* * *
В Теверлине светило солнце, что, впрочем, неудивительно: столица была куда южнее, чем наш пансион. Я подхватила саквояж и, стараясь нигде не зацепиться, чтобы — упаси Матильда — не поцарапать великолепные сиденья, медленно выбралась наружу. Легкий ветер приносил запахи сырости и опавших листьев, но здесь, на станции, они перемешивались с резкими ароматами новенькой кожи, земляного масла и нагревшейся за день гранитной облицовки двухэтажного здания поблизости. Здание это, вероятно, и было станцией, сводящей тоннели в точку нашей реальности. Мне понравились высокие окна, делающие станцию похожей на кружево, сплетенное из бордовых ниток.
Рядом со станцией, под куполом, ждали отправления другие магиклы: они напоминали цветные леденцы, яркие, блестящие, полированные. И только один из магиклов оказался аспидно-черным, с серебряными ободками вокруг темных окон, а на носу его тускло светился алый фонарь, умело вплавленный в корпус. Внутри меня екнуло, и, словно подтверждая мои подозрения и страхи, Уимбер кивнул в сторону черного магикла.
— Это за вами, мисс Кромби. Идемте, не будем заставлять людей ждать.
Я неохотно поплелась за графом, поглядывая в сторону черного магикла. Сейчас все, буквально все казалось дурным предзнаменованием, хотя Рут наверняка бы посмеялась над моими сомнениями и вспомнила один из тех зачитанных до дыр развлекательных романчиков, что мы листали по вечерам. Кажется, в одном из них молодой маг направлялся по делам службы в замок к другому темному магу, и за ним, как и положено, приехала черная-пречерная карета с кроваво-красными фонарями, а потом они долго ехали, и возница то и дело останавливал карету, чтобы пометить в лесу те места, где могут было спрятаны клады. В книге все закончилось прекрасно: злодей был повержен, красавица спасена, а главный герой, хоть и весьма потрепанный, остался жив. Жили они потом долго и счастливо. Хотелось бы верить, что «долго и счастливо» ждет и меня.
Да и глупые все эти детские страхи. Возможно, граф ле Ферн просто любит черные магиклы. А, возможно, он тоже читал тот роман и решил вот так пошутить.
Лесли Уимбер остановился рядом с магиклом и повернулся ко мне. Я осторожно посмотрела на гладко выбритый квадратный подбородок и смущенно опустила взгляд.
— Ну, мисс Кромби, здесь мы с вами расстанемся, — сказал он, — надеюсь, вы оправдаете оказанное вам доверие и обучите девочку всему, чему сможете.
Про себя я подумала о том, как все это будет происходить — исключительно на бумаге, при помощи карандаша. И ничего не сказала, кивнула и сделала книксен.
— Не снимайте тот медальон, что я вам дал, — напомнил Уимбер, — однажды он спасет вам жизнь.
Слова его звучали более, чем убедительно, я ещё раз кивнула.
— Благодарю, ваша светлость.
Где-то на краю зрения дверца черного магикла отворилась, словно приглашая. Мне довелось увидеть лишь мужскую руку, огромную, в перчатке из рыжей кожи.
Что ж, выходит, мне пора двигаться дальше. Я ещё раз сделала книксен и, волоча саквояж, решительно направилась к приоткрытой двери.
Внутри оказалось внезапно светло. Панели цвета топленого молока, такая же кожа на креслах, и даже потолок обит шелком в тон. Управлял этим чудом современной артефакторики мужчина средних лет и настолько экзотической внешности, что я на миг застыла, и, только поймав его недовольный взгляд, нырнула на свое место.
Полукровка! Это был определенно полукровка, смесь человека и Дикого. Я никогда в жизни не видела этих Диких, но оливковый цвет кожи с головой выдавал примесь крови племен, о которых я читала. Вот такое смугло-оливковое лицо, черные глаза, широкие брови с изломом, с узкими выбритыми вертикальными полосами у внешних уголков, острые скулы и немного вытянутый подбородок, украшенный странной бородкой, которая была ещё и заплетена в короткую косичку. Добавить к этому перебитый нос — и получается такая занятная внешность, от которой невольно теряешь дар речи.
Впрочем, я мужественно выдержала долгий изучающий взгляд, выдавила улыбку и сказала:
— Здравствуйте. Меня зовут Лора Кромби. И я… — запнулась невольно, потому что лицо полукровки не выразило ровным счетом никаких эмоций, — я гувернантка для дочери герцога ле Ферн!
Полукровка приподнял одну бровь, все ещё рассматривая меня — не нагло, скорее внимательно и чуть насмешливо. Затем повернулся к рулю и буркнул:
— Быть тебе на Алтаре. Лучше бы тебе не ездить в замок Ферн.
— Простите? — я оторопела. Не хватало ещё мрачных предсказаний, видений будущего и прочей ерунды.
Все же я была воспитана в хорошем пансионе, где всем воспитанницам прививали понимание верной картины мира. И не было там места ни предсказаниям, ни проклятиям. Только чистые причинно-следственные связи, только конструктивная магия всех оттенков серого.
Полукровка хмыкнул, покачал головой.
— Меня зовут Сарро, мисс. Я отвезу вас в замок…
И мне показалось, что он тихо вздохнул.
Между тем мощные руки-лопаты пощелкали переключателями, дернули рычаги и легли на руль. Перед нами снова открывался пестрящий радугами тоннель, и смотреть на него было неприятно даже сквозь затемненное стекло. Как интересно! Если этот Сарро открывал тоннель, то, выходит, он — тоже сильный маг? Ведь только маги с большим резервом способны создавать пространственные тоннели с привязкой к месту прибытия!
Но Сарро, словно услышав мои мысли, негромко пояснил:
— Тоннель создает герцог ле Ферн. Я лишь управляю и слежу, чтоб не соскользнуть, куда не надо.
Все стало на свои места. Но смотреть вперед, в скопление мельтешащих разноцветных клубков, было по-прежнему неприятно, и я с некоторой опаской, но все-таки посмотрела на водителя.
— Поболтать хотите? — просто спросил он.
— Честно говоря, была бы рада, — пробормотала я и принялась судорожно подыскивать тему для беседы.
— Вам любопытно, что это за место, куда мы едем, — не спрашивая, утверждая, произнес мужчина.
— Любопытно. Но откуда вы знаете?
Он отвлекся от созерцания руля.
— Так ведь о чем ещё может хотеть услышать воспитанница пансиона? Было бы странно, если б вам не хотелось послушать про замок Ферн и прилегающие земли.
Я кивнула, соглашаясь, и добавила:
— Мне сказали, что замок — последняя королевская крепость на пути Диких… простите.
— Ничего, — беззаботно ответил Сарро, — я понимаю, что именно вас смутило. Но я родился и вырос в замке, так что совершенно спокойно отношусь к тому, что люди думают о племенах. К тому же, они в самом деле совершенно дикие. Они кочуют по степи. Они не сеют хлеб, живут исключительно тем, что отобрали у более слабых. Уводят в рабство крестьян. Я как-то думал, что они изготавливают золотые украшения, которыми увешаны их вожди — но нет, даже золото они просто выменивают на рабов где-то ещё западнее.
