гадом, улыбающимся шире Чеширского кота.
— Тогда до вечера, — он подмигивает, как делал всегда, и на меня накатывает ностальгия обо всех наших свиданиях. Твою ж дивизию, Краснов, ты, конечно, мои любимые грабли, но я уже не наивная идиотка, готовая броситься в твои объятия. Максим уходит, а я почти хнычу от бессилия, потому что опять повелась на него.
Навожу порядок и в попытке успокоить нервы убираю всю квартиру. Уже заканчиваю, когда слышу, как в ванной что-то капает. Только протекшего крана мне не хватало! Открываю дверь и вижу, как по стене течет вода, а на потолке собирается конденсат.
— Су-у-у-ука, — выдыхаю и, подхватив ключи, бегу наверх, изо всех сил барабаня в дверь «любимого» соседушки, решившего довести меня до белого каления.
На мой стук из соседней квартиры выглядывает Жанна — молодая женщина моего возраста с сыном. Отсудила у мужа квартиру после развода и теперь воспитывает ребенка одна.
— Чего тарабанишь? Не открывает — значит занят.
— Он меня топит! — кричу возмущенно, надеясь, что Краснов услышал мои попытки пробраться в его квартиру через железную дверь, и сейчас спешит открывать.
— Ага, знаю я эти потопы. Мужика увидела и захапать решила? Конечно, Максим Александрович перспективный, команду тренировать будет.
Ах, вот оно что! Она меня в конкурентки записала. Смешно, даже очень.
— Ради бога, Жанна! Забирай Краснова, мне он и подавно не нужен.
Глава 6. Опять потоп
Оказавшись на кухне Рыбки, я смотрел, как она возится у плиты, и с трудом сдерживал желание подойти и обнять ее. Внутри вдруг что-то щелкнуло, перевернулось и замкнуло, отчего мозг да и все тело стали твердить, что Сомова нужна нам совсем не как желание поквитаться за прошлое и забрать свое. Захотелось, чтобы она постоянно так готовила для меня, и я уже не был молчаливым зрителем.
Ведомый влечением, подошел к Рыбке, вдохнул глубоко, чувствуя не специи, а ромашковый шампунь, которым пахли ее волосы. Напугал, за что и получил. Удар у нее, конечно, не поставлен, но досталось мне неплохо. Зато в реальность вернулся, четко осознав, что Юлю-таки добьюсь. Вот только что-то с ее страхом сделать надо, а то шарахается от меня, как от чудища.
Ладно, к вечеру сбрею щетину и приведу себя в божеский вид, а то холостяцкая жизнь сильно расслабила. Разобрав пакеты и досмотрев матч по телевизору, волочусь в душ, думая о предстоящей встрече и том, что, наверное, нужно зайти в магазин и прикупить что-нибудь к чаю. Можно было бы и цветов, но их пока рано, иначе Рыбка превратится в рака-отшельника и спрячется в ракушку, из которой ее никакими клещами не достать.
Быстро сполоснувшись, беру пену, равномерно распределяя по лицу, и смотрю на себя в зеркало, где «друг» намекает, что ему бы тоже не помешало избавиться от растительности. Нет, рано. Сегодня мне от Юли точно ничего не перепадет, значит, время тратить бессмысленно, только чесаться лишний день. Обматываю полотенце вокруг бедер, чтобы больше без всяких…
За шумом воды не сразу слышу, как кто-то ломится в дверь. Сбриваю последнее и, умывшись, иду открывать, не удосужившись одеться. Раз так тарабанят — значит, срочно. А раз срочно, значит, не до приличий. Выхожу в коридор и слышу звонкий голос Рыбки. Как это не нужен? На мгновение даже не верю, что она это произнесла, но потом до меня быстро доходит, что Сомова еще не знает обо всех планах, которые у меня на нее имеются. Посмотрим, как потом буду тебе не нужен.
Открываю дверь, вмешиваясь в диалог двух молодых женщин. Точнее, в нападение мегеры на мою Рыбку, судя по взгляду соседки, в которой распознаю Жанну Валерьевну — председательницу родительского комитета.
— Приветствую, — киваю ей сухо, игнорируя чересчур любопытный взгляд, и перевожу взгляд на Юлю. — Уже соскучилась?
— Ты совсем из ума выжил, Краснов? — рычит, а я думаю только о том, как хорошо было бы ее поцеловать и прекратить женскую истерику. — У меня там опять все течет, ты совсем головой не думаешь?
— Думаю, — хмуро соглашаюсь, вот только молчу, что думаю совсем не о тех течках. Твою ж… как подросток!
— Добрый день, Максим Александрович, — елейно поет соседка, а я думаю только о том, что надо завязывать с открытием дверей во всеоружии, потому что не только Сомова может внезапно нагрянуть.
— Сейчас будем думать вместе, заходи, — не дав ей и слова сказать, хватаю за плечо и затаскиваю в квартиру, захлопнув дверь за спиной.
— Зачем ты… — она не договаривает, переводит изумленный взгляд на меня, задерживается на кромке полотенца на поясе и тяжело сглатывает. — Ты вообще открывать дверь одетым не умеешь?
— Приходи не тогда, когда я принимаю душ, и узнаешь, — не хочу ее отпускать, мне нравится чувствовать ее мягкую кожу под пальцами, но все-таки разжимаю ладонь.
— Нет, ты точно издеваешься! — обессиленно мычит и закрывает лицо ладонями. — У меня опять мокнет потолок. И стены!
— Слушай, у меня в ванной все сухо, можешь проверить, если так хочешь. Видимо, между этажами течет.
— Блядь… — тихо выдыхает, и я замечаю, как дрожат ее ресницы. Только Рыбкиных слез мне не хватало. Сердце сжимается в груди, потому что я точно не готов к подобному. Да и поддержать как следует не смогу.
— Эй, Юль, мы разберемся со всем, — все же подхожу и несильно сжимаю плечо. — Сейчас я оденусь и сходим к консьержу, а оттуда в УК.
— Они сегодня не работают, — дрожит голос, и я даже не представляю, о чем она думает, только хочу обнять ее и держать так, пока не успокоится. — Можно воды?
Тебе все можно, Рыбка, только не реви.
— Конечно. Идем на кухню, — беру ее за руку. Сомова не сопротивляется, и я наслаждаюсь теплом ладони, что слабо подрагивает. Усаживаю ее на диван, наливаю воду в стакан и даю ей, присаживаясь рядом на корточки.
— Спасибо, — она сама касается моей ладони, лежащей рядом, и запускает крохотный разряд, который быстро прокатывается по всему телу. Видимо, поняв, какую реакцию вызвала во мне, Юля резко отдергивает руку и выпрямляется, возвращая серьезный взгляд и недовольное лицо. — Краснов, ты не хочешь все-таки одеться?
Значит, играешь в Снежную Королеву? Ладно, приму к сведению.
— Как воды дать, так
