После выезда из города ему повстречались только две машины: одна, принадлежащая управлению шерифа, другая — почте, а в основном дорога оказалась свободной.
Он любовался открывшейся панорамой. Особенно линией гор к западу, кажущихся голубыми в ярком утреннем свете. Все выглядело таким чистым и свежим, обещая мир и покой…
Работа высотника приносила ему удовлетворение. Что бы он ни строил, он всегда мог полюбоваться плодами своих трудов, зная, что построенное здание простоит еще лет пятьдесят после его ухода из жизни.
Вероятно, люди, живущие здесь, получали такое же удовлетворение от своего труда. Один сезон сменялся другим, но земля оставалась, и они передавали ее своим сыновьям и внукам…
Как и предупреждал Дирк, поворот к «Долине» был отмечен указателем. Как только он свернул на проселок, местность стала более дикой. Проселок неуклонно поднимался к горам, а воздух становился прохладнее.
Дорога кончилась перед утрамбованной площадкой между домом и видавшим виды скотным двором. За зданиями простиралась огромная луговина, постепенно поднимавшаяся к лесу. Часть ее была выгорожена для пастбища, и там паслись три лошади.
В загоне за двором Алан увидел старика, державшего под уздцы беспокойного жеребца. Если этот чалый мустанг взбрыкнет, то у старика не хватит сил, чтобы удержать его, подумал Алан, вылезая из грузовика. Чалый сделал именно это и свалил старика.
Одиннадцать лет назад, когда умерла их мать, у свежевыкопанной могилы Элис прижимала к себе плачущего пятилетнего братика. Два года спустя им пришлось хоронить отца. По всем понятиям, она стала матерью для Джефри и как истинная мать страдала из-за него и вместе с ним. Раз десять в день она рвалась поехать в город и попросить Натана Тэта отпустить его домой. Тэт мог сделать это. Но надо ж было как-то призвать Джефри к порядку. Когда Джо привез Джефри прошлым утром, Натан сказал:
— Ну что же, пора уже.
И действительно, лучше провести несколько дней или недель в окружной тюрьме, чем несколько лет в исправительно-трудовом лагере.
Услышав приближающийся звук двигателя, Элис вышла на крыльцо, чтобы посмотреть, кто бы это мог быть, и сразу же узнала грузовичок Алана. Она с досадой взглянула на свои поношенные джинсы и старую рубаху цвета хаки, в которых обычно убиралась. Она даже не причесалась, а лишь закрепила волосы резинкой на затылке.
Впрочем, какое это имеет значение.
В этот момент заржал мустанг, и Алан мгновенно выскочил из пикапа. Ей не был виден загон за скотным двором, но, судя по тому, как устремился туда Алан, она поняла, что что-то случилось с дедом. Бросив тряпку, она припустилась за ним.
Обежав конюшню, она увидела, как Алан с трудом удерживал за недоуздок мустанга, резко дергавшего головой и пытавшегося освободиться. Элис перемахнула через загородку и опустилась на землю рядом с дедом.
— Дед! Дед!
Старик открыл глаза и с трудом сделал вдох.
— Со мной все в порядке, детка, просто потемнело в глазах.
— О, дед…
Она не могла справиться с волнением, на глаза навернулись слезы. Она обхватила его и помогла сесть.
— Все в порядке, детка. — Джо потрепал ее по плечу.
Наконец он поднялся на ноги, и Элис заметила, как он скривился от боли, вызванной артритом. Слишком он стар для таких дел. Сейчас она с радостью оборвала бы уши своему братцу — он же должен был помогать деду.
— Я найду тебе помощника, — сказала она. — Я же говорила тебе, что не следует заниматься всем этим, дед.
— Думаю, мы уже нашли того, кто поможет нам справиться с лошадьми, — прервал ее Джо и движением подбородка указал на Алана.
Мустанг все еще нервно переступал ногами, но уже вполне успокоился. Элис в изумлении наблюдала, как Железное Сердце нашептывает что-то жеребцу, стоявшему к нему так близко, что при желании вполне мог бы откусить ему поллица. Но жеребец словно прислушивался к каждому слову Алана.
— Элис, уведите отсюда Джо, — не изменяя интонации, проговорил Алан.
— Я в порядке, — упрямо пробормотал Джо, отказываясь от ее помощи. Он всегда был жутко упрям, всегда.
Выйдя за калитку, они оглянулись на Алана и мустанга. Те, похоже, достигли взаимопонимания, ибо жеребец стоял спокойно и покорно терпел то, как Алан поглаживает его шею.
— Ты только посмотри, — тихо произнес Джо. — Этот мужик разбирается в лошадях. Я рад, что предложил ему эту работу.
— Работу? — Она удивленно посмотрела на деда, потом на Алана. — Здесь? А он нам по карману?
— Думаю, что да. Он не спрашивал об оплате.
— Не с этого ли нужно было начинать?
— Не волнуйся, девочка. Я обо всем позабочусь, — Джо улыбнулся.
Алан все еще разговаривал с этим чертовым мустангом, и его мягкий шепот зачаровывал, гипнотизировал, обещал.
— Я позабочусь обо всем, — почувствовав ее настроение, сказал дед.
Она кивнула и направилась к дому. Ей уже двадцать восемь лет, а она все еще слушается его как маленькая. Видно, для деда она всегда останется ребенком, обязанным делать то, что ему говорят.
Алан посмотрел ей вслед. А у нее неплохая фигура. Пояс с кобурой не скрывал сейчас ее тонкую талию. Поношенная джинсовая ткань плотно облегала ее длинные стройные ноги и выпуклые ягодицы. А бедра вовсе не походили на мослы недоедающих манекенщиц. Настоящие женские бедра, призванные любить мужчину и рожать детей. И волосы у нее длинные. Он вдруг почувствовал несвойственное дневному времени суток возбуждение.
Алан вопросительно поглядел на Джо.
— Вы не говорили, что она ваша внучка.
— Так ты и не спрашивал.
Алан невольно улыбнулся — ну что за старик!
— Чем вы занимались, когда я подъехал?
— У него опухла правая голень ниже колена. Может, ничего страшного, но мне понадобилось три дня, чтобы заманить его в загон.
— Она-таки распухла, но кожа нигде не повреждена.
— Может, просто потянул, — предположил Джо. — Пожалуй, подержу его пару дней в загоне.
Отпустив мустанга, сразу ускакавшего в дальний конец загона, Алан перемахнул через ограду.
— Сколько всего мустангов? — поинтересовался он.
— Только эти. Я бы набрал больше — места много, но у нас не хватило бы на них сил. Элис достаточно и своей работы.
Джо кивком головы показал на мустанга.
— Что ты ему напел?
— Ничего, кроме правды, — пожал плечами Алан.
— Что именно?
— Что я не собираюсь лишать его свободы.
— Так ты не прочь потрудиться здесь? — Джо снова перевел взгляд на мустанга.
— Недолго.
