class="p1">Он творит настоящее безумия!
С моим телом, что все это время напряжено, как натянутая струна.
Каждым своим касанием. Каждым вздохом и словом!
Сам трепещет яростью, а его прикосновения, словно пламя и лед!
Глаза полыхают, а руки двигаются с такой нежностью…
Доводя меня до грани…
Вытворяя с моим телом то, он чего я вся взрываюсь!
Уже ничего не слышу. Не понимаю. Кроме одного. Звука его голоса.
Бешено колотящегося сердца, удары которого отдаются в висках. И тугого, странного жара между ног. Внизу живота. Дикой пульсации, что до сих пор волнами накрывает все мое тело…
Подхватывает на руки. Смотрит на меня таки же задурманенным, пьяным взглядом, как и мой.
Заносит в огромную ванную, а я повисаю на его руках, как тряпичная кукла.
– Можешь стоять?
Отпускает меня на секунду.
Пошатываюсь.
Хватаюсь рукой за кафельную стену.
И тут же пытаюсь в нее вжаться. Впечататься.
Давид одним движением дергает молнию на брюках.
Сбрасывает их, отшвыривая в сторону вместе с боксерами.
Его мужское естество вырывается на волю.
Даже слышу, как он глухо стонет, когда его огромный орган с силой ударяет по его животу. Выше пупка. Закрывая густую черную поросль волос.
Ох, мамочки!
Стыдно. Неприлично. Недопустимо!
Но…
Я почему-то не могу отвести от этого жуткого, грязного зрелища взгляд!
Разве он должен быть таким?
Он огромный! По-настоящему огромный! Наверное, толще, чем моя рука!
Разве такое может поместиться в тело женщины и не убить ее? Это невозможно!
С ужасом разглядываю его огромное орудие.
Набухшая, багровая головка с капелькой ровно посередине. Тугие вены, в которых так явно видно мощные жадные толчки крови.
Его орган как будто живет своей собственной жизнью.
Дергается, как будто почувствовал свою добычу. Дрожит от нетерпения. От него даже на расстоянии исходит дикий жар!
– Ох…
Выдыхаю, еще сильнее вжимаясь в стену. Упираюсь уже обеими руками.
Сейчас? Он сделает это сейчас?
Иначе не сбрасывал бы брюки!
Медленно поднимаю взгляд на Давида и хочется слиться со стеной еще сильнее!
В них бездна. Совсем черная. Абсолютно дикая. И золотистые всполохи сейчас сверкают запредельным, просто дьявольским блеском!
Голодным. Жадным. Он сейчас, как никогда, похож на зверя!
Он же меня сейчас…. Просто разорвет!
– Саида.
Его голос превращается в один еле различимый хрип, когда Давид делает шаг. Переступает через бортик ванной.
– Я хочу тебя. И я тебя люблю!
Зажмуриваюсь.
Вздрагиваю, когда на мое тело обрушивается поток воды.
Воздух между нами раскаляется.
Шум воды перекрывает тяжелое, жадное дыхание Давида. Мужчины. Обнаженного голодного мужчины. Моего… Мужа?
Нет. Пока еще нет.
Поток мыслей помогает мне отвлечься от происходящего.
Ведь… Даже если все, что сказал Давид, правда, и на самом деле по бумагам я теперь его жена, а вовсе не игрушка, которую он затащил в свою постель, то…
Брак станет настоящим только после того, как он меня возьмет. Лишит невинности. По-настоящему станет моим мужчиной и мужем.
Истинное завершение и подтверждение брака простыня, которую выносят после брачной ночи. С алыми пятнами крови невесты.
А если нет…
Тогда брак можно аннулировать. Признать недействительным.
Еще можно. Если… Если сейчас, в эту ночь ничего не случится…
– Саида.
Его голос возвращает в реальность, но я не открываю глаз.
Наоборот. Зажмуриваю их еще сильнее.
Вздрагиваю от того, как близко его дыхание.
Готовясь к неизбежному, но…
Его руки вдруг просто нежно опускаются на мои плечи.
Слышу, как щелкает крышка, а после ощущаю аромат геля.
– Я мечтал об этом с того самого мгновения, как ты вошла в мой гостиничный номер…
Шепчет тихо. Легонько касаясь моего уха губами.
Удивленно распахиваю глаза.
Давид не пользуется мочалкой. Просто выдавливает ароматный гель себе на ладонь. Растирает в руках. А после намыливает меня.
Плечи… Шею…
Двигается медленно. Прикасается так бережно и так аккуратно…
– Люблю. Тебя, – шепчет, почти впечатывая меня окончательно в эту стену.
Добирается до грудей. Водит по обеим полушариям обеими руками.
Сводит с ума.
Внутри пламя разгорается еще сильнее…
Между ног вдруг становится так влажно, что приходится их сжать.
А я почему-то смотрю. Не мигая, наблюдаю за тем, как смуглые, темные руки порхают по моим белоснежным грудям.
Контраст завораживает.
Слышу новое глухое рычание Давида. Но теперь меня больше не дергает. Я словно заворожена им.
Вижу, как снова жадно, требовательно дергается его орган.
И…
Сама не замечаю, как голова откидывается назад.
Глаза закрываются.
Я дрожу всем телом под его руками.
Позволяю себе просто отдаться ощущениям. Прислушаться к тому невероятному, что происходит в меня внутри.
Его руки опускаются ниже.
Касаются живота, взрывая со мне целый сноп искр. Там. Внутри. Намного ниже, чем он водит руками.
– Давид!
Всхлипываю, когда его рука ведет еще ниже.
Задевает лобок. Почти касается складочек.
Ноги уже ватные. Перед лазами всполохи и искры. Соски затвердели просто до боли!
Рефлекторно пытаюсь остановить. Перехватываю его руку.
– Тшшшшшшш….
Он жадно дышит мне в губы, почти навалившись на меня всем телом.
Мы касаемся лбами.
Я чувствую на губах его вкус.
– Доверься мне, – он дышит еще тяжелее, еще обрывочнее, чем я. А я… Я уже почти хватаю распахнутым ртом воздух. Потому что в легких его почти не осталось!
– Доверься, Саида.
Сопротивляться нету смысла.
Позволяю ему двигаться дальше. Раздвинуть пальцами, которые кажутся мне раскаленными, нежные чувствительные складочки.
Сжимаю зубы, когда все тело прошибает насквозь, будто ударом тока.
– Давид…
Он только дергает головой, глухо стонет, так же сжав зубы.
А у меня…
Темнеет в глазах и будто все уходит из-под ног!
С лихорадочной силой впиваюсь в его плечи.
Мы тяжело дышим. Задыхаемся. Почти сплетаясь телами…
– Это наша ночь, Саида. Но ничего не будет, если ты не захочешь сама, – каждое слово надрыв. Срывающимся дыханием мне в губы.
Мои руки с силой обхватывают его плечи.
И я понимаю, что тону!
Даже не от его запредельных, запретных, таких страстных ласк, которые заставляют меня проваливаться в пучину дикого, обжигающего, нереального и неизведанного прежде наслаждения. Будоражат. Пробуждают что-то глубинное. Такое, чего я и представить себе никогда не могла! Заставляют мое тело вытягиваться в натянутую струну. Оголяют каждый нерв, даже те, о которых я не подозревала! И рассыпаться на множество осколков в странных, тягучих и ослепляющих ощущениях!
Неееет!
Я от него пьянею! В нем тону!
Стоит только посмотреть на любимое, до боли любимое лицо. Жадно вдыхать его запах, отпечатавшийся давно. Внутри меня. В венах. Проваливаться в
