Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
одного. Многие из клиентов Максима были промышленные предприятия, которые перестали существовать. Это была государственная политика страны, что мы ничего не должны делать и ничего не должно меняться. Эта нехитрая модель управления с успехом у народа, используется последние двадцать лет и, наверное, просуществует еще несколько лет, пока ее не сметут новые жизненные вызовы. Я и сам, будучи аудитором, наблюдал исчезновение промышленных предприятий в оборонке. Предприятия либо просто исчезали, либо на место руководителя сажали какого-нибудь бывшего генерала, что по сути одно и тоже. Генералы не привыкли зарабатывать, они привыкли получать деньги из бюджета.
Детей в браке у Макса не появилось, а за годы работы накопилась огромная усталость. И он пару лет, практически не выходя из квартиры, херачил водку. И все-таки, несмотря на разность интересов, мы снова с Максом стали общаться по скайпу, хотя поначалу это было тяжело. Жизнь Максима в основном проходила в онлайн играх либо в онлайн общении. Я же в основном решал задачи более приземленные, во многом моя аудиторская работа носила сезонный характер с конца осени по весну, а другие полгода что-то заработать удавалось с большим трудом.
Иногда я встречал отца Максима с лабрадором Тошей, которого Максим подарил родителям на их общее семидесятилетие. Так получилось, что родились родители Макса в один день. Отец Максима переживал за сына, но хорошо, что у него находились занятия, на которые можно было отвлечься. В своем преклонном возрасте отец Максима возглавлял одну из лабораторий Бауманского университета, а также возглавлял первичную партийную организацию КПРФ своего университета. Когда-то он и сам окончил Бауманский университет и теперь, вот уже находясь на пенсии, вновь вернулся сюда. До конца жизни отец Максима, Евгений Александрович Шаров, верил в свои коммунистические идеалы и в то, что он делал. Мы же с Максимом уже давно ни во что не верили, ни в какие партии. Один черт все партии финансируются из Кремля, так этого Кремлю кажется мало, и теперь Кремлем контролируются все. Нельзя больше собираться не то что на митинги, а даже на велопробеги, по ТВ нам расскажут, о чем нужно думать и как. Большинство народу это устраивает, человек не любит задумываться, этим во все времена и пользуются власть имущие.
Через пару лет алкогольных возлияний деньги на водку у Максима закончились. Его психика стала приходить в нормальное состояние. Теперь он днями и ночами общается по интернету с какими-то бабами. Эти женщины в своем большинстве были аккурат на 10 лет нас с Максимом постарше, но географическое положение этих баб вызывало у меня восхищение. Одна, Галина, была с Дальнего Востока, другая, Мадлена, — из Грузии, пара девушек — из Украины, и это были лишь постоянные его пассии, были и многие другие. Некоторые из них очень хотели встретиться с Максимом вживую, но сам Максим панически этого боялся. Во-первых, за несколько лет сидения в квартире его вес стал 150 килограмм, а во-вторых, ему нечего было предложить своим девочкам. Его усталость от жизни была настолько сильной, что Макс уже больше ничего не хотел делать в этой жизни. Его устраивала его затворническая жизнь, и другой жизни он уже не желал. Более того, по-своему он был счастлив, даже более счастлив, чем когда он был успешным владельцем фирмы по грузоперевозкам. Он научился ко всему относиться спокойно и радовался каждому прожитому дню.
В 2013 году у Максима умер отец, и он впервые за несколько лет впал в запой. Мама закрыла его дома и никуда не пускала. Максим позвонил мне и, сказав, что умирает, попросил принести ему водки. Я и сам оказывался в подобных ситуациях похмелья, я не могу точно сказать, умираешь ли ты после нескольких дней возлияния, или это лишь мозг думает, что ты умираешь, но другу, оказавшемуся в такой ситуации, я отказать, конечно же, не мог. Через двадцать минут я стоял перед окном Макса. Максим, обвязав несколько компьютерных шнуров, спустил мне с окна четвертого этажа свое спасительное приспособление. Я, привязав пакет с литром водки к компьютерному шнуру, посчитал, что моя спасительная миссия выполнена. Колоритности картинке добавляло то, что на соседней лавке сидела парочка не похмелившихся алкашей, и вид этих измученных бедолаг говорил мне, что другу я очень помог. Через двадцать минут я вернулся домой и набрал Максима. Голос Макса уже окреп, в глазах появилась жизнь, и он поблагодарил меня за поддержку.
Второй раз такого рода поддержка понадобилась через пару лет. Маму Максима увезли на скорой, и ей сделали операцию. А Максим от потрясения опять запил и попросил меня принести ему водочки, колы и соленого огурца. Я купил курицы, спагетти, огурцов, водки и колы и побрел в сторону дома Максима. В тот момент моя девушка Вика влюбилась в другого парня, и я находился в ожидании, когда она окончательно от меня уедет. Но почему-то она тоже решила навестить Максима в данной ситуации. Я не очень понимал, зачем, ведь он не ее друг. Более того, Максим считал Вику неискренней девушкой и иногда намекал мне о неизбежном расставании. Я не очень сильно к нему прислушивался, Макс привык жить один, и поэтому ему казалось, что и мне правильнее жить одному. Каждый человек считает, что только он живет правильно, и лишь немногие из нас не навязывают свою точку зрения другим.
Придя к Максиму, я сварил лапши. А Максим тем временем за сорок минут вылакал пару бутылок водки, закусив все это маленьким кусочком соленого огурца и запив стаканом с колой.
— Ты понимаешь, я не хочу, чтобы что-то менялось в моей жизни, — обратился ко мне Максим.
Про себя я подумал, что хотим мы или нет, жизнь постоянно меняется, и мир Максима, которым он оградился от внешнего мира, не исключение. Даже этот мир меняется и разрушается. Хотя в тот момент я стал лучше понимать его, что не так важно, как выглядишь ты в глазах внешнего мира, твой внутренний мир — что-то более значимое, и несмотря на тот факт, что многим мир Максима казался убогим, в глубине этого мира он был счастлив и спокоен, то есть люди, осуждавшие его образ жизни, по всей видимости, заблуждались.
В какой-то момент Максим услышал, как кто-то скребется в его дверь. Он открыл, и в квартиру вбежал хорек. Лабрадор Тоша загнал его под диван. Бедолага сидел там и трясся до следующего дня, пока Максим не разыскал его хозяев.
— Я жалею, — продолжал Максим, — что вся жизнь прошла при эпохе
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
