Руннер снял со стола чашу и приник к ней губами. Он ощутил, как горячий поток распространяется по его жилам, мощным напором ударяет в сердце, согревая замёрзшие члены. Незабываемые ощущения, о которых он не помнил столько лет! Десятилетий…
Когда в минувшее полнолуние он открыл глаза и яркий свет на мгновение ослепил его, он решил, что Великий Маграт смилостивился над ним и принял его серую душу в Обитель Света. Но оказалось, что это были всего лишь факелы, которые держали в сморщенных высохших руках жрецы неизвестного ему культа. Они вскрыли его саркофаг и вытащили из груди осиновый кол, что так долго жёг его, причиняя ежесекундные страдания, приставили к телу голову, а затем окропили его кровью и окурили дымом шай-ро-ка, и его истлевшая плоть окрепла. Они читали заклинания, чертя над ним магические знаки, призывая душу вернуться в тело.
Потом он плыл на большом чёрном корабле, с паруса которого сияло солнце, а на флаге парила чайка. В те времена, когда Руннер был жив, таких судов ещё не было. Жрецы не говорили ему, сколько времени прошло с тех пор, как охотник загнал в его сердце осиновый кол и, отрубив голову, закопал её далеко от гробницы. Может быть, они и сами этого не знали. По ночам Руннер сидел на палубе и смотрел на звезды. Не для того, чтобы полюбоваться, а для того, чтобы знать. По картинам, которые они составляли, он пытался прочесть прошлое и будущее, понять настоящее. Ночь всегда говорила с ним, ведь он был её призраком — носферату, летящим на тёплых крыльях забвения и сна.
Жрецы привезли его в большой город. В гавани стояло множество кораблей, некоторые из которых размерами превосходили дома богачей в той стране, где родился Руннер. Но на следующий день они снова отправились в путь, положив Руннера в гроб, который везли на повозке, обложенной разноцветными тканями. Никто не задержал их и не заговорил с ними, ибо люди не смели тревожить мертвеца, отправляющегося в последний путь. Для Руннера он был уже третьим.
Город, в который его доставили, назывался Орнабул. Там было много храмов, посвящённых неизвестным Руннеру богам и, в особенности, Гремму. Именно ему служили жрецы, вернувшие носферату к жизни.
Они приносили ему кровь, его не интересовало, где они её брали, всё равно она была мёртвой и не могла подарить ему истинного наслаждения и по настоящему насытить. Руннер обитал на вершине Чёрной Пирамиды и ждал, когда от него потребуют платы за возвращение жизни. Он слишком долго жил, чтобы понимать, что ничего не даётся даром.
Наконец это случилось. В его комнату вошли жрецы, и с ними был некто в синей хламиде, чьё лицо закрывала золотая маска. Он потребовал, чтобы Руннер убил двенадцать человек — врагов культа Гремма, жестокого бога мести. После этого носферату мог считать себя свободным, но должен был покинуть Каргадан навсегда.
Руннер согласился, но попросил себе помощника, поскольку ещё плохо ориентировался в новом для него мире. Ему дали Дарксти — послушника, который не знал о том, кем является человек, которого ему представили как Мастера. Всё, что ему было известно — его новый наставник отправляется выполнять чрезвычайно важную миссию, волю Гремма, и его, Дарксти, удостоили неслыханной чести, выбрав в помощники сему великому жрецу. Правда, послушник никогда прежде не видел Мастера в храме, но тот ведь мог быть служителем в другой пирамиде.
Через три дня Руннер в сопровождении Дарксти отправился выполнять своё задание. В дорожной сумке у него лежал свиток, на котором были перечислены имена всех, кто перешёл дорогу культу Гремма. К тому времени, когда Руннер сидел на полу номера «Апартаментов Курда», свобода была совсем рядом — оружейник, которого должен был убить Тень Шершня, остался единственным не вычеркнутым именем в роковом списке. Руннер выпил свою кровь, это должно было поддержать его на время, но потом, самое позднее к концу второго дня, ему придётся попробовать живой. Впрочем, к тому времени он уже должен будет стать свободным. Тогда он отправится на север, в земли, которые, как он слышал из разговоров, называют Межморьем, и там утолит свою древнюю жажду.
Руннер поднялся с пола, сполоснул чашу и нож в приготовленном для умывания тазу и сбросил халат. Едва он успел убрать в комод ящик с кубком и оставшиеся от свечей огарки, как в дверь постучали. Официант принёс обед и бутылку красного вина. Сунув ему медную монетку, Руннер поставил поднос на стол и принялся за еду. Она не насыщала его, но доставляла удовольствие, кроме того, необходимо было поддерживать правдоподобие обычного существования.
