трое суток. Выполняй. Пожалуй, тебе будет полезно подумать, прежде чем провоцировать гномов.
Молча кланяюсь и отправляюсь в подземелье. Провоцировать гномов! Да не было нужды заставлять их делать что-либо! Они же только и ждали, пока их кто-то спровоцирует. Они к этому все силы прилагали!
Усатый, плотный иномирец Николай окидывает меня недоуменным взглядом.
— Я пришел по приказанию Вальдора Зулкибарского, — объясняю я.
— И что от меня хочет бывший король? — ворчит Николай. Как он забавно акцентирует это — бывший. Хотел бы я посмотреть на то, как действующий глава охраны объясняет бывшему королю, что он не намерен выполнять указания последнего. Ну-ну.
— Он хочет, чтобы Вы определили меня в камеру. На три дня, — бормочу, опуская глаза. Стыдно. Против воли, но стыдно. Вроде и не заслужил, но…
— Королевская подойдет? — фыркает Николай.
— Мне без разницы, — отвечаю, не поднимая взгляд.
Сам прохожу в камеру. Стоя посреди нее, ожидаю, пока закроется дверь. После сажусь на кровать, разглядываю решетку, нелепо украшенную листьями и цветами. На душе тошно и гадко, и даже появление на моих коленях довольно урчащего Кота не радует.
Лин
Я проснулся очень рано. Ларрен еще спал, я не стал его будить и телепортировался в наши с Саффой покои. Волшебница моей мечты спокойненько спала, а вовсе не металась по помещению в ожидании меня любимого. Я пристроился рядом с ней, решив сделать вид, что так всю ночь и провел. Саффа обняла меня руками и ногами и сладко так промурылкала: "Кардо". На секунду я онемел. Это как это? Что значит "Кардо"? Она что здесь с Кардаголом, пока я… Хм. Не верится что-то.
— Саффочка, если тебе так нравится Кардагол, мы можем позвать его третьим, — предложил я, придав своему голосу проникновенности и серьезности.
— Что?!
Саффа отпихнула меня и села. Сна ни в одном глазу, возмущена, как не знаю кто. Ха! Я так и подозревал, что она вовсе не спит, и подразнить меня решила.
— Эрраде, ты… ты..
— Ага, я, — самодовольно изрек я и потянулся к ней, — иди сюда, любовь моя, обойдемся этим утром без моего родственничка недобитого.
Но идти ко мне Саффа не пожелала, отодвинулась подальше и задала вполне ожидаемый вопрос:
— Ты где был всю ночь?
— В госпитале, с Ларреном, — сделав честные глаза, поведал я.
— Он при смерти?
— Нет. Я решил его морально поддержать. Родственник все-таки.
— Лин.
— Да.
— Научись врать.
— Обязательно. В следующем столетии, — пообещал я и предложил, — иди ко мне.
— Некогда разлеживаться, — отрезала волшебница, выбираясь из постели, — не забыл? Мы на работе.
— Ха! Ты думаешь, наша королева проснулась в такую рань?
— Ты забыл, что сегодня утром у нее встреча с шактистанским послом? — вкрадчиво спросила Саффа. — Ночные гулянки память отшибли?
— Угу, я мудак, — проворчал я, — только я не гулял нигде, я действительно в госпитале ночевал. Не веришь, попроси деда Сферу правды на меня повесить.
— Еще чего не хватало! Чтобы ты при Мерлине что-нибудь этакое рассказал! — прикрикнула Саффа. — Мне хватило последнего раза, когда ты после заклинания Ллиувердан всю нашу личную жизнь выложил!
— И вовсе не всю, — возразил я.
— Вставай, собирайся, — проворчала волшебница, — встреча через полчаса.
Пришлось подчиниться.
Через полчаса мы с Саффой стояли по обеим сторонам от трона Иоханны в зале для церемоний. О чем она с этим шактистанцем беседовала, я не очень хорошо понял. Разговор на зулкибарском велся, но манера посла выражаться витиевато и метафорами сбивала меня с толку. В конце концов, я перестал следить за ходом беседы и сосредоточился на безопасности нашей королевы. Хотя какая опасность ей может грозить в собственном дворце при беседе с мирной делегацией на тему о взаимовыгодном сотрудничестве и прочих благах для обоих государств?
Ларрена, кстати, в зале не было. Он до сих пор не поправился и еще в госпитале отлеживается? Или Вальдор придумал ему новое занятие, освободив от почетной должности тени Иоханны?
Когда Ханна, наконец-то, выпроводила послов, я с невинной улыбочкой помахал ей ручкой и телепортировался на второй этаж, поближе к госпиталю. Надо же проверить, в чем дело, и куда Ларрен подевался. Проверять не пришлось. Неподалеку от дверей, ведущих в "царство Юсара", меня поймала эльфийка Данаэль. Схватила за руку, а сама вся такая взволнованная и испуганная.
— Что случилось, о краса моя ненаглядная? — весело поинтересовался я.
— Его казнят, да?
— Кого? — растерялся я.
— Ларрена! Его в тюрьму отправили, в королевскую камеру! Ах, его казнят из-за какой-то драки!
— Хм… Дана, Валь у нас, конечно, придурок тот еще, это Горнорыла с сыночками надо было в тюрьму, а не Лара. Но вряд ли он собирается его казнить.
— Но его же в королевскую камеру поместили, — чуть не плача пролепетала эльфийка.
Я ничего не понял. Пришлось задать пару вопросов. В итоге выяснилось, что в Альпердолионе "королевской" называют камеру смертников. Мне даже смешно стало. В Зулкибаре королевская камера это почти историческая достопримечательность — в ней дважды Вальдор сидел, потому она так и именуется. Я все это Дане объяснил и заверил, что ничего страшного с Ларреном не случится — посидит немного и выйдет, как новенький.
— Я не верю! Ты это специально говоришь, чтобы меня успокоить!
Глаза эльфийки наполнились слезами. Вот только плачущих девушек на мою голову не хватало!
— Пойдем, — решил я, — навестим его. Сама убедишься, что с ним все в порядке.
Глава 3
Ларрен
"Я прогуляюсь" — предупредил Кот и исчез в полумраке.
Плохо себе представляю, каким образом перемещаются магические животные. Это явно не телепортация. Лин говорил что-то о подпространственных тропах, но княжич не слишком-то большой специалист по объяснениям. Почти уверен, он и сам не понимает, о чем идет речь. Впрочем, неважно. В конце концов, я могу спросить об этом и Кота. Полагаю, его объяснения будут более внятными, чем у Лина. Это еще посмотреть нужно, кто из них более разумен.
Желудок урчит. Есть просит. Ну да, еще бы ему не урчать. В последний раз мне удалось перекусить вчера за завтраком. Любопытно, кто-нибудь догадается принести мне что-нибудь съедобное или это не предусмотрено, даже, несмотря на то, что меня заключили в эту историческую камеру — королевскую. Говорят, решетку на двери с нелепыми листиками соорудил сам Терин Эрраде. Скорее всего, пустые сплетни. С трудом представляю князя занимающимся подобной ерундой.
Укладываюсь на спину, закинув руки под голову, прикрываю глаза. А что еще делать? Изучать потолок? Или листать книгу "Тысяча и одна поза шактистанских наложниц", которую, словно в насмешку, кто-то оставил на столике у кровати? Интересно бы
