на комнату Геральта — такая же огромная и круглая, с чередой парных арочных окон по периметру, с камином между колонн по центру. Первый свет проникал сквозь мозаичные стёкла и переливался на мраморном полу.
— Какая красивая комната! — обрадовалась я.
Весемир довольно кивнул.
— Ни одна гостья не жаловалась, что правда, то правда.
Как будто впервые он заметил, что я босиком.
— Хмм… думаю, что если покопаешься в сундуках, то найдёшь подходящую одежду. Немного воды в умывальнике ещё есть. Когда солнце выйдет из-за Волчьей скалы, спускайся на завтрак, там и решим, что дальше.
Весемир ушёл. Переминаясь с ноги на ногу, я ощущала голыми ступнями прохладу пола, видела на плитах разноцветные блики от стёкол. Я вдыхала воздух комнаты, где давно никто не жил — такой непохожий на городской, с едва слышимым оттенком благовоний и пыли. Сомнений не оставалось — я была тут живой.
Поборов рассохшиеся рамы, я отворила створки окна, в сторону которого махнул Весемир, и внутрь потёк свежий воздух, а взгляд упёрся в отвесную каменную стену, уступами уходящую ввысь. Наверное, это и была Волчья скала — сейчас солнце скрывалось за ней.
Распахнула окно слева и ахнула. Комната была на самом верху башни, замок стоял на горе, и с высоты открылась долина с тёмными лесами вокруг озера, и в воде, над которой клубился утренний пар, отражались в бесконечной голубой пропасти снежные горные пики.
Из окна на противоположной стороне комнаты виднелись три похожие на мою башни, венчавшие крепость по углам, и черепичная замковая крыша.
Теперь, когда я знала, что с моей семьей всё в порядке, и у меня есть запас времени, ко мне вернулась бодрость духа, и, наконец, потихоньку начало приходить осознание, в какое грандиозное приключение я попала. Было бы весьма глупо не исследовать тут всё, раз выдалась такая возможность — люди вон за сельский туризм большие деньги платят, чтобы хоть немного отвлечься от обрыдлой городской жизни. А тут — абсолютно другой мир, с магией и ведьмаками. Платить за туристический пакет мне, правда, предстояло не деньгами, которых у меня тут, конечно, не было, а работой на «эко-ферме» Каэр Морхен. «Смогу, не рокет сайнс, — уговаривала я себя, — всё-таки я в трёх поколениях от предков, живших в деревне. Они могли, и я смогу!» Для меня — человека двадцать первого века, которому, чтобы добыть еды, нужно было лишь уметь пользоваться интернетом, а чтобы постирать — запустить стиралку, идея средневекового натурального хозяйства не казалась слишком привлекательной, хотя и не пугала. Даже наоборот, был в ней какой-то органико-романтический флёр. А вот что пугало, так это немалая вероятность того, что моё место в Каэр Морхене ведьмаки определят однозначно, и что оно окажется на кухне. Но об этом я решила волноваться потом. Сейчас главное — завоевать доверие ведьмаков. Я плотно закрыла окна.
Умывальник нашёлся в огороженном углу в глубине комнаты. На столешнице громоздилась дубовая шайка, исполнявшая роль раковины, над ней на крюке висел медный чайник. От ледяной воды я окончательно проснулась. Слева в ванном углу спряталась неприметная дверь, и к своей радости я обнаружила, что у меня есть холодный, конечно, но лично мой туалет. Дыру прикрывала деревянная крышка, рядом притулилось ведро с водой и черпаком. Под крышкой на много метров вниз уходила отвесная стена. Хорошо, что моя башня в тыльной стороне Каэр Морхена!
Пришло время заняться одеждой. В первом сундуке такого размера, что в нём могла бы поместиться парочка мужчин в полный рост, лежали постельные принадлежности, переложенные свёртками с высушенной лавандой. От белья пахло свежестью.
В следующем сундуке мне открылось разноцветье скомканного и перемешанного тряпья. Потянув за одну из вещей, я достала нечто, что вероятно было платьем сложного кроя — за тёмно-бордовым лифом с серебряным шитьём выскользнула за ремешками струящаяся юбка. Рукава валялись отдельно. Это даже и не поймёшь сразу, как надевать. Захлопнув крышку, я отправилась искать что-то попрактичнее.
На последнем из больших сундуков мне улыбнулась удача. Тут тоже была, судя по размеру, женская одежда. Стопками теснились разномастные штаны, белёные сорочки, куртки. Я примерила рыжие, ковбойского вида кожаные штаны перед таким же зеркалом в рост, как в комнате Геральта. Между ног и на заднице была вшита вставка, явно для верховой езды. Достала сорочку с пышными рукавами и кожаные ремешки, которыми подхватывали рукава выше локтя (я заметила вчера такие у Ламберта). Вместо бра нашлись полоски ткани с лямками и с завязками на спине — вероятно ими перевязывали грудь. Пока мне это было не нужно, дома я носила спортивные топы, и один из них был на мне. Нашла сапожки из кожи настолько мягкой и тонкой, что им впору было бы быть перчатками. Под ними лежали ещё одни из толстой кожи на невысоком каблуке, с отворотами. Мне повезло с размером — сапоги хоть и были чуточку больше, чем нужно, но, главное, не были мне малы.
К своей досаде я не нашла ничего похожего на носки. В предыдущем сундуке было что-то воздушное, вроде чулков, но их не поносишь каждый день. И тут на дне я увидела их — стопку портянок. Где же был мой мозг, когда в детстве дедушка объяснял, как их наматывать? Единственное, что я помнила — это его утверждение, что для ходьбы в кирзовых сапогах портянки служили гораздо лучше носок. И что если замотать их правильно, то они не собьются, но если неправильно, кровавые мозоли обеспечены. Кое-как я навертела прямоугольные лоскуты вокруг ступней и натянула сапоги. Верхнюю одежду исследовать уже не успела, яркие лучи солнца просветили комнату насквозь — время вышло. Я помчалась вниз, попутно взглянув на себя в зеркало. Почти как Индиана Джонс! Не хватало только шляпы. Перепрыгивая через две ступеньки, я неслась по башенной спиральной лестнице без перил и боялась опоздать, будто в первый день на новой работе.
На кухне уже хлопотали Весемир с Эскелем. Ламберта не было. Весемир принес сковороду со шкворчащей яичницей, на столе ждали хлеб и кувшин молока. Эскель разлил похожий на чай горячий травяной напиток по кружкам.
— Как спалось? — приветствовал он.
— Отлично, — соврала я.
— Вижу, что ты нашла себе одежду, добро, — наставительно начал Весемир. — Эскель, покажи Яне хозяйство, и примемся за работу. Я хочу поправить сарай для скотины, потолок там совсем прогнил, а холода придут со дня на день.
Я поперхнулась чаем — вдобавок и скотина! С другой стороны, откуда ещё могли взяться молоко и яйца.
— Ламберт ушёл на
