я холост. Но, не обращайте внимания, на эту деталь, и кушайте вдоволь, так как я не собираюсь искать спутницу жизни в ближайшее время.
— Зря вы так, милорд время идет, никто не молодеет. Кто же вам будет растирать спину, подавать чай и укутывать ноги пледом, — я старалась выглядеть натурально озабоченной его здоровьем. Главное не смеяться. Это выражение потрясенного возмущения не давало мне покоя. Так тебе, зловредный герцог! А то обращается ко мне как к ребенку!
— Благодарю за заботу, но думаю, мой камердинер справится, ели вдруг я занедужу, — его холодным тоном можно было заморозить всю площадь.
Мир сидел тихо и старался не привлекать наше внимание, его плечи время от времени вздрагивали, но он мужественно ел второе пирожное.
— А как же приятная беседа, которую может составить вам леди и только леди. У нас такая тонкая душевная организация, что мы способны понять и рассказать многое, о чем мужчины даже не задумываются.
— Я буду давить в зародыше чувство зависти к женатым джентльменам, леди Франциска, — герцог перевел свой ледяной взгляд на брата, — скоро ли ваша сестра выходит в свет?
— Она будет представлена обществу в первый день зимы на балу у маркизы Одрибрант.
— Значит, скоро какому-то счастливчику повезет в этой жизни. Он получит в подарок от судьбы такую заботливую жену.
— Не будем торопить события, сестра молода, и я не хочу давить на нее, и потом, у нас год траура. Она будет представлена, как положено, но все увеселения откладываются на год.
