переустройства.
14. Конфликт между этими двумя организациями - это, по сути, конфликт между революцией действия, которой является большевизм, и революцией мнения, в которой лидирует Лига Наций. Вывод автора заключается в том, что большевизм уже потерпел неудачу в России и Европе и не будет иметь успеха в Соединенных Штатах.
15. Это первая книга о большевизме, в которой описывается провал большевистской программы реконструкции промышленности, на которой большевики основывали свой единственный аргумент в пользу мирового господства.
Акерман составил список лиц, которым копии книги должны быть отправлены "в рекламных целях". Первым в списке был А. Дж. Сак, директор Русского информационного бюро в Нью-Йорке; вторым в списке был Джордж Кеннан; и последним из восемнадцати человек был Уильям Х. Тафт, бывший президент США, идею которого Акерман использовал в описании книги.
Дополнительный список лиц, которые должны получить экземпляры книги, которые должны быть отнесены на счет автора, открывался именами его сибирских знакомых: Генерал-майор Уильям С. Грейвс; подполковник О. П. Робинсон; посол Роланд С. Моррис; и далее полковник Эдвард М. Хаус и другие лица.
Большинству читателей книги не понравилась биполярная схема мировой политики, которую автор считал столь важной.
Один из первых рецензентов в газете The Sun спросил, можно ли узнать хоть какую-то правду о России. Его мнение было следующим: "До хаоса добраться трудно; его можно только записать". Один рецензент высмеял сравнение Акерманом большевизма с Лигой Наций и назвал большевизм просто "обычным расколом послереволюционного времени". С расстояния в столетие мы можем судить о его раннем понимании будущих схваток холодной войны.
Рецензент в "Североамериканском обозрении" также отметил:
В самом большевизме нет никакой великой тайны... Это правление недочеловека. Это форма анархии, которая неизбежно возникает после войны и перед восстановлением... То, что он не только отличается от плана Лиги Наций, но и настолько строго противоположен ему, что один является единственной альтернативой другому, - это предположение, которое г-н Акерман часто высказывает, но никогда не доказывает.
Газетный рецензент книги отдал должное описанию Акерманом условий в Сибири во время Гражданской войны, но раскритиковал его теории:
Тезис, которым он пытается связать все свои главы в компактное и единое целое, заключается в том, что мир стоит перед выбором между большевизмом и Лигой Наций и что "эти две международные силы работают сегодня на новый мир". Во исполнение этого тезиса он приводит свои наблюдения в Сибири, чтобы показать, что большевизм потерпел неудачу в этой стране, а также то, что "союзники, работающие как ядро Лиги наций, потерпели неудачу". Сравнение представителей нескольких наций в Сибири и их попытки сотрудничества со схемой Лиги Наций настолько надуманно и натянуто, что читатель сразу начинает опасаться, что способность г-на Акермана мыслить не равна его способности наблюдать и сообщать.
Другой рецензент заключил:
Обсуждение Акерманом российской политической борьбы можно без потерь пропустить. Он, по сути, журналист, для которого судьба царя неизмеримо более увлекательна, чем развитие политических форм путем экспериментов, проводимых в нации с миллионами душ.
Акерман обиделся на рецензентов; в его бумагах можно найти письмо в редакцию журнала The New Republic под заголовком "Книги, прочитанные наполовину", где он отвечает на опубликованную в журнале рецензию, в которой указывается, что автор не прочитал и половины книги.
Наследие Карла В. Аккермана весьма противоречиво. С одной стороны, он оставил нам уникальное описание Сибири времен Гражданской войны в России и предоставил протоколы своих бесед с русскими командирами и политиками, крестьянами и солдатами, русскими и чехами. Акерман оказался более проницательным даже в его предсказаниях: его видение разделенного мира прекрасно вписалось бы в реалии холодной войны десятилетия спустя. С другой стороны, не зная языка и страны, которую он посещал, интересуясь философией и политикой, а не журналистикой для сбора фактов, Акерман сообщал множество неверных фактов, передавал новости, которые мы сегодня назвали бы фальшивыми, и даже использовал печально известные антисемитские выкрутасы, когда это, казалось, подтверждало его антибольшевистские тезисы. Он был ранним крестоносцем, который повлиял на американское видение демонической России после русской революции и помог сохранить ее образ как конституирующего Другого Америки.
Введение
Одна война закончилась, и начинается другой конфликт. По следам Тора виден след большевиков.
Перемирие ознаменовало собой лишь паузу в великом мировом катаклизме - паузу, когда борьба прекратилась лишь на время, достаточное для того, чтобы участники превратились из наций в индивидуумов. Мирный договор, зафиксировав окончание войны между Объединенными державами и Центральными империями, является лишь знаком, свидетельствующим об окончании Войны народов и начале периода восстановления. Переход от международного конфликта правительств к мировому соревнованию между силами реконструкции - между теми, кто верит в разрушение мира, чтобы его перестроить, и теми, кто хочет принять мир таким, какой он есть, чтобы его переделать.
Два соперника - большевизм, или классовый индивидуализм, и лига наций, или союз мировых правительств. Существенное различие между ними заключается в том, что первый требует революции действия, а второй символизирует революцию мнения и приспособления.
В течение пяти лет я путешествовал в качестве корреспондента в воюющих и нейтральных странах Европы, Азии и Америки, следил за развитием войны и изучал политические и промышленные причины и стимулы массовых действий. В Германии, в старой Габсбургской монархии, в Бельгии, Франции, Польше, Румынии и Сибири я следовал за богом войны и сообщал о многочисленных боевых событиях. Этой зимой я прошел по следам большевиков более 12 000 миль в России, от Владивостока до Екатеринбурга, где, как считается, царь был убит до смерти, и обратно в Нью-Йорк через Китай и Японию. Я встречался с большевистским авангардом в Швейцарии и в Соединенных Штатах, с некоторыми изгнанниками в Испании и Мексике. Через весь земной шар вьется змеистая тропа революционеров, часть которой я прошел.
Время от времени во время своих путешествий я вступал в контакт или общался с теми, кто мечтал и работал над созданием всемирного общества правительств. Со многими государственными деятелями и руководителями нескольких стран я обсуждал проблемы и возможности международного сотрудничества, и мне посчастливилось познакомиться с некоторыми из тех, кто написал первый проект всемирной конституции. Путешествуя и живя с армиями, беженцами и гражданским населением, я имел возможность почувствовать пульс народов в условиях войны и восстановления не менее чем в восемнадцати странах.
Оглядываясь назад, на мои контакты с государственными деятелями, солдатами и некомбатантами, я вижу кое-что о развитии, проблемах и программах этих двух международных сил, которые сегодня работают над созданием нового мира: большевизма и Лиги наций.
Большевизм -