Покончив с блюдами, он распил бутылку, а затем, задёрнув шторы, не раздеваясь, лёг на кровать. Он не чувствовал опьянения, только приятное жжение в желудке, напоминавшее о тех днях, когда он ещё БОЯЛСЯ. Бессмертие — сладкое слово и захватывающая реальность! Жить вечно, глядя на то, как расцветают и приходят в упадок царства, оставаться вечно молодым и неутомимым — вот о чем мечтал Руннер всю свою недолгую смертную жизнь. Потом он стал носферату. Он не помнил, как — никто из них не помнил. Только где-то глубоко в подсознании жила мысль, что Хозяин придёт и потребует расплаты за свой чудный дар. Но что может быть страшнее смерти? А её Руннер больше не боялся.
Раздался тихий шорох, словно кто-то пытался влезть в окно, а затем снова наступила тишина. Может, это был ветер? Кто-нибудь другой так и решил бы, но только не носферату. Призрак ночи слишком хорошо знал все её проявления и не спутал бы звуки ветра ни с чем. За окном был человек, он пытался проникнуть внутрь, и Руннер был уверен, что понимает, зачем. Грабителя привлекали деньги, которые он рассчитывал обнаружить у незадачливого аристократа, швыряющегося в тавернах тугими кошельками. Снова послышался шорох, а затем лёгкий скрип открывающейся рамы. Рука Руннера легла на торчавшую из-под подушки рукоять меча и замерла в ожидании непрошеного гостя. Тот не замедлил появиться — едва различимая тень мелькнула в оконном проёме и мягко спрыгнула на пол. Руннер нахмурился. Он не привык к тому, что ночные грабители производят столь мало шума. Его чуткие уши ловили каждое движение пришельца, так что он знал о перемещениях вора не хуже его самого. Тень скользнула к комоду и принялась нашаривать замочные скважины. Руннер улыбнулся. Этот человек не был похож на типичных представителей своего ремесла. Те бы сначала прирезали спящего хозяина комнаты, а потом спокойно обчистили бы, он же полагался на собственную ловкость и проворство. Впрочем, Руннер отдал ему должное — только уши вампира или оборотня могли уловить звуки, которые тот издавал. Судя по всему, грабитель был совсем близко от постели и возился с отмычками. Руннер неслышно вытянул из-под подушки меч и поднялся на ноги. Что ж, похоже, ему удастся поужинать раньше, чем он рассчитывал. Широким прыжком он очутился позади вора и отвёл меч, чтобы нанести сокрушительный удар в позвоночник. Однако в этот момент что-то нестерпимо острое обожгло его тело. Носферату не мог пошевелиться, его неожиданно парализовала какая-то непонятная сила.
Опустив глаза, он понял, что сковало его могильным холодом и растеклось болью по всему телу. Из-под рёбер торчал широкий деревянный клинок. «Осиновый меч», — пронеслось в голове у Руннера, лихорадочно пытавшегося побороть страшную мысль. Когда-то он слышал об убийце вампиров и его вечном мече. Если верить легенде, много столетий назад один человек вернулся домой и обнаружил, что его семья мертва. Все стали жертвой кровавого пира какого-то призрака ночи. Тогда в отчаянии человек заключил контракт с силами тьмы, и те дали ему Осиновый меч — оружие, которое не ломалось и не горело, хоть и было сделано из дерева. И человек всю свою оставшуюся жизнь выслеживал носферату и убивал их, а перед смертью завещал меч своёму другу с тем, чтобы тот нашёл достойного воина, который мог бы продолжить его дело. Так появился орден Охотников. Они появлялись, когда их не ждали, и нападали на вампиров. Многие погибали, но и ряды призраков ночи за несколько столетий изрядно поредели. Ничто не вызывало у носферату такой ненависти, как Осиновый меч. И теперь этот истребитель вампиров жёг его, Руннера, плоть — плоть того, кто был так близок к свободе. Пальцы вампира разжались и выронили оружие. Изо рта хлынула чёрная кровь, и комната наполнилась запахом тления. Повеяло могильным холодом, и занавески на окне заколыхались, пропуская бледный свет луны. Руннер взглянул в ненавистное лицо своего убийцы и удивлённо вскрикнул.
