Нам приходилось ставить свои повозки в круг, причем наших лошадей мы помещали внутри круга. У нас были два вооруженных ружьями сторожа, менявшихся каждые два часа. Мы меньше боялись индейцев, чем белых людей, которые использовали индейцев, чтобы наводить панический страх на лошадей, мулов и пони» (Письмо 20а, 1879). Караван, организованный Джеймсом Уайтом, на пути из Техаса
Джеймс, однако, чувствовал себя превосходно. «Отец, — писала она Уилли, — много ездит верхом на лошади. Путешествие ему очень нравится» (Письмо 36, 1879). Елена не разделяла этого настроения. «Я проболела все путешествие, — писала она двадцатого мая. —Потеряла в весе шесть килограммов. Никакого отдыха, никакого отдыха для бедной Мариан [Дэвис]; мы трудились как рабы. Мы регулярно готовили пишу до середины ночи…
Я каждую субботу проповедовала для нашего лагеря, потому что, казалось, никто не чувствовал этой необходимости, а каждый субботний вечер или в воскресенье я выступала в окрестных городах и селениях. Я устала и чувствовала себя так, будто мне уже сто лет» (Письмо 20, 1879). Среди приходивших послушать ее проповеди были американские индейцы. «Они слушали, — писала она, — с глубочайшим интересом» (Письмо 36, 1879).
«Пейзаж, — замечала Елена Уайт, — прекрасен; эта местность великолепна. Кругом огромное разнообразие цветов» (там же). Но ей недостаточно было только красоты. «Я поехала в Техас против моей воли. Я согласилась вопреки здравому смыслу и моим желаниям. Я дала согласие предпринять это долгое путешествие» после того, как мне обещали, «что меня не обременят никакими заботами и затруднениями, но избежать этого было невозможно. У меня не осталось времени вести дневник или писать письма. Распаковывать, упаковывать, спешить, накрывать на стол оказалось заведенным порядком дня» (Письмо 20, 1879).
Г–жа Уайт, разумеется, обрадовалась, что ей и ее мужу не довелось закончить это путешествие в Колорадо. Будучи убеждены, что им необходимо попасть на лагерное собрание, они направили обоз в Канзас.
Хотя мы не знаем, что именно чувствовал Джеймс по поводу несостоявшегося путешествия, можно предположить, что он не очень расстроился, так как его жене стало гораздо лучше. И это, должно быть, много значило для героини описанного путешествия, ибо, судя по ее письмам и дневнику, она не была в восторге от этого путешествия.
Красота окружавшего ее разнообразия
Елена Уайт всю свою долгую жизнь любила цветы. Ей это, вероятно, передалось от матери, которая не только «любила цветы», но и разводила их, чтобы сделать «дом привлекательным и приятным для детей». Для Елены красота цветов имела духовный смысл. Она «видела отражение любви Иисуса в каждом кусте, бутоне или цветке. Эти проявления красоты, казалось, на своем особом языке говорят о Божьей любви». Божьи цветы напоминали ей, как сказано в главе 6 Евангелия от Матфея, о любви и заботе Бога (см. Свидетельства для Церкви, т. 1, с. 19).
Как мать Елена стремилась привить любовь к красоте и цветам своим детям. 11 апреля 1859 года она написала в дневнике, что «большую часть дня провела в возделывании сада для детей». «Я чувствую желание сделать для них дом как можно более приятным, чтобы он стал самым желанным местом для каждого из них» (Ревью энд Геральд, 1936, 27 декабря).
Дом Елены Уайт в Элмсхэвене
Уход за садом был одним из самых радостных занятий в жизни г–жи Уайт: 10 февраля 1896 года, приближаясь к своему семидесятилетнему юбилею, она записала в дневнике: «Я встала в половине пятого утра, в пять уже копала землю и готовилась посадить мои цветы. Час я работала одна, затем ко мне присоединились Эдит Уорд [молодая женщина, жившая с ней] и Элла Мэй Уайт [ее внучка], и мы посадили наши цветы. Затем мы посадили двадцать восемь саженцев томатов. После этого колокольчик позвал нас на утреннюю молитву и завтрак» (Рукопись 62, 1896). Одна из причин, по которой ей нравилась Калифорния, заключалась в том, что даже в конце сентября сады цвели там словно «посреди лета» в Мичигане (Письмо 16, 1872).
В последние годы жизни из–за больных голеностопных суставов Елена Уайт, в основном, общалась с природой во время поездок в своей коляске. Любя загородную жизнь, она поражалась тому, что люди могли жить в таких местах, как Нью–Йорк. «Когда я оглядываюсь вокруг и вижу прекрасный пейзаж, окружающий нас здесь, — писала она в 1903 году из своего дома в Элмсхэвене (Северная Калифорния), — я испытываю чувство благодарности Богу за то, что мы не живем в городе» (Письмо 122, 1903).
Ежедневные поездки на коляске стали главным отдыхом г–жи Уайт во второй половине ее жизни. Такие путешествия не только давали ей отдых от писательского труда и других обязанностей, но и позволяли поддерживать деловые связи и встречаться с соседями. Обычные поездки она превращала в особые, исследуя новые дороги, взяв с собой еды и приглашая в поездку других членов семьи, в том числе и внучек.
Во время одной такой поездки в Вашингтон в 1904 году она имела преимущество повстречать президента Теодора Рузвельта. «Несколько дней тому назад, — писала она своему сыну Эдсону, — сестра Холл, Сара и я отправилис в вдальнюю поездку в Рок Грик Парк. Это самое красивое место. Я редко ездила по таким хорошим дорогам… Здесь президент совершает свои конные прогулки… На пути мы встретили президента. Он поклонился нам, когда мы проезжали мимо» (Письмо 357, 1904).
Сара Макентерфер и Елена Уайт на утренней прогулке
Эти слова в какой–то мере дают представление о Елене Уайт как о личности. Безусловно, ей понравился шанс такой встречи. В следующей главе мы рассмотрим более подробно качества характера, присущие Е. Уайт.
